В марте 1932 года обыватели Америки и Европы на время отвлеклись от политики. Первые полосы газет заняла новость об ужасном преступлении: похищен сын одного из самых знаменитых американцев – летчика Чарльза Линдберга.
Найти Линдберга-младшего
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Счастливчик Линди, или Одинокий Орел – так прозвали американцы человека, в мае 1927 года в одиночку перелетевшего через Атлантический океан. Этот подвиг превратил летчика в национального героя, которым восхищались и Новый Cвет, и Старый; особенно любили полковника Линдберга в Германии, где сам Бертольт Брехт написал о нем пьесу. И вот – кошмарная новость: 1 марта 1932 года первенец Чарльза Линдберга и его жены Энн Морроу, полуторагодовалый Чарльз Огастес Линдберг-младший выкраден злоумышленниками из родного дома в штате Нью-Джерси. Похитители не оставили следов, если не считать требования о выкупе. Президент Гувер объявил, что «перевернет небо и землю», чтобы найти ребенка, а Аль Капоне из-за решетки предложил расследованию свою помощь. Позднее Агата Кристи перенесет детали этой истории в роман «Убийство в Восточном экспрессе»...
Немецкий след
Линдберга-младшего хватилась няня, которая в тот роковой день уложила малыша спать в восемь вечера и зашла проведать его двумя часами позже. В промежутке полковник Линдберг, читавший в своем кабинете, услышал какой-то слабый шум. Как оказалось, преступник (или преступники) незаметно подкрались к дому и по самодельной стремянке остроумной конструкции залезли в окно детской. Разобранную стремянку полиция нашла тут же, у дома. Также в грязи (накануне шел дождь) был обнаружен след протектора, но ни он, ни многочисленные отпечатки пальцев на подоконнике зацепок не дали.
Единственной перспективной уликой стала оставленная преступниками записка, в которой по-английски, но с безумным количеством ошибок было написано: «Дорогой сэр! Будьте готовы заплатить 50 тысяч долларов...» Похититель сообщал, что ребенок попал в хорошие руки. Он позаботился даже о том, чтобы Линдберг отличал подлинные послания от фальшивок, обещая помечать подлинные особым знаком, включающим «подпись и три дырки». Слово «дырка», hole, было написано как hohl, слово «хороший», good, – как gut, из чего Линдберг заключил, что письмо сочинил немецкий иммигрант.
В награду тому, кто отыщет ребенка, было обещано 75 тысяч долларов – колоссальная по тем временам сумма. Полковник Линдберг воспользовался всеми своими связями: он поднял на уши полицию, политиков и даже преступный мир, не зная, впрочем, того, что нанятые им в качестве посредников бутлегеры заодно информировали обо всем газету «Дэйли Ньюс». Журналисты тоже готовы были заплатить за сведения об этом деле, и немало.
Вскоре Линдберг получил по почте второе послание от преступника, отправленное из Бруклина, а затем и третье. Похититель повысил сумму выкупа до 70 тысяч, мотивируя это тем, что в дело вовлечена полиция. Линдберг показал письма полиции и бутлегерам. Комиссар нью-йоркского полицейского отдела Малруни хотел проверить все почтовые отделения Бруклина, но полковник запретил ему это делать, чтобы не навредить ребенку. Бутлегеры, в свой черед, продали письмо «Дэйли Ньюс», и копии послания стали продавать на улицах по пять долларов за штуку.
За дело берется Джефси
Спустя считанные дни после похищения бывший школьный учитель из Бронкса Джон Кондон по прозвищу Джефси (от инициалов J.F.C.) разместил в газете «Хоум Ньюс» объявление: он прибавит 1000 долларов тому, кто спасет дитя Линдбергов. Именно Джефси похититель выбрал как посредника для «сделки» с летчиком. Линдберг доверился Кондону, который действовал втайне от полиции. В «Нью-Йорк Эмерикен» появилось объявление: «Деньги готовы. Джефси». В назначенный день и час Кондон встретился с преступником на кладбище Вудлоун. Похититель сказал, что он – «скандинавский матрос», главарь небольшой банды, что ребенок жив, хорошо себя чувствует и будет передан Кондону в обмен на деньги. В доказательство он обещал прислать пижаму Линдберга-младшего.
Первого апреля Кондон получил очередное письмо от похитителей: те готовы к обмену. Выкуп решили передавать в золотых сертификатах, которые можно было обменять на золото или доллары; оборот сертификатов прекращался 1 мая 1933 года, и преступник (рассудил Линдберг) вынужден будет с ними расстаться, тут-то его и схватят. Ценные бумаги никак не пометили, но все их номера были переписаны. Пачку сертификатов поместили в специально изготовленную деревянную коробку. Передача выкупа состоялась в ночь на третье апреля на другом кладбище, Сент-Рэймонд. Похититель сказал, что ребенок, за которым ухаживают две «невиновные женщины», находится на судне «Нелли», которое пришвартовано у острова Мартас-Винъярд.
Чарльз Линдберг вылетел на этот остров. Судна под названием «Нелли» нигде не было, и два дня спустя летчик признал, что его надули. А 12 мая водитель грузовика наткнулся в пяти милях от дома Линдберга на полуразложившийся трупик. Чарльз Огастес умер, потому что ему проломили череп. Скорее всего, это случилось в день похищения.
Гауптманн или Фиш?
Известие о смерти ребенка Линдбергов потрясло Америку. Газеты были нарасхват. И не только газеты: уже 13 мая Боб Фергюсон записал две песни о погибшем – «Чарльз О. Линдберг-младший» и «Новая звездочка сияет в небесах – там теперь детка Линди». Свой след это убийство оставило в испанском языке, где бытует выражение «пропасть как сын Линдберга», означающее «ничего не знать». Расследование, впрочем, продолжалось: его вели полиция и – независимо от нее – Джон Кондон.
Последний попросту помешался на поиске убийцы. Однажды ему показалось, что он увидел преступника в окно автобуса, так что Джефси приказал водителю остановиться и бросился в погоню, но никого не поймал. В другой раз Кондон, чтобы выследить убийцу, переоделся в женское платье. Более того, он зачем-то поучаствовал в водевиле по мотивам похищения, а также напечатал повесть о своей помощи Линдбергу в журнале «Либерти». В конце концов полиция пригрозила Джефси: если он не угомонится, его бросят за решетку. Полицейские между тем не добились ничего, кроме еще одной смерти: 20 июня после четвертого допроса покончила с собой Вайолет Шарп, горничная Линдбергов, заподозренная в пособничестве похитителю. Как выяснилось позднее, женщина была ни в чем не виновата и отравилась, потому что следователи запугали ее до смерти.
Напасть на след похитителя помогли золотые сертификаты: в сентябре 1934 года один из них всплыл в Бронксе. В итоге был арестован некто Бруно Гауптманн. На двери его шкафа обнаружили записанные карандашом имя Кондона и его номер телефона, а в гараже нашли коробку с золотыми сертификатами и деревянный брусок, оставшийся после изготовления стремянки. Гауптманн тщетно пытался свалить вину на своего приятеля, немецкого еврея Изидора Фиша, который годом ранее вернулся на родину и умер там от туберкулеза.
Суд над Гауптманном был одним из самых громких американских процессов ХХ века. Его приговорили к смерти и казнили на электрическом стуле в апреле 1936 года. Отдельные эксперты до сих пор сомневаются в достоверности улик, на основании которых Гауптманн был признан виновным (в частности, графологи не смогли договориться о том, его ли почерком написаны письма о выкупе), но Линдберг был уверен в том, что убийца его сына – именно и только Гауптманн. Супруги пережили утрату: в 1932 году Энн Морроу Линдберг родила второго сына, всего у пары было шестеро детей.