Зоопарк – это не только животные и живописные декорации, созданные для их жизни. Это еще и люди, работающие здесь. С ними мы, посетители зоопарка, встречаемся редко. А Имби Таниель говорит, что хотела бы встречаться с посетителями как можно меньше. Не потому, что она не любит людей, а потому, что она очень любит своих животных.
Недавно к нам в зоопарк приехали гости из Германии из Общества друзей зоопарков и Общества защиты слонов. Это самые разные люди, самых разных профессий, из разных уголков страны, но всех их объединяет любовь к животным, содержащимся в зоопарках, и по мере своих сил они стараются сделать жизнь обитателей зоопарка комфортнее и интереснее. Причем не только у себя на родине, где зоопарки обустроены, как на картинке, и учитываются биологические особенности животных, но и в других странах, в частности, на постсоветском пространстве.
Самый большой и самый опасный
Томас Дютч, руководитель группы, сказал, что они уже посетили зоопарки в Казахстане и на Украине, с которыми их теперь связывают теплые дружеские отношения. А в этом году они побывали в зоопарках Калининграда, Москвы и Таллинна. Особенно их интересуют крупные животные – слоны и носороги. И, кстати, в нашем зоопарке гости с восторгом наблюдали за повзрослевшими носорогами, прибывшими из немецких зоопарков.
Почему слоны их интересуют в первую очередь? «Знаете, это только кажется, что слон эдакий добродушный и флегматичный великан. На самом деле, это самые опасные животные на земле – тяжелые, умные, хорошо осознающие свой вес и объем. И скучающие, оттого что им нечего делать, ведь искать еду в зоопарке не приходится. Особенно опасны самцы. Часто у них портится характер, и тогда их боятся даже слонихи. Каждый год приходит сообщение о том, что в каком-то из зоопарков погиб работник, ухаживающий за слонами. А уж поломанных ребер – это слон, озорничая, слегка прижал человека к стенке – просто не счесть. Поэтому мы выпускаем специальный журнал, посвященный содержанию слонов, в котором публикуем схемы новых современных вольеров для их содержания. Чтобы было удобно и безопасно не только зверям, но и работающим с ними людям.
Мы собираем деньги, чтобы пригласить в Германию на обучение «слоноводов» из зоопарков стран постсоветского пространства, или, наоборот, привезти наших специалистов по дрессировке. Мы понимаем, что оплатить такое обучение вашим зоопаркам сложно. Ведь для того, чтобы управляться с такими махинами, нужно научить их командам и каждый день повторять с ними, так сказать, обязательную программу. Например, слон должен быть научен подавать ногу для того, чтобы специалист сделал ему педикюр, ведь у слонов очень нежные стопы».
После этой беседы я стала по-другому смотреть на людей, которые работают на такой опасной работе. А ведь большинство из них – женщины!
Сначала цирк, потом зоопарк
В зоопарке немецких коллег встретил директор Мати Каал, а потом гостей отвели в слоновник. И дальше с нашим зоосадом немцев знакомила Имби Таниель. Во-первых, потому, что она хорошо говорит по-немецки, а во-вторых, она работала со слонами Карлом, Финн и Дрой восемь лет. А вообще, в зоопарке она работает уже почти 29 лет. Так что ей и карты в руки. На стене дома для толстокожих я увидела старую фотографию из шестидесятых годов: Имби с длинными волосами, с лентой на голове по моде тех лет, вместе со своими огромными питомцами. Захотелось узнать о ней больше.
«О том, что в наш зоопарк прибыли слоны, я узнала из газеты, в которой было написано, что нужны сотрудники для ухода за ними, – рассказывает Имби. – А я до этого двадцать лет отработала в цирке. Да-да, в московском цирке. Нет, не дрессировщицей. Я была жонглером, работала с мячами, обручами, булавами…»
«Ничего особенного, – продолжает она в ответ на мое удивление. – Работа как работа. Как в Москву попала? Ну это личный момент. Нравился цирк, нравилась эта работа, хотя она не слишком удобна. Кочевая жизнь: постоянные переезды, месяц в одном городе, три недели в другом, гостиницы, съемные квартиры. И я тогда еще подумала, что если когда-нибудь сменю профессию, то после цирка пойду, наверное, только в зоопарк. В цирке приходилось заниматься мелкими животными, которые были заняты в моей программе. Но крупных зверей – слонов, медведей, тигров – все равно, конечно же, видела».
«Я помню грустные глаза Мэди»
Она и сегодня при случае всегда ходит в цирк, когда он приезжает на гастроли в Таллинн. Но отношение к трюкам, в которых задействованы животные, у нее изменилось. «Знаете, все поменялось, когда у нас в Эстонии в прошлом году погибла слониха Мэди, – вспоминает она. – Раньше я считала, что цирк без животных скучный какой-то. А теперь не могу видеть, как их заставляют делать то, что для них неестественно. Скажем, если слона заставляют стоять на задних ногах или становиться на колени. Теперь я понимаю, что это означает: через несколько лет такой работы это будут животные с больными суставами. Они даже спать не смогут лечь. Раньше я об этом просто не задумывалась. А у нее, у Мэди, были такие грустные глаза…»
Имби пришла в зоопарк, потому что хотела работать именно со слонами. Но на это место человека уже взяли, так что на пару месяцев ее питомцами стали медведи. А потом место освободилось, и она стала работать со слонами. «Они были тогда еще совсем маленькими – по три или четыре года, точно неизвестно: их отловили в национальном парке Крюгера в ЮАР. Совсем дети! Хорошенькие такие, забавные! Ростом примерно полтора метра, так что тогда им еще удавалось мыть щеткой спинку. Прибыли все трое в одном ящике. Он, кстати, до сих пор хранится в зоопарке», – вспоминает она.
Поместили слонят тогда в антилопник, ведь слоновника еще не было. Всего-то две вольеры. Имби ходила с ними гулять по зоопарку. «Удивительные животные, – вспоминает моя собеседница. – Умные, с хорошей памятью. В то время в зоопарках содержали в основном слоних – они более спокойные. Это потом уже поняли, что стадные животные должны жить семьями. У каждого, конечно, свой характер, как у человека. Финн капризная, своенравная. Ее можно узнать по более коротким бивням, которыми она не очень интересуется. А Дрой более флегматичная, спокойная, бивни у нее длиннее, и она ими очень гордится».
Немецким гостям очень понравились наши слоны. «Это вы их научили или они сами?» – спросили они восхищенно, когда увидели, что слонихи заходят во внутреннюю вольеру… пятясь задом. Сами!
А наш Карл – просто огромный, даже по сравнению с другими самцами африканских слонов. «Прекрасное животное!» – восхищались гости. Карл, принимая водные процедуры, поворачивался под струей воды из шланга, подчиняясь приказам своей смотрительницы. «К сожалению, Карл слепой на один глаз, – говорит Имби. – Таким он к нам и прибыл. Может быть, во время поимки повредили, а может быть, он был таким и раньше. Бивни свои Карл обломал в подростковом возрасте – стал ими ломать что ни попадя. Потом в обломок бивня попала инфекция, развитие которой не смогли остановить, и пришлось его удалить. Жаль! Сейчас нашим слонам уже лет по тридцать, средний возраст для этих животных».
Любовь требует больших сил
Имби работала со слонами восемь лет. Потом случился конфликт. Не со слонами, а с людьми, с коллегами, и она ушла из слоновника. Дело житейское, она не хочет об этом вспоминать. Как и о том, как больно было оставлять своих питомцев. «Все эти годы я почти их не видела. Только так, со стороны, как обычный посетитель зоопарка, – говорит она. – Но я уверена, что слоны меня помнят. Только никогда не знаешь, какие чувства они испытывают. Некоторые ведь обижаются, считая, что их бросили».
Когда приехали иностранцы, она впервые после долгого перерыва снова вошла в слоновник, на свое прежнее рабочее место. Но, как считает Имби, может, и к лучшему, что так получилось: со слонами трудно работать чисто физически. Посчитайте: один слон за день съедает примерно сто килограммов корма. В основном это сено, ветки с корой, особенно им нравится ива, плюс лакомства – яблоки, бананы, мандарины. Умножьте все это на три – столько продуктов приходится перетаскивать за день тому, кто ухаживает за слонами. «И еще столько же убрать навоза, – добавляет Имби. – С годами это становится все труднее. Поэтому когда несколько лет назад наш директор Мати Каал предложил мне снова вернуться к работе со слонами, я отказалась. Моложе я ведь не становлюсь!»
Уже более двадцати лет Имби работает с обезьянами. Мы сидим в служебном помещении «обезьянника» и разговариваем под громкие крики шимпанзе. Пино, Бетти и Квинси вернулись под крышу из вольера на свежем воздухе, потому что на улице стало прохладно. За двадцать лет Имби к ним уже так привыкла, что даже не представляет, что можно рассказать человеку постороннему об этих животных. Выяснилось, что «девочки» попали в зоопарк из частных рук – их отобрали у моряков с местных кораблей. Когда-то зимой маленькую Квинси Имби, обрядив в детскую шубу и шапку, носила на руках. Посетители зоопарка оборачивались: на первый взгляд казалось, что на руках у женщины обычный ребенок, только личико… ой, так это же обезьянка!
«Пино очень сильный – примерно, как четверо взрослых мужчин, – рассказывает Имби. – Поэтому с шимпанзе нужно работать осторожно: они кажутся совсем ручными, но в какой-то момент только по выражению глаз, движению ушей ты понимаешь, что сейчас лучше отойти в сторону. И начинаются дикие прыжки, крики. Были случаи, когда шимпанзе откусывал пальцы даже директорам зоопарков, животным ведь все равно, кто ты – начальник или простой работник. Но по развитию интеллекта они примерно как пятилетние дети. Вечные дети!»
Но в общем-то компания шимпанзе живет дружно. Пино, по обезьяньим меркам, добрый самец и не обижает своих подруг. И всегда добровольно отдает работницам то, что ему случайно попадает в руки. А попадает порой и зонтик – и тогда вся компания ходит по очереди по вольеру с зонтом, и ложка – все шимпанзе умеют есть ложкой суп и кашу, и щетка для мытья – тогда вся троица «моет» вольеру, подражая движениям персонала. Бетти самец слегка побаивается. Она уже была в зоопарке, когда его привезли, и на правах старшей частенько, подобравшись сзади, дубасила Пино палкой по спине. Поэтому у Квинси он отбирает все, что хочет, а у Бетти – только иногда. Когда Пино простудился и кашлял, Имби поила его горячим чаем. С тех пор самец любит побаловаться теплым напитком и через прутья вольеры показывает пальцем на чайник и притворно кашляет.
Компания Viasat подарила обезьянам телевизор, он висит на стене в зале, где ходят посетители. Через прозрачное стекло шимпанзе часто смотрят передачи Animal Planet. «Однажды Бетти увидела, как в передаче доктор делает укол какому-то животному, и ужасно рассердилась!» – рассказывает Имби. Чтобы питомцы не скучали, она покупает им цветные карандаши, мелки и уголь. «Девочки» любят рисовать, правда, карандаши нужно искать съедобные, не вредные для желудка. Пино же не рисует, а только ест карандаши.
Огорчают только люди
У посетителей зоопарка шимпанзе, пожалуй, самые любимые животные. Но и обезьяны проявляют интерес к гостям – рассматривают людей, и далеко не все им нравятся. «Иногда вдруг такой крик поднимут! Трудно сказать, чем им не понравился тот или иной посетитель, но успокаиваются они только тогда, когда чужак уходит. А человеку ведь не скажешь, уйдите, мол, обезьянам ваша физиономия не нравится», – с улыбкой говорит Имби.
Что ее способно вывести из себя, так это поведение некоторых посетителей. «Мы просим не кормить животных – у них всё есть согласно их рациону. Так нет же, бросают в открытый вольер всё подряд – конфеты, монеты, детские памперсы, булки, любую еду! Не знаю, может, это по доброте душевной, но люди не видят, как потом животные страдают, как у них животы болят. А некоторые бросают обезьянам алкоголь – пиво и даже водку. Я гонялась за одним финном, который это сделал. Пино водку попробовал, его ужасно рвало. Бетти и Квинси нашли бутылку пива – тоже захмелели. А однажды слону бросили булочку, в которой внутри было лезвие», – рассказывает Имби.
Что же это за человек, который на такое способен? «Здесь, в зоопарке, мы часто задумываемся: обезьяны подражают людям – едят из тарелки, вытирают себе пятки тряпкой, если она попадет им в руки, а люди прыгают, оставляя следы своих рук на стекле под потолком, сидят на декоративных деревьях, как обезьяны. Матери приводят в зоопарк детей и бросают их без надзора, увлеченно беседуют между собой, даже не интересуясь, что поделывают в это время их отпрыски. Недавно у нас утка повела через дорогу своих утят. Так пятилетний мальчуган пытался ногой задавить этих пушистиков! Когда мы сделали матери замечание, она возмутилась: «Но он же еще никого не убил!». Зато сколько возмущенных криков было, когда тот же пацан полез к аисту, обожающему клеваться, и получил удар клювом в бок! На этой работе все больше проникаешься уважением к животным, и соответственно… Нет, не буду говорить, а то еще кто обидится! А мне здесь еще работать хочется!» – печально улыбаясь, говорит моя собеседница.