Этот мир был создан не для женщин. И женщины начали отстаивать свои права. Отвоевав у мужчин право на красоту и пресытившись любовью, они уже не могли остановиться — и стали делать карьеру. И совсем не случайно с советских времен сохранился в неприкосновенности именно день 8 марта — когда женщина может и должна быть слабым и прекрасным полом, считает писатель Елена Скульская.
Бог создал человека; с женщинами сразу началась какая-то путаница: Лилит была условностью, метафорой, лирическим отступлением Эдема, и все-таки ее уничтожили; Ева уволокла мечтательность в быт, тем и спаслась, хотя утратила Рай. Бог ревнив и не любит, чтобы ему изменяли — у преданных ему не должно быть возлюбленных, преданные дают обет безбрачия.
Многие века служители сцены обходились без женщин: Офелия, Дездемона, леди Макбет — это всё накрашенные худенькие подростки, выходившие, ломаясь и кокетничая, на сцену «Глобуса».
Да и сегодня в классическом японском Но или в марихуанном сне наяву театра Роман Виктюка нет и не может быть никаких женщин, они только помеха темным и томным страстям. Мельпомена ревнива, и с трудом выносит соперниц.
Идеальные тирании, секты, тайные общества стараются избавить мужчин от любви к женщинам: у воров в законе не должно быть семьи; Сталин находил особенное удовольствие, уничтожая жен и любовниц своих верных слуг.
Все, что создано воображением дизайнеров и модельеров, ювелиров и производителей декоративной косметики, на протяжении веков предназначалось исключительно мужчинам.
В XVI веке у пиратов вошли в моду серьги и, подражая пиратской бесшабашности и отваге, серьги вдели в уши светские львы.
Духи, ведущие происхождение от фимиама, облагораживали запах сильного пола. Юбку — со всевозможными украшениями — впервые надели на себя мужчины, они же первыми встали на каблуки, прибегли к помаде и пудре… Только один лишь бюстгальтер сиротливо представляет произведение дизайнерской мысли, адресованное непосредственно женщинам.
Да что говорить: разве мы не знаем, что и природа подарила роскошные оперения, опушки, раскрывающиеся веера хвостов исключительно самцам, оставив самочкам серую невзрачность.
Сколь же лицемерно звучит в сказке Андерсена рассуждение матери Гадкого утенка о том, что он ведь селезень, а селезню не обязательно быть красавцем! Прекрасно она знает, что красота пристала как раз селезням, а уж уточки могут, переваливаясь и пощелкивая клювами, скромно топтаться в отдалении.
Одна фирма компьютерных игр, зная, что люди никогда не читают условия приобретения интернет-услуг, а просто ставят в положенном месте галочку, решила разыграть своих покупателей. В правилах, написанных мелким шрифтом, было, среди прочего, сказано: «Принимая наши условия, вы продаете нам душу!», и все, заинтересованные в играх, подписывали.
Такая же история, мне кажется, произошла с европейскими женщинами, вставшими на путь феминизма и равноправия. То есть пока женщины отстаивали свое право на красоту: высокие каблуки, косметику, украшения, отнимали у мужчин корсеты, чтобы затягивать талию (во многих африканских племенах право носить корсет по-прежнему принадлежит одним мужчинам), все было замечательно.
И женщины, в отличие от уток, стали красавицами, перейдя в стан лебедей.
История о Гадком утенке, по сути, история Золушки; в каком-то месте Андерсен, чуравшийся, как мы знаем, гендерных интересов, спутал пол Гадкого утенка. Вот у Пушкина, например, никогда не терявшего интереса к теме, незадолго до Андерсена была героиня Царевна-Лебедь; ему не пришло в голову обратиться к традиционной Царевне-лягушке, потому что он не верил в возможность любви и притяжения, обусловленных красотой души и ума, а не красотою лица и тела.
Словом, женщины отвоевали у мужчин свое право на красоту. Но уже не могли остановиться. На вопрос о том, почему Маяковский всю жизнь любил Лилю Брик, он как-то ответил: «Она такая капризная!»
Истинно капризная женщина всегда хочет другого: выйдя замуж, она немедленно хочет развестись во имя свободы; разведясь, она бросает все свои силы на обретение нового мужа; обретя мужа, она тоскует по сильным страстям; найдя любовника, стремится сделать его мужем.
На этих капризах стоит половина мировой литературы. Но, в конце концов, женщинам наскучила любовь. Одна моя молодая приятельница на мой вопрос о ее хобби, ответила: «Самое дорогое хобби — это мой любовник!»
То есть женщины открыли, что любовь мужчин столь же продажна, как и их собственная. И нет ни малейшей необходимости хорошо выглядеть, наряжаться, проводить время в салонах красоты и на массажных столах, худеть, тратить несметные деньги на пластические операции, вполне достаточно в этом плане соблюдать дресс-код и отбеливать зубы. Женщины стали делать карьеру.
Женщина, делающая карьеру, еще страшнее, чем мужчина, продвигающийся по службе. Если вы говорите женщине, что она не справляется со своей работой и не имеет ни малейшего права занимать ту должность, которая ей досталась самым загадочным образом, то она вам отвечает: «Вы забываетесь!
Как вы смеете со мной разговаривать в таком тоне?!» Если вы буквально тычете ее носом в ее ошибки, грозящие фирме миллионными убытками, то слышите: «Мне надоели ваши оскорбления!»
Кричащий, унижающий, даже матерящийся, бездарный мужчина-тиран в начальственном кресле может успешно руководить коллективом долгие годы, постепенно вырабатывая в подчиненных стокгольмский синдром; людям, как мы знаем из истории, нравятся тираны-параноики.
Но бездарный мужчина, при всем многообразии типов, все-таки точно знает, какую преследует цель. Тирания же бездарных женщин любого типа, как нам еще предстоит узнать из грядущего матриархата, бесцельна, бессмысленна и беспощадна.
Мужчина-тиран хочет только власти, которую не может снискать ни умом, ни талантом, ни ремеслом, он подражатель, он симулянт. Женщина-тиран не только унижает и топчет людей, окружающих ее, но еще и упивается сопутствующими мелочами вроде перепиливания горла маникюрной пилочкой…
Есть, конечно, и талантливые бизнес-леди, женщины — мудрые политики и так далее, но они встречаются столь же часто, как миражи в пустыне.
Как легко догадаться, я против гендерного равноправия. Я считаю, что не случайно с советских времен сохранился в неприкосновенности именно день 8 марта.
Раньше его противники говорили: «Надо каждый день отдавать женщинам должное. Надо дарить им цветы, распахивать перед ними двери, подносить чемоданы, уступать места и восхищаться их красотой».
Теперь сторонники праздника говорят: «Давайте хоть раз в году напоминать женщинам о том, что они — прекрасный, слабый пол, что они не могут поднимать тяжести, что они должны пахнуть духами, элегантно одеваться, ходить на высоких каблуках, проходить первыми в двери. Что им на плечи хорошо бы накидывать боа, а если они приверженцы «зеленых», то можно в этот день им застегнуть на шее какое-нибудь ожерелье из натуральных камней».
Каждый год 8 марта я с тревогой оглядываю толпу. Пока еще все в относительном порядке: огромное количество мужчин всех возрастов и национальностей несут букеты цветов.
Полагаю, что хотя бы какая-то часть из них несет цветы женщинам. Надеюсь, что какая-то часть этих женщин ждет мужчин не только для того, чтобы объяснить, кто тут главный. Кто тут равный. Кто тут совершенно не нуждается, знаете ли, в нелепых знаках внимания, унижающих гражданско-социальное достоинство, условно говоря, солдата Джейн или, если хотите, кавалерист-девицы Дуровой.