Гильермо дель Торо, режиссер разносторонний и неровный, в «Тихоокеанском рубеже» подарил Западу новых героев – огромных гуманоидных роботов, управляемых людьми из плоти и крови.
О гигантских и человекоподобных
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Сюжет «Тихоокеанского рубежа» незамысловат и по большому счету сводится к борьбе упомянутых роботов с чудовищными порождениями океанской бездны, которые всплывают невесть откуда и норовят разрушить наши города. Однако испанец Гильермо дель Торо знаменит в том числе хитроумием. Он работает в стиле «и нашим и вашим», чередуя умную и элитарную фантастику вроде «Лабиринта фавна» (в котором ужасы фашистской Испании соревнуются с ужасами потустороннего мира – и оказываются много кошмарнее) с чуть менее умным, но абсолютно крышесносным кино вроде двух «Хеллбоев» по комиксу Майка Миньолы (о сыне падшего ангела, который из ада попадает в наш мир и периодически борется тут со злом).
В «Тихоокеанском рубеже» дель Торо решил расширить культурные рамки Голливуда в «японскую» сторону. Глубинные чудо-юды не зря называются тут кайдзю, «чудовища» по-японски, – и не зря противостоят им гигантские человекоподобные роботы...
Давай врежем этой суке!
Согласно прогнозам дель Торо, уже в этом году из открывшегося в Мировом океане разлома между измерениями вынырнет первое страшилище, озабоченное одним: как бы уничтожить побольше домов и людей. В ответ объединившееся против общего врага человечество создает титанических роботов, которыми управляют пары пилотов. Пары – потому что один пилот справиться с роботом не в состоянии, «слишком велика нагрузка на нейроны». Иное дело – двойка. Оказавшись в голове робота, пилоты синхронизируют сознания, чтобы в буквальном смысле слова слиться духовно, и ведут свою махину в бой. Роботов называют Егерями. (Конечно, никакие они не Егери, а совсем даже Jaegers, «охотники» с немецкого. Но переводчики фильмов положат на лопатки любой здравый смысл.)
Какое-то время Егери побеждают кайдзю, однако те продолжают выныривать из бездны, причем все чаще. Один из кайдзю побеждает робота по имени «Бродяга», ведомого братьями Беккетами, и убивает одного из них. Оставшийся в живых Райли Беккет (Чарли Ханнэм) устраивается на стройку Стены, как называют огромное сооружение, призванное обезопасить прибрежные города от океанских атак.
Проходит пять лет. Власти считают, что от Егерей проку нет, и закрывают программу; вся надежда теперь на Стену. Чернокожий маршал Пентекост (Идрис Эльба), бывший глава программы, не сдается и переводит оставшихся Егерей на сингапурскую базу. Призывает он туда и Райли Беккета, чтобы тот вновь встал за виртуальный штурвал «Бродяги». Напарницей пилота станет прекрасная японка Мако Мори (Ринко Кикути), коллегами – пилотирующие четырехрукого Егеря китайские тройняшки, отец и сын из Америки, а также русские супруги Алексей и Саша Кайдановские, которые сами выглядят, двигаются и разговаривают, как роботы, если не считать боевого клича Саши «Давай врежем этой суке!», переведенного с русского на русский в субтитрах как «Давай врежем этому гаду!».
К счастью, ходячими манекенами геройский состав фильма не ограничивается. Тут есть еще колоритная пара ученых – доктор Ньютон Гейшлер (Чарли Дэй), биолог, и доктор Герман Готтлиб (Бёрн Горман), математик. Гейшлер мечтает о том, чтобы слиться мозгами с каким-нибудь кайдзю и разузнать, чем живет и дышит этот монстр, ну а хромой Готтлиб пытается его отговорить. Особого упоминания заслуживает торговец трупами кайдзю Ганнибал, которого играет Рон Перлман, любимый актер Гильермо дель Торо, воплотивший на экране образ Хеллбоя. Увы, эпизоды с этими персонажами остаются эпизодами, а основное время занимает бесконечная борьба людей-роботов с монстрами, которые, как выясняет Гейшлер, всего лишь десант, посланный навредить человечеству.
Из Японии с роботами
Обычно наличие контекстов и подтекстов маркирует кино многослойное, умное и сложное. «Тихоокеанский рубеж» в этом смысле – увлекательное исключение. С одной стороны, многослойности тут хоть отбавляй. С другой, сюжету эта многослойность нужна, как козе пятая нога. Скажем, были бы кайдзю не кайдзю, а просто монстрами, ничего не изменилось бы.
Однако режиссеру важно донести до нас, что это именно и только кайдзю – именно так с 1950-х годов японцы называют своих киночудовищ вроде исполинского ящера Годзиллы, крупногабаритного рака Эбиры или громадной бабочки Мотры, которая стреляет желтыми лучами из усиков и любит кусать Годзиллу за хвост. Правда, Годзилла символизировал ядерную опасность – после Хиросимы и Нагасаки Япония стала единственной страной на земле, для которой атомная угроза обернулась реальностью, вот кинематографисты Страны восходящего солнца и превратили ракету в ящера, не оставляющего от Токио камня на камне. Что символизируют кайдзю «Тихоокеанского рубежа», кроме самих себя, – глубоко неясно.
Гигантские человекоподобные роботы также заимствованы из Японии, только не из кино, а из мультфильмов: первым таким роботом стал Мазингер Z из комикса (впоследствии экранизированного) художника Го Нагаи. Этого робота профессор Кабуто создал на основе нового элемента таблицы Менделеева «джапаниум», найденного на Фудзияме. Внук профессора, первый пилот Мазингера Z, борется с механическими чудовищами доктора Хелла, а помогает ему в этом благородном деле напарница Саяка, пилотесса Афродиты S, «женского робота», в арсенале которого – только две ракеты-груди. После анимационного сериала «Мазингер Z» гигантские человекоподобные победным маршем пошли по японским мультикам, включая популярные анимэ «Гандам» и «Макросс». Кульминацией роботомании стал сериал «Евангелион», в котором роботы модели «Ева»пилотируются подростками, воюют с неземными Ангелами и скрывают немало страшных тайн.
«Евангелион» считается одним из самых сложных анимэ всех времен, и тем обиднее, что новозеландский режиссер Питер Джексон (тот, что экранизировал «Властелина Колец») так и не поставил по этому сериалу полнометражный фильм. Еще обиднее то обстоятельство, что «Тихоокеанский рубеж» японским мультикам и в подметки не годится – фильм получился слишком простым, стереотипным и, увы, глуповатым. Но, может, это только начало?