Знаменитый роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» снова экранизирован, причем так, как полагается: фильм База Лурмана передает не только букву, но и дух одной из величайших книг ХХ века.
Гэтсби жив!
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Когда полтора года назад стало известно о том, что Голливуд готовит новую, пятую по счету экранизацию «Великого Гэтсби», почитатели книги, включая автора этой статьи, малость ошалели: сообщалось, что Лурман собрался снимать свою картину в формате 3D. Поскольку в большинстве современных 3D-картин трехмерность нужна исключительно для того, чтобы утолить режиссерские амбиции, новость стала скорее антирекламой. Логично было заключить, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, разве что экранизация окончательно отобьет у киношников интерес к книгам Фицджеральда.
Однако прогнозы не оправдались на сто десять процентов: «Великий Гэтсби» База Лурмана – один из немногих фильмов, в которых 3D-формат – не пятое колесо у автомобиля, а все четыре. Увы, русский зритель может и не оценить это в полной мере, поскольку дело тут в соотношении текста и 3D-картинки.
«Великий Гэтсби» считается абсолютной классикой американской литературы не из-за сюжета и не потому, что это неплохая мелодрама о «ревущих двадцатых», сумасшедшей эпохе бухла и злата, смеха и гордости, бума и процветания. В первую очередь это книга, написанная великолепным английским языком – убийственно точным, ярким, без единого лишнего слова. Оба русских перевода не передают изумительный стиль Фицджеральда (и подчас искажают смысл написанного). Для англоязычных людей «Гэтсби» столь же оглушителен, как для русских – романы Набокова вроде «Дара» или «Приглашения на казнь». Собственно, поэтому книга и не думает устаревать: через 88 лет после публикации «Гэтсби» читается как текст, написанный вчера. Да и говорят герои, вы не поверите, всё о том же – о глобальном потеплении, национализме, социальной справедливости, об отчаянии и о любви.
Язык кино – такой же язык, как любой другой; книгу на него следует перевести. Прочие экранизации «Гэтсби» лишь пересказывали роман. Лурман впервые предпринял попытку перевода с английского на киношный – и добился ошеломляющего результата. Головокружительное безумие, которым веет со страниц «Гэтсби», передано как есть; картинка многообразна, детальна, объемна, порождает те же эмоции, то же восхищение мастерством рассказчика – и временем, когда, казалось, возможно все, о чем только можно мечтать. Без 3D эта киномашина, роскошная, как ярко-желтый лимузин Джея Гэтсби, не помчалась бы по нью-йоркским авеню с такой элегантностью. Мы привыкли представлять себе «то время» как бы сквозь тусклое стекло, с приглушенными цветами, покрытое патиной. Лурман перегибает палку в другую сторону. Может быть, даже в «ревущие двадцатые» Нью-Йорк не был столь ослепителен – но в памяти рассказчика, Ника Каррауэя, и автора, Ф. Скотта Фицджеральда, он наверняка остался именно таким.
Это фильм-молния, фильм-карнавал, фильм-джаз (впрочем, режиссер ни черта не боится, даже обвинений в несообразности, и разбавляет джазовую музыку современной электроникой и хип-хопом – все для того, чтобы передать ритм прозы Фицджеральда, отражающий в свой черед ритм 1920-х). Как и полагается, это в первую очередь трагедия под стать шекспировским, история возвышения и падения, дружбы и предательства, великой любви. История миллионера Гэтсби, который выбивается из грязи в князи, строит волшебный замок, устраивает грандиозные вечеринки, собирающие весь нью-йоркский бомонд, от гангстеров до сенаторов, и все это – с одной только целью: привлечь внимание любимой женщины.
Леонардо Ди Каприо – редкий актер, не стоящий на месте и берущийся за всё более сложные роли, – играет своего героя естественно, как дышит. Возлюбленная Гэтсби, Дэйзи Бьюкенен (Кэри Маллиган), получилась почти такой же, как в книге: она отчаялась, запуталась, видит в Гэтсби спасителя, но не желает в итоге расставаться со своим мужем, хоть тот ей и изменяет. Здесь требуется совершить подвиг, а Дэйзи на подвиги не способна. Том Бьюкенен в исполнении Джоэля Эджертона глуп и груб, но это, наверное, и правильно. Ясно, что десять лет спустя этот озабоченный «экспансией цветных империй» человек станет политиком, поддерживающим союз Америки с Гитлером, – тут Фицджеральд гениально угадал расклад сил и будущее западного мира.
Правда, в одном отношении фильм Лурмана оригиналу не следует. А именно, Гэтсби здесь не произносит знаменитую фразу: «В голосе Дэйзи звенят деньги». Для него это открытие ничего не меняет, но на уровне подсознания он чувствует приближение краха своей мечты. Герой романа Фицджеральда умирает, так и не дождавшись звонка Дэйзи (которая звонить явно не собиралась). Баз Лурман, как некий киношный Бог, из великой жалости перекраивает реальность (в деталях, не отступая от канвы романа) – и его Джей Гэтсби отходит в мир иной на взлете надежды. Молния вспыхивает и исчезает, карнавал заканчивается, джаз обрывается на полуноте. Слова улетают; книги и фильмы остаются – если они правдивы.