Силы быстрого реагирования НАТО должны мыслить как спецподразделение

Командующий Союзным командованием по трансформации НАТО генерал Жан-Поль Паломерос. Фото: тоомас хуйк/postimees

В своем интервью, данном на конференции по вопросам безопасности ABCD,  генерал Жан-Поль Паломерос отметил, что с гибридными угрозами должны справляться внутренние силы каждой страны.

Учения в режиме блиц и создание в НАТО совместного подразделения повышенной готовности являются всего лишь одной из составляющих вынашиваемого альянсом нового плана быстрого реагирования, – пояснил в своем интервью командующий Союзным командованием по трансформации НАТО генерал Жан-Поль Паломерос.

Ускорение затронет и процесс принятия политических решений, чтобы в случае необходимости войскам не пришлось долго ждать их появления.

На саммите в Уэльсе перед военными структурами альянса была поставлена задача наполнить новым содержанием план быстрого реагирования НАТО. Когда можно будет увидеть его первые плоды?

Мы уже можем их видеть частично на примере того, что НАТО продолжает заниматься пакетом своих дополнительных мер и очень динамично присутствует в Восточной Европе: здесь активно проходят ротации подразделений, самолетов и кораблей. Таков первый шаг.

Теперь нам следует сосредоточиться на более долгосрочных мерах. Мы должны принимать  во внимание новую обстановку, инвестировать в управление, инфраструктуру и информационные системы, чтобы обеспечить нашу готовность – даже бóльшую, чем прежде.

Страны альянса и НАТО явно должны были раньше делать свой выбор – прежде всего альянс был связан со многими операциями по урегулированию кризиса, которые способствовали миру и безопасности, однако – за пределами границ НАТО.

Уменьшение объемов оборонных бюджетов также оказало некоторое долговременное  воздействие, которое необходимо смягчить путем реинвестирования средств в  улучшение международного сотрудничества,  а также в ключевые возможности, в  подготовку и учения. Именно это мы и делаем посредством принятия дополнительных мер безопасности.            

Мы очень ответственно занимаемся сохранением того, что уже сейчас имеем. Под этим я подразумевают охрану воздушного пространства Балтийских стран, присутствие на море и усиленную, видимую и очень эффективную учебную подготовку на вашей территории.

Вы упомянули присутствие на море. Может ли и по этой части появится некий такой же специфический формат, как и в сфере воздушной обороны? Береговая линия Балтийских стран достаточно протяженная.

Мы работаем во имя того, чтобы укрепить присутствие на местах морских сил НАТО. Со временем мы немного утратили силу по этой части, поскольку наши морские силы были привязаны к различным точкам мира, в том числе и к борьбе с пиратством на побережье Африки. Теперь нам следует реинвестировать в эту сферу. Рамки обозначены, теперь мы изыскиваем потенциал и страны, которые связали бы себя с данной миссией.

Может ли и в Балтийском море появится такая же операция, как «Active Endeavour» (развернутая еще с осени 2001 года на Средиземном море антитеррористическая операцияНАТО – ред.)?

Самое важное, что мы ежедневно совместно обучаем эти войска. Что они идеально знают обстановку, которая на Балтийском море иная, чем на юге, и т.д. Вопрос заключается в опыте, знаниях и способности к совместным действиям. Разумеется, также важно ясно продемонстрировать и подтвердить присутствие НАТО.

Одна из составляющих программы быстрого реагирования НАТО предполагает создание внутри натовских сил быстрого реагирования сил особой высокой готовности. Что же это означает?

Силы быстрого реагирования НАТО (NRF) стали складываться с 2006 года. Теперь нам удалось обучить эти войска, направить на учение и даже сертифицировать в качестве сил быстрого реагирования НАТО. Наращивание потенциала этих сил и обучение их совместным действиям принесло немалую пользу.

Теперь мы решили, что, возможно, эти подразделения подготовлены недостаточно. Мы должны определить им новый режим применения, поскольку столкнулись со стремительно меняющейся стратегической обстановкой. И нам следует следить не только за тем, что происходит к востоку от НАТО, но и южнее. Поэтому нам необходима бóльшая способность быстрого реагирования, и нам следует сделать наши войска еще эффективнее.

Если мы сумеем предвидеть кризис и отреагировать на него в первый же момент, мы будем более эффективны, чем если останемся ждать. Для этого мы и участвуем в силах быстрого реагирования НАТО, поднимаем их потенциал и обеспечиваем постоянную повышенную  готовность подразделений. На основе ротации, чтобы в этих силах смогла принять участие каждая страна альянса.

Нам следует работать и с политической стороны, чтобы военным силам не надо было долго ожидать политических решений. Нам необходимо реорганизовать стратегическое управление войсками. Это осуществимо. Страны НАТО готовы, это показал саммит в Уэльсе. У нас есть для этого несколько недель, мы действительно усердно работаем.

Поддержание войск в состоянии высокой готовности дается нелегко. В прошлом мы уже совершали подобное: это накладно и создает серьезное давление на вооруженные силы. Мы хотим обеспечить должный баланс и то, чтобы эти войска были достойно обучены.

Мы не держим войска в состоянии высокой готовности, не применяя их. На самом деле мы хотим организовать кратковременные, решающие, конкретные учения, которые называем блиц-учениями. Просто для того, чтобы обеспечить подразделениям  должную нагрузку, а также, чтобы мы были в состоянии  обучить эти войска и обеспечить их готовность.

Это значит, что мы должны акцентировать внимание на сотрудничестве НАТО и его членов. Очень многое зависит от способности принимающей страны интегрировать войска союзников в свои собственные подразделения и в обстановку. Я знаю, например, что Эстония очень основательно предлагает всякого рода поддержку, которая необходима для принятия подобных войск. Это очень хорошее известие.

Но как обстоят дела с теми странами, которым надлежит предлагать свои войска для участия в деятельности таких подразделений особо высокой готовности? Может быть, прийти к консенсусу, что такие силы нужны, просто; но когда какое-нибудь министерство обороны или вооруженные силы принимаются пересматривать свои ресурсы и задаются вопросом, есть ли у них деньги, которые необходимы для того, чтобы привести часть армии в состояние повышенной готовности, – это совсем другая история!

Это было принято во внимание и на саммите в Уэльсе, который стал одной из важнейших встреч на высшем уровне за последние десятилетия. Главы государств и правительств решили использовать шанс. Теперь наша цель – предложить им пути выполнения задачи.  Я уверен – и это подтверждается прошлым и операциями NRF, – что государства отзовутся на просьбу.

Нам следует распределить обязанности. Мы не требуем огромных цифр, нам нужна самоотдача. Как крупные, так и средние государства, а также малые страны в состоянии предложить составляющие этой силы.

Правильно ли я  понимаю, что в этом соединении особо высокой готовности могли бы присутствовать преимущественно войска типа сил специального назначения и учения для них проводились бы внезапно, с предупреждением всего за пару дней?

Да, это можно так и представить. Я подчеркну, что соединение будет состоять не только из войск спецназа, хотя дух соединения был бы немного похож на спецназовский, поскольку эти войска очень стремительны и способны реагировать гибко, они очень эффективны.

Мы стремимся составить более разноплановые пакеты, не только   спецназ. Даже в том случае, если войска спецназа сыграют в них свою роль.

Если принять во внимание другие аспекты гибридной войны и…

Мы готовы справиться со всем спектром, от конвенциональных угроз и вплоть до кибернетических атак и иных подобных рисков. При этом я должен подчеркнуть, что

НАТО является прекрасной организацией для сдерживания и профилактики, но она не может выполнять эту работу в одиночку.

Мы должны сделать так, чтобы все причастные к делу организации и страны могли эффективно сотрудничать. Это единственный способ обуздать то, что мы называем гибридной угрозой.

Гибридные угрозы простираются в глубину  общества и касаются не только вооружений, но и дестабилизирующих факторов, которые в состоянии обуздать только местные силы безопасности, судебная система и т.д.