Дискуссия, развернувшаяся на портале Postimees.ru, по проблеме интеграции общества не могла не привлечь мое внимание, тем более, что ее инициатором стал известный политик, ученый и общественный деятель Яак Аллик, пишет председатель Палаты нацменьшинств Рафик Григорян.
Стремление к интеграции – вполне естественное явление, ибо человек как социальное существо стремится к себе подобному. Однако, интегрируясь с другими, расширяя и стирая границы своего замкнутого мирка, он все же опасается, как бы этот процесс не обернулся для него потерей собственной идентичности. Унификация общества вокруг доминант одного этноса при игнорировании духовных ценностей других ведет не к интеграции, а к ассимиляции. Основной порок эстонской модели интеграции состоит в ее утопичности, поскольку она исходит из идеи вхождения различных и разнородных этносов в эстонское общество. Такой одномерный подход зафиксирован во всех государственных программах.
Как показывает дискуссия, все разговоры вокруг двухсторонности процесса интеграции идут по кругу и никак не доходят до составителей этих программ. Еще пятнадцать лет назад говорилось о том, что невозможно один этнос интегрировать в другой, а нужно интегрировать само общество. Однако уже в третьей по счету программе интеграции вновь повторяются догмы 20-летней давности.
Новаяпрограмма заказана консалтинговой фирме Praxis, которая, жонглируя терминологией, пытается протащить старую модель и интегрировать «жителей иммиграционного происхождения в эстонское общество».Один из ее составителей – профессор Марью Лауристин в передаче ЭТВ «Треугольник» пыталась даже доказать, что процессы интеграции в целом идут в правильном направлении.Другой теоретик интеграции - Райво Ветик в дискуссии с Яаком Алликом все же был вынужден признать, что «дальнейшее движение по прежним рельсам интеграционной политики особенно никуда не приведет... Необходима смена парадигмы».
Высказывания Евгена Цыбуленко по вопросам интеграции не представлют особого интереса, так как он всецело поглощен критикой центристов и пропагандой официального курса, проводимого правительством Эстонии. По выражению Эдуарда Тинна, «невозможно серьезно воспринимать подневольных людей, которые должны отработывать свое гражданство полученное «за особые заслуги» и, готовы «ложиться под любого представителя титульной нации». Еще Аристотель считал, что рабство духа страшнее рабства положения. Рабским синдромом объясняется и то, что немалое количество неэстонцев смирилось со своей второсортностью. Многие из них внушили себе, что если «Эстония для эстонцев», то не надо участвовать в политике и в публичной жизни - наше дело сторона.
Советская эпоха, несмотря на различные катаклизмы, дала немало описаний различных моделей интеграции. Одну из них в аллегорической форме показал писатель Фазиль Искандер в своей притче «Кролики и удавы». В ней он описал модель сосуществования двух обществ, одна из которых стремится к господству, а другая находится в состоянии страха и полного разложения.
Суть этого порядка состоит в страхе кроликов перед удавом. Страх – это тот гипноз, который парализует действия кроликов и позволяет удаву есть их, заключает автор. Возможна ли интеграция с образом врага, опирающаяся на страхе одних перед другими? Ответ напрашивается: однозначно, нет. Однако, если посмотреть наши интеграционные программы, то получается, что возможна. Главный секрет и универсальный рецепт эстонской модели интеграции – государственный язык, который принудительно насаждается в обществе и охраняется особой инспекцией.
Интеграция - это не улица с односторонним движением, а двустороннее (или многостороннее) движение навстречу друг другу разных языков, культур и этносов, объединенных общими интересами и ценностями. Русские и другие национальные меньшинства Эстонии, их языки и культуры – общее достояние нашей республики, ее богатство. Они такие же субъекты государственности, как и эстонцы, ибо согласно конституции мы все равны перед законом и у нас общие права и обязанности. «Откроем глаза и поймем, что каждый человек, живущий в Эстонии, – это наше богатство и каждый язык - также богатство. Все мы нужны нашей маленькой стране» - пишет Эдуард Тинн, и он прав.
Прошло 20 лет со дня независимости Эстонской Республики, однако национальные меньшинства все еще отстранены от управления государством и не рассматриваются как равноправные субъекты государства и политические партнеры. Они фактически лишены возможности влиять на принятие решений и законов, регламентирующих их деятельность. Отсутствует также какой-либо государственный орган, защищающий и представляющий их интересы.
Как показывают исследования, этническое большинство упорно не желает допускать до власти национальные меньшинства и делает все возможное, чтобы отстранить их от браздов правления. Немецкий публицист и критик XIXвекаКарл Людвиг Берне назвал это явление национальным эгоизмом.
Такой эгоизм часто не желает считаться с интересами меньшинства, что мешает интеграции общества и государства, поэтому политики должны ввестикакие-либо квоты, чтобы гарантировать меньшинствам полноценное участие в решение государственных дел. В Венгрии, например, 13 мест выделено в парламенте для самоуправлений национальных меньшинств. Они обладают правом вето на все те решения, которые затрагивают их жизненно важные интересы.В Конституции Венгерской Республики закреплено, что живущие на территории страны национальные меньшинства и этнические группы являются государствообразующими факторами,учрежден особый омбудсмен по делам национальных меньшинств.
Я бы мог согласиться с Эдуардом Тинном и Яаком Алликом в том, что национальных квот для русских на государственных должностях вводить не надо, но при условии, что эстонская политическая элита стала бы вместе с русскоязычными правозащитниками бороться против этнической, языковой, гендерной, возрастной и прочей дискриминации под общим лозунгом «За нашу и вашу свободу!».Но, всего этого нет! Следовательно, нужно вводить квоты и не только для публичной службы, но и в других сферах жизни, ибо болезнь, именуемая национальным эгоизмом, зашла слишком далеко и нужны нестандартные решения.
Существующее правовое поле, призванное регулировать межэтнические отношения, не способствует привлечению представителей национальных меньшинств к государственной и публичной службе. Оно устарело, пропитано духом этноцентризма, препятствует консолидации общества и не отвечает тем реалиям, которые имеют место в Эстонии – члена Европейского Союза.
Фактически интеграция общества происходит в антиинтеграционном и реэмиграционном правовом поле. Она осуществляется во многом не благодаря, а вопреки государственной интеграционной политике.«К сожалению, такая ситуация, как и анализ всего нашего законодательства и его применения, с точки зрения национальной политики никого не волнует», - пишет Аллик. Напрашивается логический вывод: если нет правовых актов, регулирующих национальные отношения, то их нужно создать.
Палата представителей национальных меньшинств Эстонии не раз обращалась к руководству и ко всем депутатам Рийгикогу с просьбой исправить этот пробел и принять Закон о национальных меньшинствах. Но диалога не получается, так как власть пытается решать наболевшие вопросы не путем диалога, а путем навязывания своей воли всем членам общества. Прав Тинн: «Эстонское государство должно в корне изменить свою политику в национальном вопросе. Ни одно умное руководство не будет специально заниматься расколом в собственном доме».
На II Конгрессе национальных меньшинств Эстонии в 2010 году отмечалось, что можно понять стремление властей защитить государственный язык и регулировать его применение во всех структурах эстонского государства, однако не понятно, почемузабота о сохранности государственного языка должна сопровождаться беспощадной борьбой с другими языками и их носителями. Форсированный перевод русскоязычных гимназий на эстонский язык обучения, лишение людей права выбора языка обучения и ограничение возможности получить образование на родном языке нарушает принцип равных возможностей и ведет к прямой дискриминации.
Прав Яак Аллик, указывая, что «путь к выучиванию эстонского языка именно в улучшении мотивации обучения в детсаду и основной школе, а не в принудительном обучении в гимназии». При обучении эстонскому языку педагогические методы должны превалировать над карательными. Не страх, а положительная мотивация должна быть определяющим фактором в обучении языкам.
Основным критерием интегрированности, как и в прежние времена, считается процент тех, кто овладел эстонским языком. Многократно уже писалось и говорилось, что язык – средство, а не цель или результат интеграции общества. Интегрируются люди со своими интересами и нуждами, а не языки. Несмотря на это, изучение эстонского языка вновь преподносится как главная цель интеграции, как основное мерило и критерий интегрированности личности. Под эту цель подведена и вся реформа русскоязычного образования.
В результате такого подхода произошла девальвация самого понятия интеграции. «Унас возникла значительная группа русских, которые знают эстонский язык лучше среднего, но и к Эстонии относятся более враждебно», - пишет Аллик.Причину этого явления следует искать в той национальной политике, которая проводится правыми партиями за все годы независимости. Для них интеграция стала хорошим информационным прикрытием этой политики.
Разговоры вокруг интеграции идут десятилетиями по какому-то замкнутому кругу.Еще пятнадцать лет говорили о том, что невозможно один этнос интегрировать в другой, что нужно интегрировать само общество. Сегодня мы вновь вернулись на исходные позиции.
В условиях экономического кризиса, многие хотели бы знать, во что обходится государству интеграция? Какова ее эффективность? На основе каких правовых актов чиновники расходуют огромные средства, кто и как контролирует весь этот процесс, который уже превратился в особую отрасль бизнеса?
Всякие искусственные ограничения и запреты на использование русского языка, вытеснение русскоязычной интеллигенции из публичной сферы никак не способствуют диалогу и стабильности в обществе, а вызывают лишь протестные настроения. Они ведут к резкому сокращению численности русскоязычной интеллигенции, к маргинализации, к их отчуждению от государства. Культурное разнообразие так же необходимо для человечества, как и биологическое разнообразие для живой природы. Если биологическое разнообразие нужно природе для продолжения жизни на земле, то культурное разнообразие необходимо для продолжения человечества, ибо человек есть творец культуры. Культура с неба не падает. Культура – это то, что создается, возделывается и обрабатывается людьми. Основным ее носителем и творцом является тот небольшой слой общества, которая в народе именуется интеллигенцией или интеллектуалами. Как показывает опыт истории, этот слой легко можно уничтожить, но очень трудно воссоздать.
Сегодня роль интеллигенции не менее важна, чем в ХIХи в ХХ веках. В условиях глобализации и интеллектуальной революции, когда все события происходят намного быстрее, только люди, вооруженные знаниями и интеллектом, могут оперативно и компетентно решать возникшие проблемы. Русскоязычная интеллигенция накопила немало знаний и опыта, которые могли бы быть полезны эстонскому государству, но оно остается равнодушным к ним и всячески дает понять, что в их услугах не нуждается. Вытесняя на обочину истории носителей русской и иной другой культуры, государство обедняет себя и нас, «режет курицу, несущую золотые яйца».