Как известно, при тяжелой форме кессонная болезнь может привести к параличу или даже смерти. Наше затянувшееся погружение привело к тому, что русское образование Эстонии окончательно запуталось в дебрях особо изысканно переплетенных водорослей на самом дне.
Долго погружали, упорно переплетали – вот вам и результат! Налицо самая тяжелая форма болезни водолазов. Руководители с инструкторами беспомощно кудахчут высоко наверху. С них как с гуся вода: им не привыкать к действиям по схеме «спасайся, кто может!» Что делать-то самой школе, как выжить? Как вынырнуть из создавшегося положения хотя бы с минимумом осложнений?
Не рассчитывать же всерьез на то, что те, кто школу в этот омут загнал, не только захотят, но и смогут утопленнику реально помочь? Насчет «захотят» – так это явно из области импотенции. Тут скорее страх перед потенциальным, пусть и гуманитарным, вмешательством восточного соседа, которому может-таки надоесть этот все расцветающий бардак под собственным боком.
Боюсь, среди руководителей нашего образования еще недостаточно устоялось понимание того, что основная опасность находится именно у нас внутри, а не исходит из восточных пределов, что если ныне парализованному русскому образованию позволить умереть, то гангрена всей остальной части образования Эстонии неизбежна. И никакие взывания, заклинания и вливания тут больше не помогут.
Что конкретно можно сделать
Исходя из собственного многостороннего и долгого (с 1992 года) профессионального опыта, полагаю, что максимально учитывающий интересы как русской, так и эстонской стороны выход может быть только один: разделение школьных программ, создание эффективной технологии обучения эстонскому языку русских школьников и прекращение коммерческой эксплуатации эстонского языка.
Во всем мире целью любой школьной программы является обеспечение наилучшего развития и образования детей. В нашем случае соединяются две разные языковые общины: с преимущественно славянским типом мышления и с финно-угорским. Разница по всем лингвистическим позициям настолько велика, что делает единую программу в принципе неэффективной. Вопрос только в том, каких детей калечить больше, а каких меньше. Надо думать, что очевидная практика снимает этот вопрос.
Перевод на другой язык обучения без ущерба для развития у нас возможен только в условиях уже устойчиво сформировавшейся личности вкупе с гарантированно качественной языковой подготовкой. Это означает, что сколько-нибудь значимое вмешательство в учебный процесс допустимо не раньше 8-го класса основной школы. До того же момента должно состояться максимально всестороннее развитие личности – значит, на родном языке.
Эстонский язык у русских малышей в массовой школе должен преподаваться в облегченной форме: попоем-попляшем-расскажем стишок. Именно тут можно оставить какие-то элементы из опыта языкового погружения. Но только элементы.
Как быть с языковой подготовкой
Единственно возможный не направленный на подавление личности вариант – провести ее в оставшееся до окончания основной школы время: в 8-м и 9-м классах. В это время наряду с продолжением традиционного обучения необходимо провести курс функционального освоения языка. Научить на нем думать. Привить детям основные правила игры на чужом поле. Фактически речь идет о том, чтобы дать им тот багаж, которым уже обладают дети, двуязычные с раннего детства. Только и именно в этом случае есть возможность максимально избежать всех перекосов, характерных и неизбежных для естественно двуязычных детей.
Ясно, что современные учительские методики при такой постановке задачи бессильны. Поскольку процесс требует концентрации и индивидуализации. Задача может быть решена, только если в помощь учителю будут проведены и технологические изменения учебного процесса. И только в этом случае можно будет избежать учебных перегрузок.
Да, для создания и наладки такой системы требуется некоторое время. Впрочем, не слишком большое. Да, потребуются деньги, но не так много и вовсе не для того, чтобы ловко распихать их по карманам. Это самое «как всегда» давно пора прекратить! Пора понять, что коммерческая эксплуатация родного языка, тем более, в государственных масштабах – чистейшей воды сутенерство и прямой путь в никуда.
Следует учесть, что обучение русскому языку эстонских школьников на самом деле находится в таком же плачевном состоянии. Просто об этом пока еще никто не кричит. А все, что гладко, можно запустить и зеркально… Может быть, тогда реально заработает и одна из основных рекомендаций изучавшей положение дел ученой группы, а именно: пора объектом интеграции сделать и самих эстонцев!
Дело за малым: перестать грызть друг друга и сменить долголетнюю истерику на прагматичный подход. Наступил последний срок для совместного преодоления слишком затянувшейся лжи, которой давно уже никто не верит, чтобы вместе прийти к истине.