В Ида-Вируской центральной больнице к работе приступила новый главврач - Айме Кейс, уроженка нашего уезда. Сегодня у больницы много уязвимых мест, одно из которых – острая нехватка медперсонала. Какие решения существующих проблем предлагает новый главврач, какие у Айме Кейс мысли и планы относительно больницы, мы узнали из первых уст.
- Вы вернулись в Ида-Вирумаа. Как себя чувствуете: своя вы здесь?
- Совершенно своя! Я ведь родилась и выросла в Нарве, отец у меня в Нарве живет.
- В Ида-Вируской центральной больнице на сегодняшний день хроническая нехватка специалистов практически по всем врачебным специальностям, также медсестер, акушерок, требуется и радиотехник, биоаналитик, физиотерапевт… Легче перечислить тех, кто не требуется. Можно ли что-то изменить здесь в лучшую сторону? И если - да, то какие у вас есть решения на этот счет?
- Проблема с персоналом не только у нас. Эта проблема всей Эстонии. Очень много людей уезжает в другие страны, главным образом – в Финляндию. Как эту проблему решить? Во-первых, Ида-Вирумаа должен быть достаточно привлекательным для медиков, чтобы люди приезжали сюда жить. Это, в первую очередь, касается социальной сферы и инфраструктуры. Чтобы здесь было не только место работы, но и семья жила здесь. И второе: если какие-то люди от нас уходят, значит, на их место откуда-то будут приходить другие. И факт такой, что они приходят из-за границы: из России и с Украины. Поэтому, если приезжие хотят у нас работать – пусть работают. Больница должна функционировать.
- Признаются ли в Эстонии дипломы российских врачей?
- Российские дипломы в Европе, в том числе и в Эстонии, недействительны. То есть российские и украинские специалисты должны проходить дополнительное обучение. Вопрос - в каком объеме. У нас сейчас резидентура от трех до пяти лет (в зависимости от специальности). Но если врач, например, отработал уже десять лет в России по своей специальности, приезжая сюда, должен, как я считаю, проходить через общество врачей данной специализации. Эти профессиональные общества дают оценку нашим врачам. Должны давать оценку и тем врачам, которые приезжают в Эстонию из других стран. И именно в этих обществах должны приниматься решения, как долго переобучаться тому или иному специалисту. Кому-то, возможно, год понадобится. Кому-то, возможно, и четырех месяцев будет достаточно. Но однозначно, что практикующим врачам уже не пять лет нужно на переобучение.
- То есть, каждый случай будет индивидуальным?
- Абсолютно индивидуальным. Но это большая и сложная тема для переговоров как с профессиональными врачебными обществами, так и с Департаментом здоровья. Если врачей не хватает, то те, кто есть, перерабатывают, а значит - устают. Это очень опасно и для медика, и для пациента. Персонала должно быть столько, чтобы люди работали и не перегорали.
- У людей в Эстонии, как мне кажется, сложилось такое ощущение, что врачи, заканчивающие Тартуский университет, смотрят только в трех направлениях: Тарту, Таллинн и заграница.
- Точно. Если не попадут на работу в Тарту и Таллинн, они уезжают за границу. У нас в обществе почему-то стали считать, что все должно доставаться сразу и за большие деньги. Но надо учитывать, что мы живем не в Финляндии, а в Эстонии, и не можем себя сравнивать с Финляндией по уровню зарплаты. Да, зарплата медиков в Эстонии могла бы быть больше. Когда была забастовка медперсонала у нас, я писала о том, что медиков в обществе не уважают. Когда публикуются какие-то статьи, с медициной связанные, как правило, это негативные материалы. И читая комментарии людей видишь совершенно неуважительное отношение к медперсоналу. У нас произошел какой-то сдвиг в шкале ценностей. Мы согласны платить бешеные деньги за ремонт компьютера, но платить за свое здоровье у нас люди не согласны.
- Вы правильно сказали, что люди, в том числе, и медики, хотят получать все сразу и за большие деньги. Но, по вашему личному ощущению, много ли сегодня тех, кто идет получать профессию врача не ради денег, не ради статуса в обществе, а по призванию?
- Много таких. Я преподаю в университете и вижу, как у второкурсников горят глаза, они полны энтузиазма. Хотя, конечно, есть и такие студенты, кто на первом-втором курсе идет на курсы финского языка. Они даже переносят время семинаров, поскольку в назначенное время у них финский язык. Хотя финский язык - совершенно необязательный предмет.
- Но что же происходит с теми, у кого глаза горели и кто шел в профессию по призванию, после второго курса?
- Поворот происходит тогда, когда студенты идут в клиники. Что там происходит, я точно не знаю. Сами студенты говорят, что, будучи практикантами, слышат от уже работающих врачей: зачем вы здесь остаетесь? Уезжайте работать в Финляндию! Мне самой это очень странно слышать. Как изменить это отношение, я даже не знаю. Но ведь должна же быть ответственность перед людьми своей страны! Почему молодые специалисты, уезжая за рубеж, не думают, что кто-то должен оставаться здесь лечить их же собственных родственников? У бабушки в деревне ведь тоже есть право на медицинскую помощь.
- Мне думается, именно по этой причине люди озлоблены на медработников, особенно это чувствуется по отношению к врачам. Вот, думает народ, зажрались эти медики, все им мало зарплаты… По роду работы мне часто приходится общаться с врачами. И могу с грустью констатировать: хороших врачей у нас можно по пальцам пересчитать. В основном врачи – это работники. Нет у них тех душевных качеств, которых люди ждут от врача, как писал российский врач-психиатр, больше уже известный как писатель Владимир Леви: люди хотят видеть во враче того самого доктора Айболита, который к каждому найдет подход и докопается до сути проблемы. И такие наблюдения, наверное, делаю не только я.
- А как у нас врачей учат? – Лечить симптомы. У нас научная медицина симптоматическая. Нас не учат лечить больного целиком. Мы лечим пациента по частям. А за симптомом стоит человек. Нужно общаться с человеком, а не с симптомом.
- Можно каким-то образом поменять отношение уже работающих врачей к пациентам?
- Я думаю, можно. Это же медицинская этика. Тот предмет, который я преподаю в университете. Ситуация в обществе все-таки меняется, и отношения между врачом и пациентом тоже понемногу меняются. В идеале, это должны быть партнерские отношения. У пациента точно такие же права, как и у врача. У него есть право спрашивать. Я в медицине с 84-го года прошлого века. И вот что отличало советскую медицину от медицины сегодняшней: если раньше врач что-то назначал, у пациента не должно было быть вопросов. У Солженицына в его «Раковом корпусе» это очень хорошо описано. И эта система была не только в Союзе, а по всему миру. Что-то начало меняться с семидесятых годов в Америке. Пациент все больше становится партнером. Между врачом и пациентом должна происходить дискуссия. Но, мне кажется, сейчас наше общество не готово принимать новые отношения между врачом и пациентом. Двадцать лет пытались здесь что-то изменить. Но пока не получилось.
- Какие у вас планы относительно больницы?
- Больницу нужно интегрировать в общеэстонское лечебное пространство, развивать так, чтобы она могла конкурировать с другими центральными больницами Эстонии. Оборудование у нас в больнице современное.
- Сами вы собираетесь продолжать практику врача-ортопеда?
- Да, раз в месяц я буду дежурить в тартуской больнице. Тартуская больница – это все-таки то место, где мы учимся и консультируемся. Нужно сохранять какие-то ниточки с Тарту.
- До сих пор Ида-Вируская центральная больница практиковала приглашение сюда специалистов, отсутствующих у нас, на один день – они вели прием раз в неделю или через неделю. Будет ли продолжена подобная практика?
- Такие специалисты ездят не только к нам в больницу. Эта практика работает по всей Эстонии: также ездят в Выру, Валга, Раквере. Специалистов-то не хватает. Молодежь надо привлекать!
- Молодежь, которая заканчивает Тартуский университет?
- Да, резидентов. У меня один коллега-ортопед, эстонец, который никаким образом с Ида-Вирумаа не связан, уже полгода или даже чуть больше приезжает сюда дежурить. И знаю, что с ним приезжает сюда одна студентка. Я всегда говорю студентам: если вы хотите стать специалистом, нужно начинать дежурить с врачами уже со студенческой поры. Особенно это касается хирургии и ортопедии. Важно, чтобы после резидентуры такой молодой человек чувствовал себя в специальности уверенно.
Медицина – это такая область, где теоретически на хорошего врача не выучишься. Например, когда я училась, на четвертом курсе мы уже практиковались. Не оперировали, конечно, но маленькие раны в травмопункте зашивали.
- В советское время каждый новоиспеченный специалист - будь то инженер, учитель, врач - три года должен был отработать по распределению. И проблем с поиском кадров не возникало. Ваше отношение к этой системе?
- Теперь у нас держать человека противозаконно.
- Противозаконно. Но по совести, наверное, правильно?
- Каждый выбирает и решает сам. И у каждого своя совесть. Конечно, никого не заставишь жить здесь, если человек не хочет. Я сейчас задумываюсь: была бы у меня возможность уехать, когда я заканчивала университет… может быть, и я уехала бы. Сейчас меня держит семья. Сначала семья, а теперь с возрастом больше начинаю ценить свои корни и то место, где живу.
- Семья у вас в Тарту?
- В Юленурме, это под Тарту. Когда я обдумывала решение выставить свою кандидатуру на конкурс по поиску главврача в Ида-Вирускую центральную больницу, то посоветовалась с семьей. И нашла полную поддержку. До сих пор для сына и мужа тылом была я. Теперь – они для меня тыл.
- Как ощущения после первых дней пребывания в должности: все ли оказалось здесь, в больнице, для вас ожидаемым? Или, может, были какие-то моменты: ой, я даже не думала, что такое может быть…
- Несколько дней - это очень маленький срок для каких-то окончательных выводов. Но после первых визитов, встреч с персоналом мой оптимизм даже возрос. Изменения, конечно, за месяц-за два не произойдут. Это как большой пароход: его начинаешь разворачивать, он тормозит и очень медленно ложится на новый курс. Трудно, конечно, менять привычки уже взрослых людей. Но я надеюсь, что в течение пяти лет мы прежний курс изменим. Все-таки медики – для пациента, не наоборот.
- К сожалению, не все из них это понимают.
- Я могу признаться, что когда заканчивала университет, меня вполне устраивала главенствующая над пациентом роль врача. Особенно в хирургии. Но с возрастом стала понимать, что это неправильно. К каждому пациенту нужно подходить индивидуально.
- Насколько возможно, как вам кажется, использовать в больнице врачей, не имеющих специализации, то есть общего врача? Мне известно, сейчас сократились очереди ожидания к врачам-гинекологам по той причине, что к работе по этой специальности приступили в больнице два врача из России, имеющие диплом общего врача, но согласных в процессе работы обучаться дальше по специальности. Но у нас ведь таких «дыр» много. Самые длинные (до полугода ожидания) сейчас очереди к глазным врачам по причине отсутствия специалистов.
- Общего врача без резидентуры очень трудно выучить на глазного врача. Общетерапевтические и специфические глазные болезни – это темы все-таки очень разные.
- Как же они тогда гинекологами работают?
- Надо подумать! (озадаченная, смеется). Смотря чем они занимаются. Например, роды учат принимать всех врачей. И если родовая деятельность идет по плану, ребенок рождается сам. Если их приняли на работу гинекологами, то должна быть договоренность с обществами гинекологов о том, чтобы таких специалистов акцептировали. Если врач находится в процессе учебы по специальности – это тот же резидент, который уже начинает принимать пациентов сам.
- Перестановки какие-то планируются в больнице?
- Сначала нужно присмотреться. То, что работает хорошо, то будет продолжать работать. Если где-то что-то нужно будет подтянуть или переставить, - в процессе работы будет видно. Завтра это точно не случится.
- Насколько велика нехватка среднего медперсонала в больнице?
- Прилично не хватает.
- То есть наше медучилище может поставлять и поставлять медсестер. Возьмут всех.
- Абсолютно.
- Какие законодательные акты, будь они приняты, могли бы улучшить ситуацию в медицине?
- Я считаю, что на правительственном уровне нужно больше доверять медицинским учреждениям на местах. И в первую очередь это касается разрешений на работу для специалистов из России и с Украины. Законы должны быть более динамичными, то есть способными подстраиваться под изменения, которые происходят в нашем обществе.
