Мария Реппо: счастливой быть просто

Фото: Тоомас Хуйк

Как много всего умещается в этой маленькой женщине – художница, поэтесса, режиссер, актриса, педагог, друг, дочь, мама... Если бы вы знали, как трудно поставить эти слова в правильном порядке! Сейчас поймете, почему.

Когда Маше Реппо было четыре года, она разнылась: ой, мне скучно... Мудрая Машина мама обняла ее и совершенно серьезно сказала: умному человеку никогда не бывает скучно. А поскольку четырехлетняя девочка, конечно же, считала себя взрослым и умным человеком, с того дня ей не было скучно ни разу.

С Марией очень интересно разговаривать. И очень трудно превращать звук ее голоса в буквы. И длинные ее монологи, и короткие ответы в блиц-стиле лучше бы не читать, а снимать на видео: светящиеся глаза, невероятно пластичные руки, эмоции через край... Попробуйте выразить словами смех и грусть, раздумья и сомнения. Трудно.

Живопись

В Таллиннскую художественную школу на улице Кеваде Маша бегала, как и многие ее сверстницы. О своей юности Мария рассказала подробно:

«После „художки“ захотелось учиться дальше, но тут же возникла очень четкая мысль, свойственная юношескому максимализму: я – не Леонардо да Винчи, а второй быть не хочу. Поступила в Тартуский университет на русскую филологию, сразу же в филологию влюбилась и решила получить в этой области по меньшей мере Нобелевскую премию. Но вместо этого вышла замуж и появились дети. На первом курсе – родился первый, на последнем – второй.

У младшего сына возникли проблемы со здоровьем, а я к тому времени уже работала в школе учителем. Работу пришлось бросить: почти два года я ходила с ним вместе в детский сад, потому что его не оставляли там одного, водила к логопедам, психологам и психиатрам. Ему ставили довольно страшный диагноз, но все удалось преодолеть. Теперь я могу сказать, что меня переделал, изменил, научил дисциплине и терпению именно мой младший сын. Сейчас ему тринадцать лет, нормальная школа, художественная обработка металла, керамика, эстонский, английский, четверки-пятерки. Так что это наш совместный подвиг.

Но ребенок по ночам все-таки спал, а я-то не спала. Я по ночам рисовала. И рисовала много. Потом в какой-то момент мы с мужем поняли, что стали разными, его больше интересовали одни вещи, меня другие... Как это ни странно, но когда ты разводишься и остаешься одна с двумя детьми, то оказывается, что у тебя много свободного времени, которое ты раньше тратила на мужа. И когда я осталась одна, то поняла, что пора опять учиться.

Так в моей жизни появилась Художественная академия. По диплому моя специальность – свободные искусства, и это позволило научиться разным техникам: и живописи, и рисунку, и керамике, и много еще чему. Сейчас меня потянуло к фрескам и витражам. Это так здорово – резать стекло и собирать из волшебных кусочков красоту».

Театр

– Я вспоминаю, как вы танцевали босиком на оберточной бумаге на открытии своей персональной выставки...

– Да, я там рисовала ногами. Мы все время что-нибудь такое устраиваем: стихи читаем, стучим в барабаны. Было бы очень скучно, если бы нельзя было баловаться и хулиганить.

– Сколько вам лет?

– Можно, я не буду об этом говорить? Саша Кучмезов (актер Русского драматического театра) сказал: если я кому-нибудь скажу, сколько мне лет, он со мной дружить перестанет. Он согласен только на двадцать пять. (Смеется.)

– Так и запишем. В вас есть и что-то актерское. Вы это чувствуете?

– Конечно! И всегда чувствовала. В театр детского творчества «Юность» меня привела мама, но я не прошла отборочный конкурс, потому что хотела играть лисичку, а мне предложили роль грибочка. А грибочка играть я не согласилась. (Перевоплощается в маленького ребенка.) Я же – лиса, я же Реппо (в основе фамилии лежит скандинавский корень räv – «лиса» – прим. ред.)! Потом я выросла, и лисичка так и осталась не сыгранной. Поэтому, когда мне предложили вести театральную студию в институте «Экомен», я сразу согласилась. Отличная была студия, мы ставили минимум два спектакля в год, сказки сами писали.

– Что важнее – духовное или материальное?

– Духовное.

– А жить на что?

– Вообще все взаимосвязано. Надо заниматься тем, что нравится, и достаток придет. То, чем я занимаюсь, нельзя назвать работой. Это любимое дело и наслаждение.

Студия

– Вот, например, сюда приходят дети от трех до семи лет. Невероятно гениальные дети. Я у них не преподаватель. Я у них фея, Мэри Поппинс, что-то такое... Мы с ними художники, а художники – самые свободные люди, потому что сами себя дисциплинируют. И трехлетние уже это понимают, такой у них уровень ответственности. В детсаду занятия по 20 минут, а у нас тут целый час творчества. В результате ребенок понимает, что может создать свой мир, и от этого становится счастливым.

– Вас можно назвать педагогом или все-таки нельзя?

– Смотря что под этим подразумевать. Да, формально – у меня в студии классическое обучение: живопись, композиция, рисунок, цветоведение, постановка кисти. И все это мы делаем, только они не подозревают, что это так называется. Моя главная задача – внушить им уверенность в себе, чтобы дети раскрепостились и раскрылись. «Небо какого цвета? – Синее. – Вы уверены? – А, немножко синее, а вот тут зеленое, а вечером красное...» Они учатся видеть, учатся понимать. Да, это, наверное, педагогика.

– Есть творческие люди, которые говорят: я не смотрю телевизор, не читаю газет, не просматриваю новостей в Интернете, не имею политических пристрастий. Это про вас?

– Одной из причин моего развода с мужем было несходство политических взглядов. Конечно, надо уважать взгляды друг друга. Но уважать – это одно, а принять их – это совсем другое.

– Только не говорите, что вы политикой занимаетесь...

– Нет. Но революции какой-нибудь хочется. (Смеется.)

Поэзия

– А у нас с Денисом Поляковым (спутник жизни Марии – поэт, филолог, букинист. Друзья зовут его Поль – прим. ред.) скоро будет поэтический вечер в Петербурге. Там бурлит творческая жизнь, что-то постоянно происходит, читают стихи, устраивают перфомансы, обсуждают, слушают. Этого нам в здешней русской творческой тусовке не хватает. Эстонская творческая молодежь, пожалуй, живет интересней. Так что на нашем вечере мы будем читать стихи. Поль – свои, и я свои.

– Вы еще и стихи пишете...

– Раньше я много писала, но сейчас мне больше нравится их иллюстрировать. Вот посмотрите, какие книжки мы выпускаем в одном экземпляре. (Показывает вручную сделанные книги, в переплетах, с рисунками – штучная работа!) А вот по этим стихам я в «Экомене» спектакль ставила. О королеве, которая с гордостью смотрит на себя в зеркало, и об актрисе, которая играет королеву, которая смотрит на себя в зеркало...

Из соседнего помещения, куда перевезли с Нарвского шоссе, 32, где с конца 90-х годов находился книжный магазин «Коллекцiонеръ», двенадцать грузовиков книг, выходит поздороваться Денис Поляков, он же Поль. И тут же исчезает к своему компьютеру и к своим книгам.

– О чем я вас еще не спросила?

– Спросите про нас с Полем.

– Спрашиваю: сколько лет вы вместе?

– Мы познакомились 21 год назад, но так получилось, что за неделю до этого я познакомилась со своим будущим мужем, умным замечательным человеком, и за него-то я и вышла замуж. А с Полем мне сразу же стало интересно и интересно до сих пор. Нам отлично молчится. И спорится отлично. А если бы вы знали, как мы ссоримся! А вместе мы... долго. Но есть и другое ощущение, – что познакомились вчера. Мы – половинки, нет, мы – четвертинки, мы – Малыш и Карлсон, Пятачок и Винни-Пух, Маша и Поль...

Экономика

– Вы производите впечатление абсолютно творческого, неземного создания...

– Нет, я твердо стою на ногах. Я знаю, как жить на пять евро в день, и умею это делать. Но когда долго приходится жить на пять евро в день, а потом приходят какие-то деньги, то вдруг понимаешь, что срочно нужны новые туфли! И шарфик тоже, и шляпка, и тушь...

– А туфли должны быть за 150 евро?

– Нет, этого я не люблю. Это я называю «паньски вытребеньки». Моя мама так говорит. Я не люблю длинные ногти, пустые разговоры, дорогие тряпки. Есть многое другое, на что можно потратить деньги. А одеться красиво можно и задешево. Если Джулии Робертс не зазорно ходить на блошиные рынки, то почему мне нельзя? Мне Джулия Робертс очень приятна.

– Я знаю женщину очень скромного достатка, которая кричит, что никогда в жизни не будет рыться на развалах.

– А я знаю женщин очень высокого достатка, которые как раз там и ковыряются. Именно там можно найти совершенно удивительные вещи. А еще я сама себе Эвелина Хромченко и обожаю разноцветные колготки.

– А что самое главное в жизни?

– Чтобы было интересно.

– А что самое интересное?

– Жить. Скакать, прыгать, влюбляться, заниматься творчеством, путешествовать, общаться, ходить в театры, самой играть...

– Если бы вам предложили стать депутатом...

– Ни за что бы не согласилась. Я знаю, какой это цинизм.

– У вас никогда не возникало желания открыть галерею или салон, продавать красивые вещи или поставить свою детскую студию на коммерческие рельсы?

– Я как раз закончила писать бизнес-план. Это моя большая победа над собой. Я хочу вести мастер-классы для взрослых и детей. Для этого нужны большие вложения: мольберты, инструменты, столы и прочее. Если можно получить для этого финансирование, почему бы не попробовать...

– По-моему, в Таллинне сейчас множество всяких мастер-классов. Пойдет ли народ?

– Мои мастер-классы отличаются от других мастер-классов тем, что их веду я. (Улыбается.) И вообще у меня все хорошо. Выставка в Латвии в Морском музее в Айнажи. Старший сын на втором курсе в Бирмингеме изучает организацию экстремального туризма... С бывшим мужем надежные, честные отношения. С Полем – вместе. И мама с папой – самые главные в моей жизни люди.

– Вы счастливы?

– Да, конечно, это так просто, быть счастливой.