Необычный день из истории тихого поселка Локса в августе 1941 года

В здании, где 8 августа 1941 года жители спасали моряков «Карла Маркса», сейчас занимаются ученики младших классов Локсаской 1-й средней школы. Фото: Андрей Бабин

8 августа 1941 года миноносец Балтфлота «Карл Маркс», выполняя боевое задание, зашел в Локса, где подвергся налету фашистских «юнкерсов» и погиб. Об этих событиях написано немало, но всей правды мы так и не знаем, пишет Андрей Бабин.

Об этом дне мне рассказал в свое время актер, режиссер и теат­ральный деятель Эстонии Микк Микивер, которого, увы, уже нет с нами. Это было в мае 1996 года.

Я встретил его в Доме спорта «Калев» на волейбольном турнире памяти Ивана Драчева, заслуженного тренера Эстонской ССР, Украинской ССР и СССР, при­уроченном к 75-летию со дня его рождения.

Среди участников турнира была та самая команда «Калев-68», которая в 1968 году, удивив волейбольный мир, стала чемпионом СССР. Дюжина эстонцев, возглавляемая местным русским тренером Иваном Драчевым. Микк Микивер общался с волейболистами, как с близ­кими друзьями. Я спросил, что их связывает. Рассказ Микивера бы длинным.

Сквозь огонь

«В то лето мне было почти четыре года», — начал Микивер, имея в виду лето 1941-го.

Эскадренный миноносец «Карл Маркс» стоял в бухте Хара близ поселка Локса. Этот день, 8 августа, стал для него последним.

В небе появились немецкие бомбардировщики. Под ударами бомб он загорелся и раскололся на три части. Горело и разлившееся по морю топливо.

«Когда я прибежал на берег, мне стало жутко, — вспоминал Микк Микивер. — Я не мог понять, как море может гореть. Но оно горело. Правда, на берегу я пробыл недолго. Взрослые приказали нам, детям, уйти подальше».

Тем временем оставшиеся в живых моряки плыли к берегу. Прямо сквозь огонь, стараясь подольше оставаться под водой.

Весть о выбирающихся на берег русских моряках с потопленного корабля быстро распространилась по поселку. Арнольд Микивер, директор Локсаской школы, ни секунды не сомневался: моряков надо спасать!

Арнольд Микивер — отец Микка Микивера. Это от отца он узнал подробности событий в Локса 8 августа 1941 года. Хотя и сам многое видел.

Арнольд Микивер превратил школу в госпиталь — для оказания первой помощи пострадавшим морякам. Он распорядился разыскать тех, кто связан с медициной — аптекаря, ветеринарного врача... Пришли его жена Хильда, двоюродный брат, учителя, школьники. Не хватало бинтов, и в ход шли полотенца, простыни. Люди несли и еду.

«Я тоже целый день был в школе», — вспоминал Микк Микивер. — Ужасное зрелище. Почти все моряки были обожжены, многие остались без волос. Их было около 50 человек. Мне запомнился матрос, лежавший в углу. Он поднял руку, и я увидел, что два пальца почти оторваны — держатся только на коже. Он попросил мою маму отрезать ножницами эти два пальца. Она едва чувств не лишилась. Тогда матрос обратился к аптекарю, но тот не понимал по-русски. Мама передала ему просьбу матроса, и тот ее выполнил».

Моряки с «Карла Маркса» оказались в Локса в тот короткий промежуток времени, когда поселок замер в напряженном ожидании: русские ушли, а немцы еще не пришли. Они были близко и могли прийти в любую минуту. А самолеты летали.

Директор школы распорядился вывесить за окном простыню с красным крестом. «Потом отец смеялся над этой своей наивностью, которая могла привести к беде, — рассказал Микк Микивер. — Может быть, заметив эту простыню с крестом, немцы как раз и стали бы бомбить школу. Обошлось».

Моряки были спасены. Удалось связаться с советскими войсками, и за моряками прислали транспорт. И они, попрощавшись со своими спасителями, уехали. А через час тридцать пять минут в Локса въехали первые немецкие мотоциклисты...

«Позже я узнал, что в поселке были и такие, кто косо смотрел на односельчан, спасающих красных моряков, — продолжал Ми­кивер. — Вполне возможно. У нас однажды расстреляли своего же, рабочего кирпичного завода. Только за то, что тот придерживался левых взглядов. А тут — русские военные...»

«Это понять невозможно!»

По словам Микивера, не все из добравшихся до берега были спасены. «Некоторые моряки, человек двенадцать, предпочли другой маршрут, — рассказал он. — Расстояние до берега больше, зато там не было огня.

Обессиленные, они выбрались на берег. И были убиты местными жителями...»

Микивер закурил сигарету, стиснул голову руками. И вдруг отрывисто произнес: «Нет, нет, нет! Это понять невозможно!» И, помолчав, продолжил: «Отец вспоминал об этом до конца своей жизни. Даже спустя много лет не мог сдержать гнев. Он считал, что те подонки предали лично его. Ведь для жителей побережья помочь попавшему в беду — закон. Так всегда в наших краях было».

Мне тоже довелось жить в детстве в тех местах. Конечно, я знал о гибели «Карла Маркса». Но о том, что морякам оказывали помощь в нашей школе, — нет, нам ничего об этом не рассказывали.

Почему Арнольд Микивер без колебаний, но с большим риском организовал спасение русских  моряков? Ведь немцы могли войти в поселок и на час тридцать пять минут раньше. Ему была так мила советская власть?

«Советская власть тут ни при чем, — ответил Микк Микивер. — Просто он был честный и добрый человек, всегда готовый помочь каждому, кто в помощи нуждался. Романтик и идеалист. Не зря же его все так уважали».

Сын того Микивера 

Микк Микивер замолчал и закурил очередную сигарету. Потом долго и увлеченно рассказывал об отце. «Когда мне говорят, что я хороший артист или режиссер, мне это не так греет душу, как слова о том, что я сын того самого Арнольда Микивера», — признался он.

Беда пришла после войны. Когда в Эстонии началась кампания против «буржуазных националистов», ее жертвой стал и Арнольд Микивер. Его освободили от должности директора школы. По словам Микка Микивера, отец никогда ни на что не жаловался, но все знали, какой тяжелый это был для него удар. Ведь его отлучили от школы, которой он руководил с 1924 года.

Когда служба госбезопасности продержала его три дня под арестом в Таллинне, друзья сообщили о случившемся в Москву адмиралу Корякину, служившему на «Карле Марксе». Тот вмешался.

Бывая в Эстонии, он возмущался: человека орденом награждать надо, а они... Орденом Арнольда Микивера не наградили, но медаль дали. Только ни разу не надевал он ту медаль. Слишком велика была обида.

«Теперь опять нехорошие настали времена, — сказал Микк Микивер. — Когда-то среди локсаских мальчишек, таскавших яб­локи из чужих садов, существовал негласный уговор — сад Арнольда Микивера неприкосновенен. Так его уважали. А недавно его дом сгорел. Экспертиза установила, что это был поджог... А отец и сегодня для меня жив. Когда мне надо с кем-то посоветоваться, я еду в Локса на кладбище. К отцу...»

Трогательная встреча

Все это Микивер рассказывал, отвечая на вопрос, так что же его так тесно связывает с командой «Калев-68», организатором и участницей турнира памяти Ивана Драчева. Так что же все-таки?

Однажды в Локса состоялась встреча выживших моряков с «Карла Маркса» и их спасителей. К Арнольду Микиверу подошел один из участников и сказал: «Я узнал вас. Это вы спасли меня. Вы помогали мне выбраться на берег». Они обнялись. Этим спасенным  был Иван Драчев. После той встречи он стал другом семьи Микиверов. «Ваня был таким же идеалистом и романтиком, как и мой отец», — сказал Микивер.

Давно нет в живых ни Арнольда Микивера, ни Ивана Драчева, ни многих других моряков и их спасителей.

9 января 2006 года, когда не стало и Микка Микивера, я подумал о том, что Эстония потеряла одного из самых светлых и совестливых своих сынов. Наверное, такого же, каким был его отец.