Майа Соорм: не такие уж мы разные

За действием на сцене синхронист-переводчик Майа Соорм наблюдает из специально оборудованной крошечной кабинки. Оттуда ей приходится следить за всем, включая артикуляцию артистов — Майа самый внимательный зритель. Фото: Пеэтер Ланговитс

Тридцать пять лет Майа Соорм служит проводником между русской и эстонской культурой. Именно столько лет она работает синхронистом-переводчиком в Эстонском драматическом театре.

В афише Эстонского драматического театра на сегодняшний день одиннадцать спектаклей, которые сопровождаются синхронным переводом на русский язык. Переводные спектакли идут два раза в неделю в малом и большом залах театра. У микрофона — бессменная Майа Соорм, суперпрофессионал и при этом совершенная самоучка. 

«Поминки по-эстонски» — название явно не то, чтобы русские зрители пошли на представление, — рассуждает о своем любимом спектакле  Майа. — Но мы съездили с ним в Москву, на «Золотую Маску». Зал рыдал и смеялся. Я подумала, что не отступлю, и мы продолжим его переводить в Эстонии».

И в самом деле, по словам Соорм,  когда автор пьесы, Андрус Кивиряхк, сделал себе имя, русскоязычному зрителю стало все интереснее смотреть, что эстонцы о себе говорят.

Языки встали на место

Впрочем, ходят и не только на современную драматургию, в переводе идет и классика, например «Вишневый сад». Однако, знакомство с эстонским театром она рекомендует начать с постановки «Вольдемар» о Вольдемаре Пансо, которая прекрасно иллюстрирует не только историю этого человека, но и эстонского театра и эстонской культуры.

Майа говорит на чистом русском языке, но признается, что думает по-эстонски и быстро переводит мысли в голове.  Как ей удается сохранить прекрасный язык, работая в эстоноязычном коллективе такое долгое время?

Она родилась в Валга, до пяти лет говорила по-эстонски, а с бабушкой и вовсе по-немецки.  Затем семья переехала в другой дом, где во дворе дети болтали на смеси русского, эстонского и латышского, и это было для них абсолютно естественно.

 Поначалу Майе слышалась просто языковая каша. Как-то в игре она получила мячом по голове от мальчишки — и  первое русское слово, которое она вычленила  из его оклика, было слово «Мяч!». Забавно, но после того случая все языки в ее голове встали на свое место. 

В юности Майа больше всего хотела стать парикмахером, ей казалось, что красивее такой жизни нет ничего. Мама, однако, настояла, чтобы она получила высшее образование, и девушка поехала поступать в Тарту на русскую филологию. Окончив вуз со свободным дипломом, она хотела пойти работать на телевидение, но без таллиннской прописки ее не взяли.

«Я стояла напротив театра у книжного магазина и думала, что же мне делать дальше и как возвращаться в маленький Валга, — рассказывает она. — Случайно меня увидел мамин знакомый, который отвел в театр, где как раз была уволена переводчица. Мне сразу дали переводить «Святое озеро» с Итой Эвер в главной роли. Сейчас я понимаю, что это был несложный спектакль, но мне казалось, что хуже просто не бывает».

35 лет назад

«Предыдущая переводчица выдернула из книги несколько страниц... Я не знаю, что делала в тот вечер, но после спектакля я обнаружила, что за моей спиной стоит Вольдемар Пансо, который сказал: «Все — с сегодняшнего дня ты работаешь у нас. И с тех пор прошло тридцать пять лет», —  вспоминает Соорм.

Училась переводу Майа сама, каждый свободный вечер она бегала в театры и слушала других переводчиков.  Переводчица внимательно следит за всеми тенденциями в современном русском языке и ежедневно сверяется со словарем.

«Раньше принято было переводить с нулевыми эмоциями. Но потом, помню, это было в «Трех сестрах», я не могла больше просто тарабанить текст. Когда у актера высокая голосовая и эмоциональная модуляция, я тоже стараюсь ее повторить, но немного тише. Если на сцене бушуют страсти, а в наушниках кто-то глухо читает текст —  это может быть дискомфортно и впечатление от постановки не будет хорошим», — считает она.

В обязанности Майи входит перевод пьес и спектак­лей, а в последнее время и работа с русскими СМИ. Одним словом, все, что касается театра; однако в отличие от актера, который зубрит только свою роль, ей приходится досконально изучать весь текст целиком.

Русскоговорящих зрителей, которые хотя бы время от времени ходят в Эстонский драматический театр, действительно не очень много, большинство из них Майа знает лично, так как после спектаклей часто принимает у них наушники, а заодно спрашивает, что им понравилось, а что нет.

Время от времени перевод­чицу мучают сомнения — а стоит ли, ради одного-двух-пяти-десяти человек так стараться? Но практика показывает, что стоит. Есть такие  семьи, в которых русские матери и бабушки водят своих детей и внуков в театр слушать эстонскую речь и лучше узнавать эстонскую культуру.

Смеемся и плачем вместе

Была одна девушка, которая очень хотела сдать экзамен по эстонскому языку на гражданство, но ей не особенно везло с преподавателями и курсами. Полгода Майа видела ее в зале на всех переводных спектаклях, а наушники с каждым разом требовались этой девушке все реже. Молодая театралка успешно сдала экзамен.

«Мы поражены, что впервые в жизни сидим рядом с эстонцами и в одно время с ними смеемся, в одно время плачем», — такие слова услышала однажды переводчица от двух русских дам, которым случайно достались билеты в эстонский театр. «Значит, не такие уж мы и разные», — заключает Майа, которая встречает теперь этих женщин в театре несколько раз в месяц.

Спектакли Эстонского драмтеатра 

• Eesti matus / «Поминки по-эстонски»

• Kirsiaed / «Вишневый сад»

• Leekrüübe / «Любовный напиток»

• Päikesepoisid / «Солнечные мальчики»

• Rahauputus / «Денежный потоп»

• SIGMA TAU-C705

• Voldemar /«Вольдемар»

• Vombat / «Вомбат»

   В малом зале:

• Boulgakoff / «Булгакофф»

• Metspart / «Дикая утка»

• Müügimehe surm

/ «Смерть коммивояжера»