Ангелы революции из параллельных миров

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
На Венецианском кинофестивале «Овсянкам» Алексея Федорченко аплодировал сам Квентин Тарантино.
На Венецианском кинофестивале «Овсянкам» Алексея Федорченко аплодировал сам Квентин Тарантино. Фото: Альберт Труувяэрт

Одним из интереснейших российских фильмов на фестивале «Темные ночи» стала новая лента Алексея Федорченко «Ангелы революции».

Федорченко стал снимать кино поздно – его первый игровой фильм, «Первые на Луне», вышел, когда режиссеру было 38 лет. И эта картина, повествующая о том, как в 1938 году СССР отправил космонавтов на спутник Земли, и снятые в духе магического реализма «Овсянки» и «Небесные жены луговых мари» получили немало призов на российских и европейских кинофестивалях.

«Ангелы революции» – кино удивительное. Формально это рассказ о том, как в 1930-е годы бригада художников-авангардистов отправилась в Сибирь к хантам и лесным ненцам, чтобы приобщить тех к советской цивилизации, кинематографу, роддомам, гигиене, супрематизму и прочим достижениям раннего СССР. Местным шаманам это вторжение не понравилось – и они убили пришельцев.

Однако по большому счету фильм «Ангелы революции» рассказывает не столько об этой экспедиции, сколько о людях, которые готовы были стать миссионерами советской культуры, и о множестве странных – с сегодняшней точки зрения – проектов, рождавшихся в ту эпоху. Среди прочего в фильме есть памятник «первому богоборцу» Иуде, кино о мексиканской революции с настоящими отрубленными головами, летающие собаки, симфония, в которой вместо музыкальных инструментов – гудки пароходов и сирены заводов, шпионские страсти вокруг терменвокса и многое, многое другое.

Никакого стеба, только уважение

Самое интересное, что почти все это – не выдумка, а правда. Все герои фильма имеют исторических прототипов – и Полина Шнайдер, «Полина-Революция», верой и правдой служащая делу Октября от Сибири до Персии, и ее спутники, похожие на Сергея Эйзенштейна, Дзигу Вертова и других, менее известных, но не менее интересных и трагических персонажей советской истории. «Основное событие, которое легло в основу фильма, – это Казымское восстание 1931-1934 годов, бунт шаманов хантов и лесных ненцев против советской власти, – говорит режиссер. – Полина Шнайдер существовала, она работала в Наркомате просвещения и была послана в Казым. Некоторые детали ее биографии взяты у других людей, чтобы история получилась более насыщенной...»

– Изначально вы технарь, долго работали инженером, экономистом – и вдруг решили пойти в кино...

– Это вышло случайно. Я был экономистом на Свердловской киностудии и еще занимался там производством документальных фильмов. В какой-то момент некий режиссер отказался делать документальный фильм «Давид», а договор надо было выполнять. В итоге фильм снял я – и тот получил несколько международных призов. Мне понравилось снимать. Вообще я могу заниматься самыми разными вещами. Могу еще раз сменить профессию, почему нет.

– У вас есть медаль «За заслуги перед космонавтикой» за фильм «Первые на Луне». Вы неравнодушны к идее покорения космоса?

– Я не фанат космонавтики, и то, что в фильме идет речь о полете на Луну, – это непринципиально. Я хотел показать людей, которые участвуют в грандиозном, абсурдном, сумасшедшем мероприятии. Это могло быть строительство Днепрогэса или гигантской шахты. Правда, сейчас я вернулся к космосу – снимаю «Малыша» по Стругацким.

– Почему после «Первых на Луне», фантазии технологической, вы обратились к магическому реализму в «Овсянках» и «Небесных женах луговых мари»?

– Так получилось. Мне кажется, это всё документальные сказки. Часто говорят, что я снимаю «мокьюментари», но это слово подразумевает насмешку или стеб (mockumentary – пародия на документалистику, слово-кошелек из слов mock «насмешка» и documentary «документальный фильм» – Н.К.), в моих картинах этого нет, я с большим уважением отношусь к моим героям и их эпохе. Это не псевдодокументалистика – это документалистика, которая могла бы быть, документалистика параллельного мира, похожего на наш. Мне такие миры интересны. Снимать одно и то же скучно, все мои картины отличаются друг от друга и по стилю, и по композиции. Каждый фильм я начинаю с нуля. Жизнь короткая, заниматься надо тем, что интересно.

– Насколько «Овсянки» и «Небесные жены...» реалистичны?

– «Небесные жены...» этнографически очень точны. Все, что сделано в «Овсянках», – это допущение. О культуре народа меря почти ничего неизвестно, и мы ее реконструировали, опираясь на культуры братских народов. Специалисты по меря говорили, что это все могло быть. Я исходил из того, чтобы фантазия ни в коем случае не могла обидеть мерян.

Авангард и ненцы

– «Ангелы революции», как и «Овсянки», и «Небесные жены луговых мари», сняты по прозе Дениса Осокина...

– Да, «Ангелы революции» – уже пятый мой фильм, связанный с его текстами. Но это оригинальная история, просто герои разговаривают языком Осокина.

– Что вас привлекает в прозе Дениса?

– Я считаю, что он – один из самых удивительных писателей современности, и мне он страшно интересен с точки зрения кинематографа. Денис работает в трех направлениях: примитивизм, истории для детей и «истории для мертвых». Последнее – поэзия, не поддающаяся экранизации, литература для детей требует анимации, которой я пока не занимаюсь, а вот примитивистские вещи Осокина с точки зрения кино замечательны.

– Чувствуется, что герои «Ангелов...» для вас – великие люди.

– Да, они были великими художниками. Они мыслили вселенскими масштабами. «Симфония гудков» Арсения Авраамова – музыка, где инструментами являются заводы, фабрики, пушки и паровозы, – это реальное сочинение, оно было исполнено на годовщину революции в Баку, удачно, и потом в Москве – не вполне удачно. Авраамов писал музыку для всей страны – и задумывал музыку для всей планеты...

– При всем том искусство 1920-х не пережило тридцатые...

– Да, не пережило. Но двадцатые – продолжение Серебряного века: пережив декаданс, он преобразовался в советский авангард. «Ангелы революции» – фильм о людях, оказавшихся между двумя великими цивилизациями: советского авангарда и хантыйских шаманов. Эти цивилизации не пересекаются в культурном плане, и герои не могут выжить.

– И на место ангелов революции приходят демоны?

– Герои несут культуру, которая хантам и лесным ненцам оказалась не нужна. Но в Великой самоедской войне, как называлось это событие у ненцев, победила советская власть. Что мы и видим в последней, документальной, сцене фильма.

– Как вы относитесь к советской культуре?

– В истории мировой культуры, я думаю, останется авангард 1920-х годов и его продолжение, конструктивизм в архитектуре. Больше почти ничего самобытного СССР не создал. Но отбрасывать в культуре ничего не нужно. Зачем отбрасывать, скажем, ар-деко? Культуру надо знать, любить и уважать..

– Можно изменить мир через искусство?

– Нет, нельзя. Надо пытаться, но... Мало у кого получается.

– Как вы пришли к экранизации «Малыша» Стругацких? Стилистически этот фильм будет похож на ваши предыдущие работы?

– Это не экранизация, это фильм по мотивам, он будет довольно сильно отличаться от первоисточника. Мне предложили этот проект, я согласился. Сначала мне не очень нравилось, а теперь нравится – я придумал, о чем этот фильм... Тема контакта и космического Маугли устарела, по ней снято уже много десятков лент. Пришлось изменить концепцию фильма. Малыш у нас присутствует, но фильм будет о другом. Работать мы будем с Михаилом Кричманом, оператором «Овсянок» и последних фильмов Андрея Звягинцева «Елена» и «Левиафан».

Комментарии
Copy
Наверх