Оскар Рохо: мой фильм ужасов – самый мрачный

«Всеядные» (Omnivoros) – это нечто среднее между фильмом ужасов и триллером. Режиссер Оскар Рохо снял ленту о богатых гедонистах, которые устраивают секретные пиршества и едят человечину. Рохо, планирующий посетить HÕFF лично, поведал «ДД» о том, чем хорош хоррор – и почему тема каннибализма сегодня актуальна.

– Вы назвали «Всеядных» «просвещающим хоррором». Может ли страх просвещать?

– Настоящий хоррор – это не фантазия и не фантастика. Истинный ужас реален, это скрытая жизнь нашего общества, которая прячется, возможно, за соседней дверью. Очень редко мы узнаем об этом ужасе из новостей. Однако когда такой ужас выходит наружу, он пугает нас больше, чем оборотни, вампиры, зомби и демоны. Мне интересны фильмы, которые рассказывают об ужасе, таящемся в богачах и снобах, такие, как «Мученицы», «Хостел», «С широко закрытыми глазами». Я не снимал «Всеядных» с целью просветить наше общество. Нет, я всего лишь хотел показать тот реальный мир, который скрывается поблизости, и рассказать на этом материале о Добре и Зле. Потому что в любом докторе Джекиле может прятаться мистер Хайд.

– О вас пишут, что вы стали поклонником хоррора в детстве. Вам нравится пугаться? Или на то есть какие-то экзистенциальные причины?..

– Ха-ха-ха! Мне совершенно не нравится пугаться, и никаких экзистенциальных причин любить фильмы ужасов у меня нет. Это правда, что я интересовался жанром с детства. Но детективы и ужастики нравятся любому ребенку – как и «Винни-Пух», разумеется. На деле многие сказки «для детей» – «Белоснежка», «Пиноккио», «Гензель и Гретель» – близки к хоррору. В этом смысле я во многом ребенок. Признаюсь: я очень люблю играть с моим четырехлетним сыном... Мой отец работал билетером в кинотеатре, так что я часто ходил в кино, бесплатно, само собой, и смотрел что попало, в том числе фильмы ужасов. Они мне нравились, потому что напоминали сказки о домах с привидениями, ведьмах из леса, о героях, которые должны одолеть наложенное на них проклятие. Позднее я стал ценить хоррор за спецэффекты и фантазию. Потом я стал собирать фильмы ужасов и, учась в киношколе, сделался поклонником жанра.

– На самом ли деле в Испании есть тайные рестораны и «организованный каннибализм» – или для вас это просто метафора?

– Я никогда не слышал о секретных ресторанах в Испании. Тайные рестораны, упоминаемые во «Всеядных», были весьма популярны на Кубе в середине ХХ века, потом они процветали в Нью-Йорке и Лондоне. С другой стороны, если говорить о каннибалах, они в мире были, есть и будут. Одни едят людей, потому что так принято в их племени, из религиозных соображений. Другие действуют из жестокости. Странно и тревожно осознавать, что законы не запрещают есть человеческую плоть. Они осуждают убийства, но не каннибализм. Вот я и придумал «тайные встречи для изысканного каннибализма», которые проводят герои «Всеядных». Никто из участников этих встреч не считает себя виновным, ведь если преступление не доказано, значит, его не было. «Всеядные» – это не символическое кино. Метафора это или нет – пусть решит зритель.

– Фильмы ужасов пугают, а это не всегда хорошо. Несет ли их режиссер ответственность перед зрителем?

– Войны, насилие, педофилия, безработица, нищета – вот что пугает по-настоящему. Люди, которые виновны в этих преступлениях, должны чувствовать вину. Я – кинорежиссер, я перевожу ощущения на язык кино. Фильм – даже хоррор – это развлечение, его цель – порождать реакции и возбуждать эмоции. Это как американские горки. Если зритель при просмотре «Всеядных» ничего не почувствует, я пойму, что виноват. Это будет означать, что я потерпел неудачу.

– В Испании есть традиция фильмов ужасов? Вспоминается «Лабиринт фавна» Гильермо дель Торо, снятый на испанском материале...

– Да, но дель Торо все-таки мексиканец, хотя и спродюсировал ряд испанских лент в жанре хоррор. В Испании больше финансируются комедии, чем ужастики. Скажу честно: «Всеядные» – самый мрачный и самый смелый из фильмов ужасов, которые были сняты на моей родине за последние годы.