Русская Матрица 2012

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Фото: filmstreet.ru

Россияне сами жалуются на то, что на международные кинофестивали из России попадает в основном кино артхаусное, чаще всего чернушное. Это правда. Но подвижки есть.

Понятно, что показать всю кинопродукцию восточного соседа «Темные Ночи» не в состоянии, да это и бессмысленно. Ладно, комедии типа «Ржевский против Наполеона»: увы, в программу не попали и фильмы вроде «Белого тигра» Карена Шахназарова или «Орды» Андрея Прошкина по сценарию Юрия Арабова. Зато наш зритель получил возможность увидеть новое, четырнадцатое по счету творение Алексея Балабанова («Брат», «Груз 200») «Я тоже хочу», традиционно снятое в том же жанре чернухи, да еще и заимствующее сюжет из «Пикника на обочине» Стругацких, ну или «Сталкера» Тарковского, кому что ближе.

Где-то между Питером и Угличем в зоне повышенной радиации, где всегда зима, есть Колокольня Счастья (читай – Золотой Шар), которая забирает людей в рай. Забирает не всех, хотя откуда это известно – неясно: из зоны никто не возвращался. Бандит, музыкант, проститутка и другие странные личности вроде «кинорежиссера, члена Европейской киноакадемии» (в этой роли снялся сам Балабанов) едут к Колокольне, но погибают все до единого, потому что недостойны счастья-то. Как прибавил бы Курт Воннегут: такие дела.

Балабанов – плохой пример во всех смыслах: от него сложно ожидать чего-то, кроме кокетничающей с офигевшим зрителем беспросветности. Если взглянуть на русскую программу шире, окажется, что свет в конце тоннеля есть. Четверка наиболее показательных русских фильмов образует матрицу 2х2: два фильма о войне, два об условной современности; два чернушных, два – оставляющих толику надежды. «Русский» тут – не обязательно «российский»: «Дом с башенкой» Евы Нейман – лента украинская, «В тумане» Сергея Лозницы – совместный проект пяти стран. В то же время российская «Измена» Кирилла Серебренникова лишена всяких признаков страны и эпохи: даже главных героев тут играют немка Франциска Петри и македонец Деян Лилич.

Это Питер, детка

«Измена» повествует о ситуации, в которой многие из нас оказывались по эту или ту сторону фронта: о предательстве близкого человека. В первой части картины герой Лилича (безымянный, как и прочие персонажи) приходит на прием к врачу, героине Петри, и узнает, что его жена спит с ее мужем. Обманутые выслеживают обманывающих – и убивают их, организовав «несчастный случай». После чего начинается вторая часть марлезонского балета: много лет спустя герой и героиня случайно встречаются. У обоих – новые семьи, оба счастливы в браке, но тут между ними вспыхивает страсть – и они предают близких так же, как некогда предали их, встречаются в той же гостинице... Финал для одного из них плачевен: кармический закон никто не отменял, а спастись от него можно только благодаря силе любви.

«Измену» называют петербургским кино, хотя ничего особенно петербуржгского в ней нет – в отличие от фильма «Кококо» Дуни Смирновой, действие которого происходит в Питере в наши дни. Одна из двух героинь «Кококо» Лиза (Анна Михалкова) – пародия на образ питерской интеллигентки: она работает в Кунсткамере, читает в поезде «Опыты» Монтеня, разбирается в искусстве и терпеть не может китча. Судьба сводит Лизу с Викой (Яна Троянова), ее полной противоположностью: Вика – провинциалка из Екатеринбурга («из Ёбурга»), она глупа, тупа, хабалиста, неразборчива в связях, режет правду-матку, обожает ночные клубы, а искусством считает какую-то мазню. Лиза, любящая рассуждать о «народе» в том смысле, что его нельзя отвергать, а надо просвещать и т.д., приглашает Вику пожить у себя, выделяет ей комнату, пытается устроить на работу; женщины шатаются по клубам, пьют, говорят за жизнь, все это очень смешно – но ровно до момента, когда Лиза понимает, что с таким «народом» ей все-таки не по пути.

Беда в том, что у «народа» в лице Вики есть все-таки нравственные ориентиры, а вот «интеллигенция» в лице Лизы оказывается тем, кого на блатном жаргоне называют отморозками и беспредельщиками – и это точный диагноз всяким самозваным элитам. Но заканчивается фильм на мажорной ноте: как ни крути, вперед по жизни эти женщины пойдут вместе, а значит, будет весело.

В тумане и в поезде

«В тумане» Сергея Лозницы и «Дом с башенкой» Евы Нейман – фильмы о Великой Отечественной. У обеих картин есть литературные основы (повесть Василя Быкова и рассказ Фридриха Горенштейна). Обе, в принципе, могли бы быть чернушными. Предпосылки к тому есть. Но только решает все в конечном счете режиссерский взгляд.

Сергей Лозница прославился беспросветной картиной с издевательским названием «Счастье мое», снятой в жанре «все спали, кроме олигофрена с топором», но там речь шла о наших днях. «В тумане» – история о белорусских партизанах Бурове и Войтике: они идут убивать путейца Сущеню за то, что тот выдал немцам своих товарищей, с которыми организовал диверсию. На деле Сущеня ни в чем не виноват, он честнее Войтика, который однажды купил себе жизнь ценой предательства, но логика ситуации такова, что гибнут все: партизан убьют полицаи, Сущеня застрелится сам. «В тумане» – прекрасный фильм, лишенный всякой надежды. Из кинозала выходишь оглушенный, что для фильма о войне, может, и правильно, но...

Точно так же мог бы оглушать и «Дом с башенкой». В разгар войны мальчик с мамой едут в поезде к родственникам; мама больна, на богом забытой украинской станции ее увозят в больницу, наутро она умирает. Мальчик остается один. Он добирается до вокзала, просит взрослых ему помочь, находит пассажира, который берет его с собой, все это – на голой силе воли, которой не ожидаешь в таких обстоятельствах от десятилетнего пацана. Что может быть безнадежнее, чем смерть матери посреди военной разрухи, зимы, голода, когда и взрослые не выдерживают? Как говорит старый пассажир (Альберт Филозов): «В такое трагичное время трудно быть взрослым человеком, вообще трудно быть человеком...» Мальчик едет в поезде, и ему снится материнская рука; он видит, как кто-то задувает свечу, просыпается и улыбается. Вопреки всему. И свет в конце фильма согревает по-настоящему.

Комментарии
Copy
Наверх