Предпоследний день августа стал в Таллинне Днем Довлатова и ознаменовался, кроме прочего, представлением «Баклан, Самсон и Далила» по прозе и поэзии Елены Скульской.
«Где рифмы нет со смертью...»
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Спектакль, показанный в Союзе писателей Эстонии, сложился из трех рассказов Скульской и нескольких ее стихотворений, помноженных на отличных актеров (Татьяна Космынина, Александр Кучмезов, Александр Жиленко из Русского театра, Инна Нечаева и Роман Максимук, а также – в роли автора – журналист Виктория Ладынская) и прекрасное пение (композитор и певец Петр Тучков и певица Елизавета Улахович из Петербурга).
«Баклан, Самсон и Далила» – несомненная удача, и хотя ко Дню Довлатова он, на первый взгляд, прямого отношения не имеет, но на второй – имеет вполне: в нем царит довлатовская атмосфера трагикомического абсурда, который вот-вот выльется в откровенную трагедию – но в последний момент жизнь доказывает, что она прежде всего иронична, а потом уже все остальное.
Спектакль похож на утлый, но упрямый челн, который буря гонит по океану жанров: то взметает его до высокого штиля оперы, то роняет до фарса, то заставляет выделывать рискованные сальто-мортале – без перерыва, бурлескно, не давая зрителям опомниться. Здесь ничто ничему не равно: мужчины играют женщин, персонажи ведут себя не так, как предписывает им текст... Вдобавок спектакль идет на двух языках, русском и эстонском (перевод Ингрид Вельбаум-Стауб), на одном актеры говорят, на втором горят титры на стене, и никогда не знаешь, что за фразу ты услышишь в следующую секунду.
Проза жизни перемежается ангельским пением Елизаветы Улахович, причем музыкальная часть начинается как классическая оперная ария, обретает фольклорные мотивы, трансформируется в гипнотизирующую мантру. Трагедия смешна, комедия грустна, они перетекают одна в другую, постоянно происходит «смешение жанров, черт побери» (помните слова Костика из «Покровских ворот»?) – но не бессмысленное, а с идеей, которая задается первым же стихотворением:
Любовь всегда измена
Отечеству, семье.
Такую платишь цену –
Не до любви тебе...
«Баклан, Самсон и Далила» – это история о женщинах, об их восприятии любви, о ролях, которые они играют сами – и которые заставляют играть мужчин. Фантастический Баклан в первой истории пристает к героине: «Баклан приподнял крышку бака в вашем дворе, вытащил оттуда мусорный пакет, разорвал его, схватил дохлую кильку и полетел с ней на ваш подоконник...» Героиня идет за защитой в полицию:
Жена: Но баклан меня преследует!
Женщина-полицейский (в изумительном исполнении Александра Кучмезова): Значит, вы кому-то нужны на этой земле!
Жена: А тебе я разве не нужна, Януарий?
Муж: Не нужна! Идем домой, мы здесь всем надоели!
Понятно, что она ему нужна, что дело не в баклане, он всего лишь предлог, а на деле жена хочет добиться внимания от мужа, и это у них такая любовь. Дальше больше: во второй истории выясняется, что жена родила от баклана ребенка, но пара от него отказалась – и теперь страдает. В третьей сюжет вертится вокруг жены, пытающейся добиться от мужа ответа на сакраментальный вопрос: «За что ты меня разлюбил?» По ходу действия жена вызывает врачей, чтобы ей сделали эвтаназию, и один врач рассказывает другому, что баклана приводили на прием: «Он в лапке зажал обручальное кольцо, и невозможно было разжать». Выясняется, что баклан прилетает к жене на подоконник. «Он живет на помойке, он ворует из мусорных баков отбросы. Там он свободен?» – вопрошает муж. «Да! – отвечает жена. – Там он свободен, и я стану с ним там свободна... Лучше задохнуться от вони на свободе, чем умереть от запаха роз в темнице!» В итоге торжествует любовь, а баклан улетает восвояси.
Трагическим контрастом к этим сюжетам звучит та самая ария-мантра на библейский сюжет о Далиле, которая обольстила и предала Самсона, но – любя:
Я тебя жалела-любила,
Как Самсона его Далила,
Я тебя ни с кем не делила,
Как Самсона его Далила...
Поскольку «где рифмы нет со смертью, там не видать любви», заканчивается все гибелью и, как водится, памятником:
Давайте поставим им памятник общий,
И тропку людскую туда мы протопчем...
Такой вот стереофонический спектакль о любви и смерти, но прежде всего – о любви. Ну и о баклане, естественно. Право, было бы здорово, если б актеры не ограничились только одним представлением.