Место действия: Лувр. Преступление: кража. Подозреваемый: Пикассо. Арестованный: Аполлинер. Предмет кражи: «Мона Лиза» кисти Леонардо да Винчи...
Когда вор влюбляется в Джоконду
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Картина великого итальянца пропала из Лувра 21 августа 1911 года. Тем летом директор всех музеев Франции Жан-Теофил Омоль заверил журналистов, что подотчетные ему учреждения охраняются как надо: пытаться украсть что-либо из Лувра – все равно что «похищать башню собора Нотр-Дам». «Мону Лизу», она же «Джоконда», должны были оберегать с особым тщанием. В начале ХХ века экзальтированные парижане взяли моду влюбляться в эту картину, ежедневно навещать ее, плакать от неразделенной любви; в 1910 году почитатель Джоконды даже застрелился на ее глазах. Светила психологии предупреждали: у кого-нибудь может возникнуть желание обезобразить не отвечающий взаимностью объект страсти...
Сантехники и фотографы
На самом деле украсть картину было несложно: она не была даже прикреплена к стене, а музей охранялся из рук вон плохо. Как потом выяснилось, ночь на понедельник, 21 августа, вор провел в кладовке Лувра. Утром он дождался, когда пожилой солдат, несший вахту в нескольких залах, отлучится, подошел к картине, снял ее со стены, вытащил из рамы деревянную доску, на которой Леонардо да Винчи создал портрет Джоконды, и засунул ее под рабочий халат рядового работника музея. Вор был крупным мужчиной, и доска размерами 53 на 77 сантиметров поместилась под халатом без труда. Оставив раму и стеклянную коробку под ближайшей лестницей, он как ни в чем не бывало зашагал к выходу.
Было около половины восьмого. Все двери Лувра были заперты. Вор принялся развинчивать замок одной из них и успел открутить дверную ручку, когда к нему подошел сантехник Сове. Вор как ни в чем не бывало пожаловался коллеге, мол, он хочет выйти, а ручки нет и замок заело. При помощи плоскогубцев Сове выпустил вора на улицу, и тот зашагал прочь. Дверную ручку он выбросил в канаву.
Двенадцать часов спустя охранники отрапортовали, что все в порядке, и даже утром следующего дня никто не счел отсутствие «Джоконды» чрезвычайным происшествием. Тому была причина: музейные фотографы часто брали работу «на дом», выносили картины, чтобы сфотографировать их в студии, и не оформляли при этом никаких документов. Хватился «Джоконды» художник Луи Беру, писавший ее копию. Он тоже подумал на фотографов, даже пошутил с охранником, мол, если женщина не у любовника, значит, она у фотографа. Выяснилось, что фотографы тут ни при чем. Беру поднял тревогу.
Газеты отреагировали молниеносно – и каждая в меру своей испорченности. «Он оставил нам раму», – язвил «Пти паризьян». «Картину украли потому, что никто не верил, что это можно сделать», – размышлял репортер Франсис Шарм. «Это еврейский заговор!» – уверяла всех крайне правая «Аксьон франсэз»... «Что на очереди? Эйфелева башня?» – вопрошали юмористы. Лувр ответил асимметрично: всех охранников послали изучать дзюдо. Впрочем, дирекцию можно было понять: кража многих картин могла принести выгоду, однако решиться перепродать «Джоконду» мог лишь безумец.
Парижская богема кается, но не в том
Музей закрылся на неделю, а когда он вновь распахнул двери 29 августа, в кассы – впервые в истории Лувра – выстроились очереди: парижане и гости столицы желали посмотреть на пустую раму великой картины. Среди последних были и пражские писатели Франц Кафка и Макс Брод.Францию между тем обуяла самая настоящая монолизомания. Нация, будучи не в силах расстаться с любимым образом, воспроизводила его где и как угодно. Лицо Джоконды рекламировало сигареты, корсеты и всякую всячину. На улицах распевали песенку: «Охрана в Лувре – вовсе не бездельники / Все дни недели, кроме понедельника...» В парижских кабаре голые девушки танцевали в масках Моны Лизы, было продано рекордное количество открыток с ее изображением.
Полиция отнюдь не бездействовала. В ее распоряжении имелись отпечатки пальцев, снятые со стены музея и отвинченной дверной ручки. Полицейские сняли отпечатки у всех работников Лувра, но папиллярный узор упрямо не желал совпадать. Сантехник Сове никого не опознал. Разрабатывались и обычные подозреваемые – воры, которые специализировались на произведениях искусства. Один из них, бельгиец Оноре-Жозеф-Жери Пьере, в том же августе продал две ранее украденные из Лувра статуэтки. Вместе с Пьере под подозрение попали его любовник, поэт Гийом Аполлинер, и их общий друг, художник Пабло Пикассо. Последний испугался не на шутку: еще две статуэтки, тоже украденные из Лувра Жери, он хранил в своей квартире на Монмартре. Пикассо использовал их в качестве «натурщиц», когда в 1907 году писал «Авиньонских девиц», первую картину с элементами кубизма.
Пятого сентября Пикассо и Аполлинер выволокли украденные ценности и хотели было утопить их в Сене, но, что называется, рука не поднялась. Через два дня Аполлинера арестовали. Он быстро сдал Пикассо; оба рыдали на допросах, умоляя их простить. На суде Пикассо отказался от показаний и заявил, что знать не знает Аполлинера. Ничего путного от людей искусства полиция не добилась.
Превратности дактилоскопии
В декабре 1912 года Лувр повесил на пустое место портрет кисти Рафаэля. Никто уже не надеялся вернуть картину Леонардо, когда в ноябре 1913 года некий флорентийский торговец антиквариатом получил письмо с подписью «Леонардо». Из письма следовало, что «Мона Лиза» нашлась. По мнению «Леонардо», картина должна была находиться в Италии, ибо ее автор был итальянцем.
Посоветовавшись с Поджи, директором галереи Уффици, торговец решил выманить «Леонардо» вместе с картиной. Это оказалось несложно: 10 декабря тот приехал во Флоренцию. Вор готов был уступить картину Италии за 500 тысяч лир в качестве компенсации расходов. Поджи с торговцем перенесли деревянную доску из отеля, где остановился «Леонардо», в Уффици (по дороге их остановил клерк, решивший, что они воруют какую-нибудь дешевую картину из гостиницы), и удостоверились в ее подлинности. Отель потом переименовали в «Джоконду».
Когда известие о том, что «Джоконда» объявилась, достигло итальянского парламента, тамошние депутаты опять дрались; едва услышав о находке, они бросились обниматься. «Леонардо» беспечно гулял по Флоренции в ожидании денег. Там-то его и арестовала итальянская полиция. 32-летний маляр и стекольщик Винченцо Перуджа, одно время живший в Париже, не стал ничего отрицать: да, он украл «Мону Лизу», потому что хотел вернуть ее Италии, и два года картина украшала его кухню на рю Лопиталь-Сен-Луи в одном из самых бедных и грязных районов Парижа. «Я полюбил ее», – признался Перуджа на суде, начавшемся во Флоренции 4 июня 1914 года.
Перуджу не арестовали раньше по невероятному стечению обстоятельств. Он одно время работал в Лувре и сделал для «Джоконды» стеклянную коробку, более того, Перуджа дважды привлекался к уголовной ответственности, так что у полиции имелись его отпечатки пальцев. Однако полицейские вслед за Альфонсом Бертильоном снимали только отпечатки с пальцев правой руки, а Перуджа оставил на стене Лувра отпечаток пальца левой!
На суде Винченцо Перуджу объявили умственно неполноценным, однако в глазах итальянцев он был патриотом. Никто не хотел ему зла; по итогам комического процесса маляра отправили за решетку на год и выпустили через семь месяцев. Итальянцы слали ему в камеру вино, итальянки – пироги и любовные письма. Освободившись, Перуджа сражался на Первой мировой в рядах итальянской армии, потом вернулся во Францию и открыл малярный цех в городке Сен-Мор-де-Фоссе, где и скончался в 1925 году. Его смерть прошла абсолютно незамеченной.