2015 год театр «Эстония» начал с премьеры оперетты Имре Кальмана (1882-1953) «Принцесса цирка» – той самой, легендарной, в которой блистал в свое время Георг Отс.
Ивонна Кальман, дочь своего отца
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Чтобы увидеть первое представление нашей «Принцессы цирка», в Эстонию прилетела из далекой Мексики дочь композитора Ивонна (Ивонка) Кальман (род. 1938). За несколько часов до премьеры госпожа Кальман рассказала «ДД» о том, каким запомнила своего великого отца.
Кофе, сигары и гуляш
– Имре Кальман скончался в 1953 году, когда вы были еще ребенком. Какие у вас сохранились воспоминания об отце?
– Я очень многое помню – мы с отцом были очень близки. Он был самым замечательным отцом на свете – и самым замечательным другом на свете для маленькой девочки. У него были красивые голубые глаза и не-обыкновеннейшая улыбка... Он весьма щедро тратил время на мои детские проблемы. Он научил меня любить природу, любить животных.
Мы часто гуляли с нашей собакой, отец брал меня с собой в парк – и иногда говорил: «Ивонка, мне нужно вернуться домой, у меня в голове крутится мелодия». Ритуал был такой: он садился за рояль, мы с собакой забирались под рояль, он играл мелодию, потом спрашивал: «Ну, как?»
Еще я помню Нью-Йорк, где мы жили после того, как уехали из охваченной войной Европы. Отец все время работал. К нам приходили либреттисты, они с отцом курили – ему нельзя было курить, но он обожал сигары. Кофе и сигары... Когда либреттисты уходили, мама открывала все окна. В Париже к отцу приходили люди, эмигрировавшие из Германии, из Австрии, говорили, что обожают его музыку... Для них мой отец был героем. Ему это было приятно.
– Ваша мама была русской – Вера Макинская (1910-1999), эмигрантка из Перми...
– Да, именно так. Мама была удивительным человеком. Обворожительная красавица, она говорила на множестве языков – и учила новые до конца жизни. Когда она входила в комнату, все отвлекались и смотрели на нее. Она умела одеваться и была очень стройной. Я унаследовала таланты мамы и внешность папы... (Смеется.) Мама никогда не забывала о своих русских корнях – Россия много для нее значила. Я тоже горжусь своими корнями, и русскими, и венгерскими. И я счастлива, что русские до сих пор любят музыку Имре Кальмана.
– На каком языке общались ваши родители?
– На немецком. Но в нашей семье не было какой-то одной доминирующей культуры.
Гостей мы угощали простой пищей вроде венгерского гуляша – и все равно к нам приходили самые знаменитые люди мира. Наш дом был открыт для друзей. Эту черту я унаследовала от родителей. Мне нравится делиться чем-то с другими людьми.
Как Кальман не стал почетным арийцем
– Расскажите о себе, пожалуйста.
– Я говорю на шести языках – к сожалению, русский не входит в их число. Я жила в самых разных местах – в Австралии, в Италии, в Калифорнии. Сейчас я живу в Мексике в курортном городке Пуэрто-Вальярта. Я построила там дом, где жила с мужем. К сожалению, пять лет назад мой муж умер. Теперь я снимаю виллу с отличным видом, «Каса Ивонка». Мне очень нравится мексиканская кухня... Я делаю все, чтобы имя и музыка моего отца не были забыты. Наконец, я активно занимаюсь спасением животных и уходом за ними. В Мексике положение бродячих кошек и собак просто ужасно. У меня дома – тринадцать собак и очень много кошек.
– В жизни вашего отца был эпизод, когда Гитлер предложил ему – венгерскому еврею! – титул почетного арийца...
– Я была тогда такой маленькой, что ничего не помню, но папа рассказывал мне – а он никогда не врал, – что Гитлер прислал в Париж известного генерала. Тот пришел к отцу и сказал: «Маэстро, фюрер желает, чтобы вы вернулись в Вену. Он обожает вашу музыку и предлагает вам титул почетного арийца». Отец спросил: «Кто даст гарантии, что я останусь в живых?» «Я даю вам такие гарантии», – ответил генерал. Отец промолчал, но подумал: «А кто даст гарантии, что завтра не убьют вас?» Назавтра мы были уже в Генуе и поднялись на борт корабля, плывшего в США. Это было верное решение – наши родственники погибли в концлагерях. Имре Кальман был мудрым человеком. В Америке ему пришлось нелегко: отцу было за шестьдесят, он не говорил по-английски, в Вене его называли королем, а в США он стал никому не известным королем в изгнании. И все равно отец сочинял музыку. Он пережил сердечный приступ, потом у него случился инсульт. Все это время он работал...
– В итоге вы вернулись в Европу?
– Да. Мама была популярна в Нью-Йорке, ее приглашали на все крупные вечеринки, но она хотела жить в Париже. Мы упаковали чемоданы и поехали туда. Отец не был рад этой перемене, французским он тоже не владел, но в Париже, как я уже говорила, он вновь ощутил себя королем музыки. К сожалению, через неделю после семьдесят первого дня рождения он умер.
Возвращение оперетты
– В вашем доме бывали Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Эрих Мария Ремарк...
– В детстве я не знала, что они – великие люди. Только позже, посмотрев фильмы с Марлен Дитрих, я поняла, что она – великая актриса. Что до Ремарка, он стал близким другом моей мамы после смерти отца. Мама навещала его до самой смерти и дружила с его вдовой, актрисой Полетт Годдар. К счастью, моя мама прожила долгую жизнь – она скончалась незадолго до наступления XXI века.
– На Западе пишут, что после смерти Кальмана его оперетты исчезли из репертуара повсюду, кроме Германии и Австрии, но это неправда: советские фильмы «Мистер Икс», «Сильва» и «Принцесса цирка» любят и смотрят до сих пор. Что происходит с наследием вашего отца сейчас?
– Оно живо как никогда. При жизни отца чаще ставились его самые известные оперетты – «Марица» и «Княгиня чардаша». Сейчас оперетты Кальмана ставят по всему миру. Это просто фантастика! В берлинской Komische Oper вестерн-мюзикл «Аризонская леди» идет с невероятным успехом. К сожалению, после войны постановки отцовских оперетт были слишком... китчевыми. Интеллектуальные снобы презирали «легкий» жанр, и вскоре оперетты исчезли из репертуара оперных домов Европы. Сегодня оперетта возвращается. Только что я была в Дрездене, где Анна Нетребко пела в «Сильве». Она – лучшая Сильва, которую я видела в своей жизни.
– Что вы скажете о «Принцессе цирка», которую поставили в «Эстонии»?
– О, я обожаю эту оперетту. В ней есть русский дух. Это прекрасная романтическая музыка. В Германии все новогодние представления «Принцессы цирка» раскуплены...
– Надеюсь, она с успехом пройдет и у нас.
– Я тоже надеюсь! (Стучит по деревянному столу.) Я видела русский фильм «Мистер Икс» с Георгом Отсом, и он мне понравился. Я вообще люблю Россию, мой любимый город – Санкт-Петербург. Я дружна с питерской Музкомедией, где ставят оперетты отца – и делают это просто прекрасно. Стараюсь бывать в Петербурге так часто, как могу. Красивый город, великолепные театры, замечательные люди...