Любимый русский писатель Шекспир

Сэр Тоби Бэлч (Александр Феклистов) отплясывал от души. Фото: chekhovfest.ru

Иправда, трудно найти писателя, который больше бы повлиял на развитие русской литературы, чем Шекспир, чьи сюжеты, образы и герои охотно обрастали российской плотью и контекстом.

И ситуации, и имена — Отелло, Гамлет, Ромео, Джульетта, Макбет, Лир, Офелия, — и крылатые фразы вошли в русский обиход наряду со строчками Грибоедова, Пушкина, Островского. Словом, большинство из нас уверено, что «Быть или не быть» — типичный вопрос загадочной русской души.

Спектакль о нашей жизни

Да и английский режиссер Деклан Доннеллан довольно сильно обрусел, ставя спектакли с российскими актерами и невольно проникаясь, заражаясь и очаровываясь их образом мыслей и характером отношений.

«Двенадцатая ночь» Шекспира, поставленная Доннелланом в 2003 году в Москве и показанная в эти дни в Таллинне в рамках «Золотой Маски», соседствует в «русском» репертуаре режиссера с «Борисом Годуновым» — трагедией Пушкина, которая содержит наибольшее количество отсылок к Шекспиру; уже при жизни Пушкина «Борис Годунов» побуждал современников сравнивать Пушкина с Шекспиром.

Поэтому, как кажется, главное достоинство увиденной «Двенадцатой ночи» в том, что она оказалась спектаклем о нашей жизни, — зыбкости, неопределенности, размытости ориентиров в нашем су­щест­вовании, когда все видится сквозь туман и совершенно невозможно навести глазной хрус­талик на резкость.

И когда сэр Тоби Белч (Александр Феклистов) вместе с сэром Эндрю Эгьючиком (Всеволод Болдин), да с шутом Фесте (Игорь Ясулович), да с камеристкой Оливии Марией (Илья Ильин) начинают петь с пьяненькой душевной слезой:

Расцветет там сирень

у тебя под окошком.

Здесь в предсмертном бреду

будет только зима.

Расскажите вы всем,

расскажите немножко,

Что на русской земле

есть земля Колыма.

Расскажите вы там,

как в морозы и слякоть,

Выбиваясь из сил,

мы копали металл,

О, как больно в душе

и как хочется плакать,

Только птицам известно

в развалинах скал, —

то это не кажется комикованием, «капустной» вставкой или насильственной русификацией героев. Нет, а что же еще и запеть нашему человеку под рюмочку?

Все очень убедительно

В спектакле «Двенадцатая ночь» все без исключения роли играют только мужчины. Самое просто и первое объяснение: так было и во времена Шекспира; тогда еще не было женщин-актрис, их заменяли мальчики-подростки, юноши с тонкими голосами и женственными манерами.

Но это объяснение совершенно формально, ведь не лекцию по истории театра читает нам режиссер. Мне кажется, смысл сегодняшнего мужского спектакля в другом — показать, как легко можно заиграться и незаметно превратиться именно в того, кого представлял с таким азартом и легкомыслием.

Вот молодой артист (Андрей Кузичев) надел женское платье, чтобы сыграть Виолу, — без накладного бюста, без накладных ресниц, парика и помады, просто надел платье.

Но по мере развития действия в нем что-то неуловимо начинает меняться, мутировать, просвечивает женственность в жесте, взгляде, повороте головы, и когда он снова одевается юношей, чтобы наняться в услужение к герцогу Орсино (Александр Арсентьев), то мы уже помним, что это девушка переоделась в юношу, а не юноша вернулся к своему истинному обличью.

Так же воспринимаем мы и Марию (Илья Ильин), и Оливию (Алексей Дадонов). Алексей Дадонов переоделся на наших глазах — это довольно крупный молодой человек с несомненно мужским голосом, но через некоторое время и он заставляет нас поверить в свои девические томления.

В самом начале спектакля вышли на сцену мужчины в строгих и красивых летних костюмах, взялись нас развлечь. И вот уже один стал грубым, диким капитаном (Михаил Жигалов), страстно любящим — может быть, чисто дружески? нет, маловероятно — Себастьяна (Сергей Мухин), а другой — размалеванным шутом, а третий — дворецким (Дмитрий Щербина), а иные мужчины стали женщинами и в них начали влюбляться другие муж­чины. И как-то уж все оказалось очень убедительно...

«Нам любовь на миг дается», — поет шут. Любовь... Я бы добавила: любовь к шутке, к игре, к перевоплощению. Но порой в спектакле звучит тревожная нота: а может быть, это игра не на жизнь, а на смерть.

Ведь в финале сложившиеся пары скрепляют свои обещания долгими поцелуями, и мы совершенно не знаем, как на это реагировать — то ли, слава Богу, все счастливы, то ли, не дай Бог, артистам невозможно будет отказаться от выбранной роли и за пределами сцены.

И они заигрались, и мы заигрались, и жизнь сегодня такая, что люди заигрываются до предательства, отказа от своих друзей и убеждений, — вроде бы на часок, другой, а потом оказывается, что навсегда.

Но это так, смутная тучка пробегает, чтобы не забывали за смехом о близости трагедии. Само название отсылает к двенадцатой ночи после Рождества, означавшей конец праздников. А спектакль легкий, веселый, быстрый, обаятельный.

Почти незаметные огрехи

Правда, действие в самом начале довольно медленно набирает ход, чтобы потом уже не давать сбоев. Возможно, потому, что представление все-таки несколько состарилось за шесть лет...

Еще: артисты старшего поколения чуть-чуть переигрывают порой на фоне крайне сдержанной игры артистов молодых...

Еще: не всех артистов слышно было в десятом ряду, что особенно обидно, когда речь идет о шекспировских текстах. Текстах, которые мы давно считаем своими.

Фестиваль

В рамках фестиваля «Золотая Маска в Эстонии»

«Двенадцатая ночь», Уильям Шекспир

Россия — Великобритания

Режиссер: Деклан Доннеллан

Художник: Ник Ормерод

В ролях: Александр Феклистов, Игорь Ясулович, Илья Ильин, Андрей Кузичев, Александр Арсентьев, Алексей Дадонов, Михаил Жигалов, Сергей Мухин, Дмитрий Щербина и др.

9, 10 октября — Русский театр, Таллинн, 12 октября — Концертный дом, Йыхви