/nginx/o/2022/03/07/14412109t1h16fe.png)
Как бы мы ни относились к интеграции, процесс этот незаметно продолжается: и на бумаге, и в реальной жизни. На бумаге появились предложения Министерства образования и науки по составлению программы развития интеграционной сферы «Интегрирующаяся Эстония 2020», где, несмотря на утверждения об обратном, все же есть и кое-что новое, пишет Айн Тоотс в "МК-Эстония".
Авторы документа выделяют четыре проблемы в сфере интеграции:
1. Скромное участие интегрируемых в общественной жизни, в основном из-за слабого владения государственным языком.
2. Затормозившийся процесс натурализации.
3. Различия в занятости.
4. Различия в ценностных оценках и общественных настроениях.
Даже частичное решение этих проблем возможно лишь в долговременной перспективе. Разумеется, справедливо, что владение эстонским языком является «пропуском» для полноценного участия в общественной жизни, но ведь им обзаводятся только те, кого это участие интересует, тогда как процесс натурализации исчерпал себя, как только серопаспортники получили возможность безвизового въезда в Россию. Что же касается различий в занятости, то они меркнут перед ужасами структурной безработицы, ну а различия в ценностных оценках и общественных настроениях говорят лишь о демократическом характере общества. Новое в документе – не перечисленные проблемы, а показатель результативности политики в сфере интеграции, фиксирующий «сплоченность общества, толерантность к различиям и качество жизни иммигрантов в Эстонии». Правда, называться иммигрантами почему-то согласны далеко не все, кого считают таковыми составители документа.
Пугало иммиграции
Больше всего обиделись те, кому показалось, что их обозвали «лицами иммигрантского происхождения». Откуда взялся этот термин, неизвестно, ибо в тексте документа, представленного на эстонском, русском и английском языках, говорится о «жителях Эстонии с иммигрантским фоном». «Фон» тут, конечно, неудачный (буквальный) перевод эстонского слова taust, на русском точнее было бы говорить о корнях.
Что здесь обидного, понять трудно, ибо почти все население США (кроме индейцев, живущих в резервациях) имеет иммигрантские корни, а переселенцы советского времени действительно были иммигрантами по отношению к Эстонской Республике, которая не имела тогда возможности контролировать пересечение своих границ.
Встречаются и довольно хлесткие характеристики всего процесса интеграции: «этакий внутренний политический и культурный «колониализм», «наш политический режим не может работать в другой парадигме, кроме парадигмы «этнической демократии» и т.п.
В репликах некоторых авторов сквозит обида, что у них нет эстонской национальности. Как бы в утешение им появилась новость, что геном русских северо-запада России ближе геному эстонцев, чем геном латышей, литовцев или даже финнов – так что не стоит печалиться. Один комментатор этой новости даже заключил, что «если эстонца потереть – обнаружишь русского». Впрочем, и немца тоже.
Что за кадром
А за кадром остается все то малозаметное, что происходит в реальной жизни. Тем, кто все еще пользуется общественным транспортом, наверняка доводилось наблюдать картину, когда группа молодых людей оживленно спорит о чем-то на русском, затем переходит на эстонский (без проблем и акцента), потом опять на русский, и почти никого это не удивляет. Раньше такого не было.
Нечто похожее происходит и в эстоноязычном эфире, с той лишь разницей, что там русские люди обычно говорят грамматически правильно, но с акцентом. Пуант в том, что это уже не вызывает протеста эстонцев, прежде весьма болезненно реагировавших на «коверкание» их языка.
Кое-где пошли еще дальше. С начала сентября на Raadio Kuku по пятницам идет часовая передача Kirillitsas Eesti, где журналисты русскоязычных СМИ анализируют то, чем интересуются эти СМИ. Вот где начинается дорога с двусторонним движением.
В конце октября тем же путем пошло ЭТВ, пригласившее русских журналистов на утреннюю передачу Terevisioon, где главред газеты «День за Днем» Евгения Гаранжа высказала мнение, что информационное поле эстоноязычных и русскоязычных СМИ совпадает на 60%, то есть столько же, как и обучение на эстонском языке в гимназическом цикле.
Благоприятствует продолжению интеграции и внешняя среда. Легко возобновились усилия по легитимизации государственной границы с Россией, а недавно глава МИД РФ Сергей Лавров сообщил читателям «Российской газеты», что «сформулирован проект «Русская школа за рубежом», который вот-вот должен получить финансирование». Для начала намечено открыть в каждой из стран СНГ хотя бы одну школу «с образованием по российским стандартам» и далее, «чтобы программа не замыкалась только на СНГ, а была реализована и в других странах». О целесообразности этого давно говорят и власти Эстонии, имеющие аналогичное соглашение с Германией.
Похоже, сплоченность общества и толерантность к различиям волнует не только Эстонию, как и качество жизни «старых» и новых иммигрантов, доля которых у нас (22,6%) все же значительно ниже доли живущих в стране людей неэстонской национальности (31,3%).