Незаметное меньшинство или Симуляция правозащитной деятельности и как с этим бороться

Андрей Лобов, член правления НКО "Русская школа Эстонии" Фото: Частный архив

Летом прошлого года была опубликована статья "Поднимайтесь с газона, симулянты, мы в одной команде". Она стала откликом на действие канцлера права ЭР, направившего в парламент документ под заголовком "О достаточной доступности образования на эстонском языке". Таким образом канцлер права вступил на путь борьбы с возможностью создавать частные гимназии с русским языком обучения в нашей стране. Если судить по заголовку документа, может сложиться впечатление, что образование на эстонском у нас доступно не в достаточной мере, но по сути это можно считать необычным способом нападения на русскую общину Эстонии. Отдельно следует напомнить, что действующий Закон об основной школе и гимназии, а также Конституция нашей страны позволяют утвердить любой отличный от эстонского язык обучения в муниципальной гимназии. Данное предложение должно исходить от попечительского совета школы, пишет Андрей Лобов, руководитель рабочей группы по мониторингу, анализу и развитию НКО "Русская Школа Эстонии".

Однако, странности продолжаются и нужно искать адекватный ответ.

Вообще официальный правозащитный дискурс в Эстонии направлен вовне. Так, например, в декабре в Таллине прошла конференция, организованная Институтом по правам человека, под патронажем президента Эстонии Тоомаса Хенрика Ильвеса, где говорили о правах человека в Китае, России и странах Африки. К тем же, кто мог обратить внимание на ситуацию в самой Эстонии, были приставлены специальные сопровождающие.

Вместе с тем в некоторых областях защиты прав человека ситуация у нас обстоит несколько лучше. Например, осуществляется "Мониторинг равноправия полов". Существует целый отдел при Министерстве социальных дел по гендерному равноправию, возглавляемый Лийной Кантер. Можно отметить успешную работу отдела, которому удалось недавно привлечь Норвегию к участию в борьбе с гендерным неравноправием. Норвегия выделяет 4 миллиона евро, Эстония внесёт дополнительно 15%.

На права же национальных меньшинств в нашей стране развёрнуто полномасштабное наступление. Директор упомянутого выше Института по правам человека Март Нутть заявил весной прошлого года: "Если мы сравним ситуацию в Эстонии с положением в других странах, то увидим, что проявления расизма у нас крайне редки, вероятно потому, что у нас довольно малочисленное т.н. заметное нацменьшинство. Заметным меньшинством (подчёркнуто А. Л.) называют, например, людей с другим цветом кожи, или явно по-другому одетых, которых легко заметить на улице". Эта реплика Марта Нуття хорошо отражает официальную позицию Эстонии в области защиты прав человека, а именно - определённое национальное меньшинство в Эстонии как будто не замечают (сравните с "достаточной доступностью образования на эстонском языке" от канцлера права).

Что делать в таких необычных условиях, с которыми столкнулась наша община? Если отвечать коротко, то - сравнивать.

Например, база данных Департамента статистики ЭР содержит информацию о доходах мужчин и женщин, а также информацию о доходах эстонцев и неэстонцев. Уровень доходов является признанным критерием определения существующего неравенства. То есть, если кто-то получает меньший доход, исходя из каких-то внешних, не относящихся к делу признаков, то имеет место неравенство.

Данные о доходах разбиты в базе данных на пять частей, называемыми квинтилями. В первом (нижнем) квинтиле обозначен процент людей (соответственно - мужчин и женщин, либо эстонцев и неэстонцев) с наименьшим доходом, дальше по возрастающей в пятом (высшем) квинтиле показан процент людей с наибольшим доходом. На сегодня данные в базе данных можно посмотреть начиная с 2003 по 2011 год. Данные по границам квинтилей можно посмотреть здесь. Так, например, чтобы оказаться в нижнем квинтиле на 2011 год, доход человека должен не превышать 3736 евро в год. Для высшего квинтиля на 2011 год доход должен был составлять более 9915 евро и 70 центов в год.

Для выявления динамики изменения ситуации в указанный период времени на основе критерия доходов, рассмотрим нижний и высший квинтили в отношений доходов мужчин и женщин и доходов эстонцев и неэстонцев. Всего получится четыре таблицы.

Таблица 1:

Процент мужского / женского населения получающего наименьшую зарплату по годам

                  2003  2004   2005   2006   2007   2008   2009   2010   2011
Мужчины 19.3   18.7    17.9     17.3    16.9    17.7   18.5     19.4    18.5
Женщины 20.6   21.1    21.7    22.3    22.6    22       21.3     20.5    21.2

Из первой таблицы можно заметить, что наибольший разрыв между мужчинами и женщинами был в 2007 году и составил 5.7 процента. В 2011 году разрыв составлял 2.7 процента. В целом можно заключить, что у женщины больше шансов оказаться на менее оплачиваемой работе по сравнению с мужчинами.

Таблица 2: Процент мужского / женского населения получающего наибольшую зарплату по годам

                   2003    2004  2005   2006   2007   2008    2009   2010  2011
Мужчины  21.8   21.5     21.9     22.3     22.3    21.3     22       21.1    21.5
Женщины 18.5   18.7     18.4     18        18       18.9     18.3    19       18.7

Вторая таблица, как и первая, показывает, что у мужчин больше шансов оказаться на лучше оплачиваемой работе по сравнению с женщинами. Здесь максимально "неравноправный год" был в 200-м, когда разрыв составил 4.3 процента.

Показателем равноправия можно считать схожие проценты для мужчин и женщин или "незначительную" разницу. Это означало бы, что в целом как у мужчины, так и у женщины есть одинаковые шансы получить работу с определённым уровнем дохода. В данном случае мы наблюдаем, что у мужчин всё же больше шансов быть занятыми на более оплачиваемой работе. Следовательно, в нашей стране есть гендерное неравенство.

Сравним теперь ситуацию между эстонцами и неэстонцами:

Таблица 3: Процент эстонцев / неэстонцев, получающих наименьший доход по годам

                    2003   2004   2005   2006   2007   2008   2009   2010   2011
Эстонцы    19      19.1     19.2     19.1   18.9     18.4    17.8    17.4     17.9
Неэстонцы 22.1   22.1    21.7     22       22.5     23.7   25.1     26.1    25

Как видно из третьей таблицы, у неэстоцев больше шансов оказаться на менее оплачиваемой работе. В 2011 году четверть неэстоцев получали наименьшую зарплату - находились в нижнем квинтиле. Максимальный разрыв в уровне дохода пришёлся на 2010 год - 8,7 процентов. Здесь же отчётливо видна тенденция увеличения процента неэстонцев и одновременное уменьшение процента эстонцев в нижнем квинтиле. Это означает, что большее количество неэстонцев начинают получать наименьший доход, тогда как эстонцы перемещаются на работу с более высоким доходом.

Таблица 4: Процент эстонцев / неэстонцев, получающих наибольший доход по годам

                    2003   2004   2005   2006   2007   2008   2009   2010  2011
Эстонцы    22.7   22.5     22.3    23.6    23.1     22.9    23.7    23.6    23.3
Неэстонцы 14.2  14.3     14.9    11.9    12.8     13.2    11.4    11.5    12.1

Как можно наблюдать из последней таблицы, в случае с наибольшими доходами есть обратная тенденция по сравнению с таблицей 3. Количество неэстонцев получающих наибольший доход в 2003-2011 гг. сокращалось. Наибольшая разница пришлась на 2009 год и составила 12.3 процента. Данные показывают, что в целом каждый десятый неэстонец получает наибольший доход - попадает в пятый квинтиль, тогда как для эстонца данные цифры выше 20 процентов.

Теперь, если сравнить гендерное неравенство и этническое неравенство в нашей стране, то на основании данных цифр можно сделать следующие выводы:
1. В Эстонии есть гендерное неравенство и этническое неравенство.
2. Гендерное неравенство "стабильно", в то время как этническое неравенство со временем растёт - большее количество неэстонцев получают меньшие доходы и меньшее количество неэстонцев получает наибольшие доходы.
3. Этническое неравенство в разы превышает гендерное неравенство. Если в случае с доходами мужчин и женщин, в нижнем и высшем квинтиле отклонение от 20% относительно небольшое и не превышает 2-2.5%, то в отношении доходов эстонцев и неэстонцев отклонения приближаются к 10%.

Несмотря на данную ситуацию, мы слышим рассуждения о "(не)заметных меньшинствах". Здесь цифры могут стать тем инструментом, который мог бы позволить, наконец, заметить определённое национальное меньшинство в нашей стране. Цифры позволяют отойти от эмоций и на них удобно разговаривать на разных языках, включая эстонский и английский.

В дальнейшем целью подобных сравнений может стать нивелирование ненормального официального правозащитного дискурса Эстонии. Это следует сделать в отношении каждой оси системы координат правозащитника. Нивелировать следует не с тем, чтобы как-либо принизить существующие проблемы в других областях, а чтобы показать упорное нежелание заниматься одной прогрессирующей болезнью в нашем обществе.