А вы С2 слабать могли бы во тьме эстонских падежей?

Фото: Рисунок Сергей Драгунов

Кто и зачем хочет ввести экзамены на высшую категорию эстонского языка С2? Кому это выгодно? «ДД» предлагает три версии происходящего.

Местные неэстонцы, вступившие в 1990-е половозрелыми людьми, помнят, сколько пертурбаций претерпела за два десятка лет система категорий, или уровней, или ступеней – хоть горшком назови, только в печь не сажай, – эстонского языка. Правда, если сравнить начало и конец, выяснится, что от чего ушли, к тому и пришли – буквально, почти побуквенно. В начале 1990-х система содержала шесть уровней, обозначавшихся буквами латинского алфавита – от «свяжу-пару-слов» A и «путаю-омастав-и-осастав» B до «говорю-то-что-хочу» E и «эстонский-как-родной» F. Потом было три уровня – низший, средний и высший, а в финале система пришла опять же к шести уровням, ныне обозначаемым буквами и цифрами: от A1 и А2 до С1 и C2.

Разница в том, что если на категорию F экзамен все-таки принимали, то C2 – уровень, так сказать, герметичный, как убийство в запертой комнате: легального доступа к нему нет ни у кого на свете, и похвастаться соответствующими корочками тоже никто не может. Правда, отсутствуют и поводы их предъявлять. Ноль прав – ноль обязанностей: ни один закон не требует от кого-либо, будь ты хоть президент, хоть профессор, знать язык на С2.

И вот в середине января как гром среди ясного неба прозвучало заявление главы парламентской Комиссии по культуре реформиста Урмаса Клааса: хорошо бы, господин министр образования, обеспечить заинтересованных лиц экзаменом на С2, пусть эта категория и не описана в законодательстве. Безусловно, добавил Клаас, у такого экзамена могут быть свои минусы, в том числе бюрократия: «Можно опасаться, что кто-то начнет требовать от работников знания языка на С2. Хотим ли мы обрушения такой лавины? Я точно этого не хочу, но если народ обращается к нам с подобным вопросом, значит, надо его обсудить».

Носитель простой и образованный

Категория С2 – изобретение не эстонское, а европейское, придуманное в рамках системы CERF (Common European Framework of Reference; на русский это название уродливо переведено как «Общеевропейские компетенции владения иностранным языком»). CERF устанавливает те самые шесть уровней, к которым в конечном счете вернулась Эстония, но и внутри этой системы С2 – категория элитная, предназначенная даже не для всякого «нэйтив спикера», то есть того, кто говорит на языке с младых ногтей. Обычный носитель языка может ограничиться и категорией С1, которая предусматривает свободное, в том числе профессиональное, общение.

Куда уж больше? Есть, есть куда! С2 определяется нормативным документом CERF как «уровень образованного носителя языка», «уровень владения языком в совершенстве». Это значит, что вы не просто понимаете все прочитанное и услышанное и вдобавок выражаете свои мысли свободно и легко. Общение на уровне С2 – это еще и умное общение: человек способен резюмировать информацию из разных устных и письменных источников, ловить в сложных ситуациях тонкие языковые нюансы, быстро распознавать написанное плохим почерком, наслаждаться сполна художественной литературой, к месту выстреливать красочными идиомами, а если его не поняли, перефразировать сказанное так элегантно, что собеседник не испытает неловкости, а еще – сочинять тексты любой сложности в любом потребном стиле, от бытового до возвышенного... Короче говоря, человек, знающий язык на С2, плавает в языке как рыба в воде.

Такое, повторим, под силу не каждому даже из тех, у кого язык родной. Не секрет ведь, что масса эстонцев не в состоянии понять местные законы, поскольку синтаксические конструкции в этих законах таковы, что и Цицерон, знай он эстонский, заколдобился бы. «Я не знаю, что такое уровни С1 и С2, – говорит эстонский журналист и писатель Андрей Хвостов, – но я знаю, что многие образованные эстонцы сдают в отдел мнений материалы на убогом и неуклюжем эстонском, нередко с грамматическими ошибками. Подозреваю, что если бы эти эстонцы сдавали языковые экзамены, которых требуют от наших русских, многие провалились бы».

Англичанка гадит вновь

Как обстоит дело с С2 в странах ЕС? В европейских тестовых системах, сертификатах и прочем черт ногу сломит, и это понятно – мигранты повсюду, на языковые тесты есть спрос, заработать хочется всем и каждому. Тем не менее, поверхностный обзор показывает, что экзамен на С2 – явление неисключительное. Так, тесты telc (the European Language Certificates) позволяют сдать на С2 немецкий; для французского на категории С1 и С2 есть экзамены на сертификат DALF; примерно равными категории С2 считаются 8-й и 9-й уровни английского теста IELTS; желающие могут сдать итальянский на уровень C2 по системе PLIDA, и так далее.

Проблема в том, что язык Таммсааре не столь распространен и востребован, как языки Шекспира, Стендаля, Ремарка или Данте. С2 – это ведь не категория в вакууме и не методики, по которым принимают экзамены. В первую очередь это спрос на такие экзамены, а он у нас почти полностью отсутствует.

Ключевое слово – «почти». Это первая версия, та, которой придерживаются официальные лица: интерес к С2 пробудился, когда некий британский подданный, проживающий в Эстонии и, по его мнению, владеющий эстонским как родным, разослал всем (!) парламентариям, а также чиновникам Министерства образования и науки письмо, в котором скорбно вопрошал: отчего меня лишают возможности доказать, что мой эстонский – такой же, как и у эстонцев, впитавших язык с молоком матери? По словам депутата-соцдема Евгения Осиновского, британец утверждал, что при приеме на работу от него часто требуют справки о владении языком на уровне С2. Само по себе это странно – случаев, когда выдвигалось такое требование, известно ровно два, и оба они широко освещались в прессе, – но, в конце концов, что с иностранца возьмешь.

Деньги-дребеденьги

«Меня разговор об экзаменах на уровень С2 несказанно удивил, – говорит директор Института эстонского языка Урмас Сутроп. – Возможно, кто-то где-то коллекционирует дипломы. Это прекрасно, если можно сдать экзамен и повесить диплом в рамочке на стенку... Если серьезно, не думаю, что у разработки нового экзамена могут быть какие-то цели, кроме пропагандистских. Реальность от этого не изменится. Разве только кто-то получит деньги на внедрение экзамена... Нужно учить эстонский для того, чтобы участвовать в каждодневном общении и преуспевать в избранной сфере деятельности. Экзамены на более низкие уровни необходимы. В случае с С2 я такой нужды не вижу». Не понимает Сутроп и того, какие профессии могут требовать диплома С2, хотя отдает себе отчет в том, что есть места, где без «эстонского в совершенстве» делать нечего, скажем, диктор радио и телевидения. Впрочем, дикторов в чистом виде в наши дни не осталось.

Рассуждения Сутропа убедительны, отсюда – версия вторая, меркантильная. Понятно же, что в любой застоявшейся системе прекращается приток финансовых средств, и для того, чтобы его оживить, нужны какие-то серьезные, тектонические подвижки. Например, введение экзаменов на доселе неучтенную категорию. Косвенно в пользу этой версии говорит тот факт, что никто не смог дать даже приблизительный ответ на вопрос «ДД», сколько времени и денег пожрет внедрение экзаменов С2. Понятно, что какие-то траты будут, и немалые, но в какие именно бабки С2 встанет налогоплательщикам – без понятия и министерство, и все прочие. Принимающий языковые экзамены фонд Innove отделывается классическим «мы всего лишь выполняем приказ»: «Чтобы начать планировать и разрабатывать экзамены на уровень С2, нужны твердая необходимость и четкая цель. В настоящий момент их нет». Но если они появятся, пуркуа бы и не па?

Впрочем, и Innove в лице Аннели Ааб, отвечающей за связи с общественностью, и Языковая инспекция в лице ее директора Ильмара Томуска необходимости в С2 не видят: не было в их практике случаев, чтобы категории С1 было недостаточно. Томуск сообщает о единственном известном ему человеке, недовольном тем, что нельзя сдать экзамен на С2, «однако это явно была не рабочая необходимость, а личный интерес» (уж не о британце ли речь?). Главный языковой инспектор страны не видит в С2 практической пользы. Языковая инспекция контролирует уровень С1, не более: «Поскольку проверить С2 на экзамене сейчас невозможно, работодатель, требующий от кандидата эту категорию, может дать ему практическую работу, чтобы проверить знание языка, провести собеседование и так далее».

Дипломатия, мать ее

Есть и третья версия – дискриминационная. Наши политики, следуя завету Макиавелли, обожают делить электорат на своих и чужих, социальная, национальная и прочая рознь – это главный их политический инструмент. Отчего бы в преддверии парламентских выборов не поделить народ на эстонцев и прочих еще жестче? Категория С2 подходит для этого как нельзя лучше.

Сегодня уровень С2 в ключевом правовом акте «Требования к владению эстонским языком и его использованию служащими, работниками и предпринимателями – физическими лицами» не упоминается. Там есть положение об общем уровне С, который можно и нужно требовать от управленцев, консультантов и тех, кому приходится выступать публично. Однако четко очерчен законом лишь круг лиц, обязанных знать эстонский на С1. Это, в частности, чиновники, офицеры действительной службы, учителя, ведущие предметы на эстонском, врачи, в том числе ветеринары, нотариусы, члены адвокатуры, судьи и прокуроры. Про С2 тут ни слова. Невзирая на это, время от времени идея потребовать от кандидатов на должность категорию С2 все-таки колет в зад какое-нибудь неуемное учреждение. Невозможно сказать, всегда ли требование С2 является попыткой замаскировать национализм. Ясно только, что эта категория – идеальный повод отказать в работе любому неэстонцу.

Осенью 2012 года на манипулировании уровнем С2 поймали Министерство иностранных дел. МИД объявил конкурс на должность дипломата и отказал русскому кандидату на том основании, что у него категория С1, в то время как предполагается владение языком на С2. Русский пожаловался уполномоченной по гендерному равноправию и равному обращению Мари-Лийс Сеппер, и та вынесла вердикт: закон требует от чиновников уровень С1, отстранять от конкурса того, кто обладает этим уровнем, нельзя. У Сеппер также сложилось впечатление, что МИД дискриминировал русского по фамилии. Но министерству мнение уполномоченной было как об стенку горох: оно заявило порталу Delfi, что «у упомянутого лица письменный эстонский не на том уровне, который достаточен для работы на дипломатической должности»

Аутоюхт, не гони мерседес

Через год ситуация повторилась с Минфином, который потребовал категорию С2 от кандидатов на должности ассистента министра и шофера министра. Это было вроде как уже прямое нарушение закона, и по министерству ударила тяжелая артиллерия – депутат Евгений Осиновский. Министр финансов Юрген Лиги дрогнул, но не слишком убедительно. Он признал, что раз экзаменов на С2 нет, то и требования придется пересмотреть, опустив планку до С1, однако сослался при этом на упоминавшееся выше постановление, где и впрямь говорится, что от лиц на таких-то должностях требуется «по меньшей мере» уровень С1.

То есть, по идее, отсеивать кандидатов без категории С2 можно – по усмотрению работодателя? В общем, да, но в таком случае вы смело можете идти к той же уполномоченной по гендерному равноправию и равному обращению. Как отмечает ее консультант по СМИ Неле Мейкар, никто не вправе требовать более высокого уровня необоснованно. И уж точно нельзя использовать уровень С2 для того, чтобы не допускать к работе людей «не той» национальности.

«Реальная проблема не в том, что у нас нет экзамена на С2, а в искусственно завышенных требованиях к знанию языка на рабочем месте, – считает Осиновский. – Особенно настораживает ситуация в частном секторе – у нас нет информации о предъявляемых в нем языковых требованиях. Мы должны бороться с дискриминирующими требованиями, а не разрабатывать новые экзамены и категории... Уже сегодня человек с русской фамилией имеет на треть меньше шансов попасть даже на собеседование, не то что устроиться на работу. Легализация искусственно завышенных требований в виде уровня С2 однозначно приведет к ухудшению позиции неэстонцев на рынке труда. Этого делать нельзя».

Случайно ли после обмена письмами Осиновского и Лиги прошло всего ничего – и Комиссия по культуре озаботилась вдруг категорией С2? Во всяком случае, входящие в Комиссию по культуре центристские депутаты Майлис Репс и Урбо Ваарманн опасаются, что С2 может подстегнуть дискриминацию неэстонцев: «В общем случае неэстонцу выучить язык на этом уровне невозможно – для этого в придачу к языковым курсам нужно много работать, что обычно нецелесообразно. Сдать экзамен на С2 можно требовать в исключительных случаях, скажем, от тех, кто хочет преподавать эстонское языкознание в вузе».

Выучить можно. А зачем?..

Что будет дальше – никто не знает. По сути, все зависит от воли министра образования Яака Аавиксоо (доброй или нет). Общие требования к С2 на европейском уровне описаны, но для разработки внятных экзаменов этого крайне мало.

Но предположим, что уровень С2 введут-таки в обиход – и появится список должностей, которые без этого уровня занять невозможно. Способен ли неэстонец выучить эстонский и превратиться в «образованного носителя языка»? Урмас Сутроп подходит к вопросу философски: «После того как полстолетия назад восторжествовала генеративная грамматика, в лингвистике господствует точка зрения, согласно которой носитель языка не ошибается никогда, а иностранец ошибается всегда. Носитель языка не нарушает внутренние нормы языка, хотя может грешить против созданных людьми письменных норм». Читай: как ни работай, а с точки зрения генеративной лингвистики С2 тебе не светит.

Ильмар Томуск, напротив, уверен, что неэстонцы могут выучить язык на С2 – и что любой язык можно выучить как угодно хорошо: «Специалисты считают, что высшего уровня владения языком можно достичь, только пройдя через систему образования на этом языке». Не имейте ничего против эстоноязычного образования, господа!

«Я владею эстонским на уровне С2, – уверен депутат Осиновский. – Выучить язык можно. Вопрос – зачем? Для выполнения любой работы хватает уровня С1. Разве что если кто-то захочет стихи на эстонском писать...»

И если не в этом поколении, так в следующих ваши жертвы принесут свои плоды. Произошел же от чуждого русской культуре арапа Александр Сергеевич Пушкин. Авось и мы вложимся в восход если не солнца, то хотя бы звездочки эстонской литературы.