История. По всей земле проходит звук их...

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
От Ньюфаундленда до Ирландии: первый проект трансатлантического телеграфного кабеля.
От Ньюфаундленда до Ирландии: первый проект трансатлантического телеграфного кабеля. Фото: wikimedia.com

История трансатлантического телеграфа поучительна. В этом году первой, неудачной попытке связать Европу с Америкой исполняется 155 лет. Что помешало прадедушке Интернета объединить мир?

В начале 1990-х годов Всемирная паутина казалась (а многим кажется и до сих пор) чудом. Пророки новой эры утверждали, что виртуальные коммуникации излечат наш мир от его пороков. Беспроволочная сеть, позволяющая в мгновение ока передавать на огромные расстояния почти любые объемы данных, должна была вывести человечество на новый, невиданный доселе уровень свободы коммуникации...

Все это, конечно, уже было – полтора века назад. Когда появился электромагнитный телеграф, запатентованный Сэмюэлем Морзе, вопрос о телеграфной линии, связывающей Старый Свет с Новым (конкретнее – Великобританию с ее бывшей колонией), встал сам собой. Тогдашние «визионеры» говорили, что трансатлантический телеграф произведет революцию сначала в сфере коммуникаций, а затем и во всех остальных сферах. Популярный лозунг 1850-х годов гласил: «Перекуем мушкеты на канделябры!» «Невозможно представить себе, что после появления средства, позволяющего сообщаться всем народам земли, сохранятся прежние предрассудки и вражда», – писали авторы первой «Истории телеграфа», изданной осенью 1858 года.

Это же рядом!

Однако на пути прогресса встали поначалу банальные опасения. «Вообразите, как акула или рыба-меч вонзает свои плавники в изолированный провод где-нибудь посередине Атлантики, – ужасался скептик, – и тем самым прерывает сообщение между материками на долгие месяцы! Как защитить провода от приливов, что несут обломки кораблей и останки тел? Даже если удастся проложить телеграфную линию по дну, как защитить ее от опасностей?»

Возможно, поэтому осуществить трансатлантическую мечту решил человек чудовищно богатый и столь же чудовищно невежественный – бизнесмен из Новой Англии Сайрус Филд, сделавший состояние на торговле бумагой. Отошедший от дел 33-летний богач познакомился как-то с инженером Фредериком Гисборном, который очаровал Филда телеграфическими перспективами. У Гисборна имелся свой рациональный план: понимая, что прокладывать кабель по дну океана рискованно, он предложил провести телеграф по заливу Святого Лаврентия, соединив с Северной Америкой остров Ньюфаундленд, чтобы пароходы из Европы доставляли новости в Сент-Джонс, крупнейший город острова, а телеграф сразу переправлял их в Нью-Йорк. Тем самым информация прибывала бы в США на несколько дней раньше.

Гисборн даже взялся за дело, поехал на Ньюфаундленд и нанял себе в помощники четырех человек. На острове было адски холодно, один помощник умер, двое сбежали, и инженер отказался от плана, проложив всего лишь пару миль кабеля. В надежде возобновить работы Гисборн в 1853 году обратился к Филду. После разговора взбудораженный бизнесмен пошел в библиотеку и стал задумчиво вертеть глобус, измеряя пальцам расстояние между Америкой и Европой. Материки располагались очень близко! Филд телеграфировал великому инженеру Морзе и лучшему гидрографу Америки Мэтью Мори. Последний составил карту океанского дна и – о, удача – сообщил, что между Ньюфаундлендом и Ирландией обнаружилось плато, идеальное для прокладки кабеля.

За кабель берется доктор Уайтхаус

И работа закипела. Через два с половиной года Филд открыл телеграфную линию Нью-Йорк – Сент-Джонс. Одновременно на другом конце океана Морзе, успешно соединив кабелем Лондон и Манчестер, констатировал, что если сигнал передается на 200 миль, значит, он пройдет и через 2000 миль, отделяющие Европу от Америки. У «Атлантической телеграфной компании» появились инвесторы, включая правительства США и Соединенного Королевства – они обязались субсидировать телеграфные линии и предоставлять корабли для ремонта кабеля взамен бесплатной передачи правительственных сообщений. Торжествующий Сайрус Филд обещал запустить трансатлантическую линию в конце 1857 года и нанял главного инженера. Так на сцене появился доктор Эдвард Ориндж Уайлдмен Уайтхаус. С этой минуты телеграф был обречен.

Вообще-то Уайтхаус был хирургом, а телеграф являлся для него скорее хобби; в электрических схемах доктор разобрался сам – настолько, насколько смог. Филду, в этих схемах ни черта не смыслившему, нравилось, что Уайтхаус отбрасывает теорию и переходит сразу к практике. Доктор, в свой черед, сделал неправильно все, что было в его силах. В частности, он уверил всех в том, что чем меньше диаметр кабеля, тем лучше его пропускная способность, и что пускать по нему следует ток высокого напряжения: и в том и в другом он ошибался.

В июле 1857 года 2500 тонн кабеля вывезли в океан сразу на двух кораблях – американском паровом фрегате «Ниагара» и представителе флота Ее Величества «Агамемноне». Корабли вышли из Сент-Джонса и направились в ирландский залив Валентии: «Ниагара» должна была размотать кабель до половины пути и передать эстафету «Агамемнону». Но не успела «Ниагара» проложить 350 миль тонкого кабеля, как он порвался.

В июне следующего года два корабля вышли в океан опять, на этот раз с новым планом: добраться до середины маршрута и оттуда прокладывать телеграфную линию в обе стороны. Кабель рвался дважды, и оба раза «Ниагара» и «Агамемнон» возвращались в «точку сборки», чтобы стартовать заново. Когда кабель порвался в третий раз, корабли поплыли в Ирландию, чтобы запастись провиантом. Соединить Америку и Европу удалось с четвертой попытки: «Агамемнон», пережив встречу с китом, достиг Ньюфаундленда, «Ниагара» – Ирландии, и 5 августа 1858 года трансатлантический проект Филда, казалось, завершился успехом.

Стреми же провода, стреми

Европа с Америкой ликовали. На правительственных зданиях полоскались на ветру флаги. Звонили церковные колокола. Королева Виктория обменялась по свежепроложенному телеграфу поздравлениями с президентом Бьюкененом, который воскликнул: «Это триумф более славный, нежели победа на поле брани любого завоевателя в истории, ибо телеграф для нас куда более полезен!»

Христианские проповедники всех конфессий подбирали подходящие цитаты из Библии: «По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» (Псалом 18) и «Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы?» (Книга Иова). Поэты сочиняли телеграфу беспримерно дурные оды вроде:

Стреми же провода, стреми,
Пусть опояшут мир они,
Чтоб люди стали братьями
Во всех, во всех углах земли!

Увы, триумф Филда и Уайтхауса омрачило то обстоятельство, что кабель, как оказалось, был крайне ненадежен: первое, пробное сообщение передавали неделю, краткую телеграмму королевы Виктории – шестнадцать с половиной часов. За какой-то месяц высокое напряжение истощило возможности тонкого кабеля, и 1 сентября 1858 года тот перестал работать. Газетчики даже заподозрили «Атлантическую телеграфную компанию» в мошенничестве – мол, обмен телеграммами между правителями США и Великобритании произошел обычным путем, текст не бежал по проводам, а плыл на пароходе!

Филд, не растерявший еще остатков здравомыслия, вскоре выгнал доктора Уайтхауса и нанял другого специалиста – физика из Глазго Уильяма Томсона, будущего лорда Кельвина, в честь которого названа одна из температурных шкал. Инвесторов уговорили дать еще денег, и в пятницу, 13 июля 1865 года, трансатлантический телеграф заработал по-настоящему. Правда, эпоха всеобщего мира так и не наступила – но кабель в этом не виноват.

Комментарии
Copy
Наверх