/nginx/o/2022/03/07/14412109t1h16fe.png)
С «Антигоной» в постановке Русского театра вышла парадоксальная (и поучительная) история: спектакль получился отменным, выше всяких похвал — и при этом постановка разоблачает самоё себя, да так, что волосы дыбом встают, пишет еженедельник «День за Днем».
Предъявить претензии «Антигоне» как спектаклю, наверное, можно, но этим пусть займутся искушенные театральные критики. Постановка российского режиссера Романа Феодори удалась по всем параметрам, кроме одного, однако этот единственный параметр непосредственно к искусству отношения не имеет. И выбери постановщик другой материал — скажем, «Тиля Уленшпигеля», как планировалось изначально, — все было бы, видимо, совсем хорошо.
К сожалению, Феодори выбрал «Антигону», а это сюжет особенный. Спектакль поставлен на основе двух версий «Антигоны» — Софокла (древнегреческая пьеса создана около 441 года до нашей эры) и Жана Ануя (французский вариант был поставлен в 1944 году), кроме того, упоминается и третья «Антигона» — Бертольта Брехта (1948). Роман Феодори тысячу раз прав, когда говорит, что сюжет пьесы «возникал на протяжении истории человечества снова и снова — и всегда проявлял некую особенность эпохи». Но в конечном счете все зависит от авторов очередной версии: в любую эпоху есть свои Антигоны и свои Креонты.
В постановке Русского театра лучшие моменты «Антигон» Софокла и Ануя переплетены в тонкое драматическое кружево. Наряду с древнегреческим и французским прочтением сюжета возникает тут и третий временной пласт — наши дни. Каков был бы финал «Антигоны» сейчас? В современности «Антигона» стала бы реалити-шоу. Корифей тут — безупречный ведущий, Креонт — поп-певец, исполняющий хит «Божья кара», зрители посредством голосования выбирают, как именно казнить девушку, и так далее. Это трагедия, возведенная в абсолют: нравственный закон сам по себе, а мир сам по себе. Отличный мессидж, осмысленный, мощный...
Но, увы, фальшивый. Потому что «Антигона» — не о потреблении, а о сопротивлении, а как раз его в спектакле Русского театра маловато. Есть, конечно, пьеса Ануя с отсылками к оккупированной Франции. Стоит только помнить, что сам Жан Ануй в 1944 году повторил путь Антигоны: он не побоялся написать пьесу об окружавших его ужасах. Гестапо ведь могло пригласить Ануя на разговор, и что ожидало бы драматурга далее — ближайшая стенка или концлагерь — бог весть. Но только Антигона не знает компромиссов. Ты либо на ее стороне, либо на стороне Креонта. Ануй оказался достойным наследником Софокла — он не предал свою героиню.
Беда еще и в том, что сюжет «Антигоны» идеально ложится на нашу локальную, русско-эстонскую современность: противостояние 2007 года — никем не забытое, потому что дело было не столько в Бронзовом солдате, сколько в сопротивлении властям, делающим все, чтобы русские «инородцы» стали здесь (не)гражданами второго сорта, — очень точно отражает борьбу Антигоны и ее властного дяди. Смысл лежит на поверхности — бери и разворачивай. Но только не нашлось в Русском театре ни Жанов Ануев, ни Антигон. Там, где эстонские театры ставят остросоциальные спектакли, наш предпочитает что-то отвлеченное. Ссориться с Креонтом нам никак нельзя.
Подробнее о новом спектакле Русского театра читайте в свежем номере еженедельника «День за Днем».