Бездомные с Лазурного берега

Ирина Каблукова
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Юлия Чернякова, Игорь Макаревич и их дети Мишель и Стефан хотели жить в Эстонии, сегодня они перебиваются у друзей во Франции и думают, что делать дальше.
Юлия Чернякова, Игорь Макаревич и их дети Мишель и Стефан хотели жить в Эстонии, сегодня они перебиваются у друзей во Франции и думают, что делать дальше. Фото: Маргус Ансу

Супружеская пара из Москвы хотела жить в Эстонии, но была вынуждена бежать во Францию, оставшись без дома, денег и личных вещей.

Оговоримся сразу, что в этой истории мы не станем искать виноватых и пострадавших. Сегодня, когда случившееся стало предметом разбирательств практически всех судебных инстанций – гражданской, уголовной (скоро иски будут поданы и в административный суд), когда в наличии несколько незавершенных и завершенных полицейских расследований, а обе стороны вынуждены постоянно давать показания как судьям, так и следователям, делать выводы – дело глупое и неблагодарное.

Эту историю мы хотим рассказать скорее для того, чтобы каждый, кто решит продать или купить недвижимость, заранее знал: ваши действия, если они  балансируют на грани или переходят за грань закона, обещают вам много неприятностей.

Счастье переезда

Юлия Чернякова и Игорь Макаревич – российская супружеская пара, воспитывающая двоих маленьких детей. До того как оказаться в Эстонии, оба жили в Москве, занимались искусством. Юлия много говорит о гениальности мужа, в том числе о его заслугах, среди которых имеется и  телевизионная награда «ТЭФИ». С нашей страной россияне в каком-то смысле связаны через Юлию: «Моя родная мама умерла, когда я была еще ребенком. Папа женился во второй раз на русскоязычной жительнице республики из Калласте. Именно поэтому к Эстонии у меня отношение очень личное: много времени в детстве я провела на берегу Чудского озера».

Окончательный переезд семьи из России состоялся в 2010 году. Сначала перебрались, что называется, по визе, а весной 2011 года им удалось получить виды на жительство, которые иностранцу предоставляют, если он начинает в Эстонии предпринимательскую деятельность. Юлия с мужем именно это и сделали: открыли фирмы. Жильем они были обеспечены, поскольку еще в 2003 году они купили себе квартиру в Калласте – 83 квадратных метра. Юлия говорит, что успела привести ее в полный порядок, сделать ремонт и купить новую мебель. К тому же через Интернет удалось найти предложение о продаже красивого дома с солидным земельным участком, который расположен в Тартуском уезде, в деревне Ляэнисте, в 75  километрах от Калласте.

По словам супругов, был заключен договор об аренде с правом последующего выкупа. В таких ситуациях у нотариуса заключается соглашение, согласно которому покупатель получает первичное право на приобретение недвижимости, вносит залоговую часть (в данном случае –  около десяти процентов от общей стоимости), сразу вселяется в дом, а потом каждый месяц выплачивает арендную плату, часть которой идет в счет платы за покупку. Оговаривается конкретный срок, в данном случае – три года, к моменту истечения которого покупатель обязан либо полностью выкупить недвижимость, либо покинуть жилплощадь, предоставив продавцу право начать поиски нового покупателя. До этого владелец этим заниматься не может, о чем даже делается отметка в крепостной книге.

Такой вариант устроил и Макаревича с семьей, и собственника дома – Айвара Аланда. Договор заключили, 20 тысяч залоговых евро были отданы лично в руки Аланду, покупатели-арендаторы начали перевозить из России свое имущество – несколько тонн вещей, в том числе дорогую технику, которую Макаревич использует для создания своих художественных работ. Аланд же стал получать каждый месяц по 700 евро за аренду, в ожидании, когда он получит оставшуюся сумму.

Кто кого обманывает?

Около полугода все жили тихо-мирно, вполне довольные друг другом. Дети Макаревича и Черняковой: Мишель, на тот момент второклассница, и шестилетний сын Стефан были определены в местную школу и детский сад соответственно. Игорь оборудовал мастерскую, начал творить. И все бы ничего, если бы почти одновременно не произошли два события.

Несмотря на то, что дом выглядел чудесно и был оценен в 240 тысяч евро, в первую же зиму стало ясно, что внешне очень красивое строение, расположенное в тихом лесном массиве, нуждается в серьезной технической доработке. Покупатели уверяют, что, сколько ни просили Аланда представить им техническую документацию на дом, им так ничего и не удалось получить, кроме проекта самой коробки. Между тем отопительная система дала дуба в первый же серьезный мороз, а вентиляция наотрез отказывалась выполнять возложенные на нее обязанности. Впрочем, по словам наших собеседников, она вообще не была сделана: «Экспертизы  подтверили, что печного отопления в доме нет, камин не работает, земляной насос слабый, теплый пол разбалансирован, печи сделаны с нарушениями, септик спускает фекалии в реку Ахья – сосед жаловался на запах».

Покупатели и продавец много времени провели за переговорами, в ходе которых пытались решить возникшие вопросы. Главное, что интересовало семейную пару, – снижение в свете вскрывшихся дефектов стоимости покупки. На фоне четверти миллиона, которую им нужно было отдать, скидка в 20 тысяч, которую они просили, выглядит несолидно. Но договориться не удалось, хотя когда-то давно сам Аланд заявил в газете Õhutleht, которая писала про российского художника Макаревича, искренне полюбившего Эстонию и приехавшего сюда жить из России, что был готов эту самую сумму уступить. Как бы там ни было, но вопрос этот пришлось начать решать через суды, в которые Макаревич и Чернякова обратились летом 2012 года.

Второе событие касается продажи калластеской квартиры Юлии. «Я решила ее продать, и сам Аланд предложил мне купить ее. Игорь в это время находился в Москве, поэтому всеми делами занималась я. В оговоренный день мы пришли к нотариусу, где выяснилось, что он платит за мою квартиру 58 тысяч евро. Я хотела продать ее за 20 тысяч без мебели и за 28 – если с ней. По составленному договору покупателем считался не сам Аланд, а его фирма – Ropka Autopood. Нотариус обратила внимание на странность цены, не отвечающей рыночной, но он о чем-то поговорил с ней на эстонском и вопрос был снят. Дальше стали говорить о способе оплаты. В договоре было указано, что деньги я уже получила, я сообщила, что ничего мне выплачено не было, но они опять начали о чем-то говорить по-эстонски, и Аланд пообещал мне, что мы после обсудим этот вопрос и я получу гарантии, в виде отдельного подписанного договора», – уверяет Юлия.

После подписания договора они, по словам Черняковой, отправились не в контору Аланда, как думала Юлия, а в бар, где и обсудили детали этой сделки: «Он сказал, что такая большая сумма в договоре указана, поскольку так ему удобнее вести дела фирмы. Реально же за эту квартиру я должна была получить свои 20-28 тысяч, которые будут списаны с остаточной стоимости нашего дома. Аланд пообещал, что мы подпишем с ним договор».

Юлия уверяет, что никакого договора она так и не получила. Квартира перешла в собственность фирмы Аланда, а когда чуть позже была предпринята попытка аннулировать сделку и вернуть квартиру, выяснилось, что почти сразу он продал ее сыну бывшей жены – за одну тысячу евро: «Разбиравшие мою жалобу судьи объяснили, что вернуть квартиру нельзя, теперь разговор можно вести только о деньгах за нее».

Начинается война

На фоне всех этих споров отношения между арендаторами и собственником дома накалились до передела. Юлия признается, что они не только начали писать заявления в полицию и обращаться в суды, но и перестали платить арендную плату. Так продолжалось до конца лета 2012 года, когда семье стало известно, что теперь уже сам Аланд подал в суд встречный иск, в котором требовал: восстановить его в правах владения, отменить заключенный ранее договор о продаже дома и дать разрешение на выселение семьи Макаревича – Черняковой.

Согласно документам, этот иск был подан 19 августа, 29 августа его приняли к производству, а 12 сентября семья уехала из Эстонии в Швейцарию, где проходила персональная выставка Игоря.

С этого дня холодная судебная война между собственником дома и людьми, которые собирались дом приобрести и уже отдали продавцу около 30 тысяч евро, перешла в стадию активных боевых действий. В течение трех дней семья была вынуждена общаться по телефону с представителями охранной фирмы G4S, с которой был заключен договор об охране дома. Дело в том, что Айвар Аланд решил завершить спор радикально: он приезжал к дому, открывал двери и проходил внутрь. На сигнал тревоги выезжал патрульный экипаж: когда с полицией, а когда и без. В результате переговоров объект освобождали от «захватчиков», но вскоре Аланд возвращался, и все начиналось сначала.

«На третий день мы получили сообщение от G4S о том, что фирма расторгает с нами договор об охране и снимает с себя ответственность за происходящее. Что там произошло, мы так и не поняли. Но Аланд получил доступ в дом, в который мы уже больше не смогли войти никогда», – говорят Юлия и Игорь.

По их словам, собственник не только сменил замки, но и вывез их личные вещи, а дорогую технику художника Аланд оставил у себя. Как он после объяснит и в судах – в качестве залога: все же договор еще действовал, а семья в течение пяти месяцев не платила арендную плату. Личные вещи увезли в – на тот момент – неизвестном направлении.

Юлия начинает очень волноваться, когда описывает тогдашнюю ситуацию: «Мы уехали из дома в легкой одежде. В доме остались не только очень важные и ценные для нас вещи, в том числе картины, техника и награды Игоря, уникальная библиотека, фотографии мамы еще со

ВГИКовских времен – им вообще нет цены, – но и вообще все, вплоть до теплой одежды детей».

Домой они не торопились, поскольку в этом уже не было смысла. Да и как и где жить? Через адвокатов подали заявление в полицию о незаконном выселении и пропаже вещей. В Эстонии Макаревич и Чернякова появились только в ноябре.

Бегство из Эстонии

Тут, по словам наших собеседников, начало происходить удивительное. «На нас давили все, в том числе полиция, прокуратура, наш адвокат и сам Аланд. Нам угрожали, нас запугивали. Нам было сообщено, где находятся наши вещи, но они были вывезены без составления описи, не было никаких документов, да и доказательств, что это наше имущество, поскольку заказ был оформлен на имя жены Аланда. Тем не менее мы поехали с полицейскими на склад фирмы по транспортировке, – рассказывает Юлия. – Мне предложили получить свои вещи, но следователь хотела, чтобы взамен я отозвала заявление. На самом деле я бы это сделала, если бы вещи были упакованы, как положено, имелась опись. То, что я увидела, не поддается описанию: все или просто валялось, или было хаотично распихано по пакетам. Потом я узнала, что вещи собирал Аланд и его родственники. Над нами просто надругались!»

Выезжала Юлия со следственной бригадой и в дом. Якобы для проведения следственного эксперимента: «Мне сказали, чтобы я взяла с собой ключи. На месте попросили открыть двери, но ключ не подошел. Наверное, так они хотели проверить, действительно ли Аланд заменил замки».

До конца декабря семья прожила в однокомнатной квартире мачехи Юлии в Калласте, откуда Мишель не могла добираться до школы. Да и вообще условия были крайне стесненными для семьи из четырех человек. И они приняли решение уехать из Эстонии.

Юлия объясняет: «Мы боялись угроз, которым подвергались. К тому же жить в той квартире было очень тяжело, а сами мы не имели денег даже на питание. Игорь не мог работать, а в социальных службах, куда мы обращались за помощью, нам отказывали, предлагая обращаться по месту регистрации». В итоге друзья перевели им деньги на покупку одежды, ремонт легковушки и дорогу, и семья уехала на Лазурный берег во Францию, где знакомые предоставили им возможность временно пожить.

Все запутано

Сегодняшняя ситуация такова: Айвар Аланд предстал перед судом по обвинению в незаконном обыске и выселении. Юлию настойчиво приглашают на допрос в местную полицию, поскольку подозревают ее в ложных доносах. Дело о квартире заглохло еще три года назад, а договор о продаже дома решением суда был расторгнут. Денег, техники и морального удовлетворения никто не получил.

Выслушав эту историю, мы решили, что на данном этапе выяснить, кто прав, а кто виноват, не удастся. С одной стороны, показалось странным, что люди, решившие переехать в Эстонию и приобрести дом за четверть миллиона евро, почему-то оказались без средств к существованию.

«На какие деньги вы планировали в итоге выкупить этот дом?» – спросили мы у Юлии. «У нас есть недвижимость в России. Сейчас мы ее продаем, чтобы как-то жить теперь уже во Франции». Почему недвижимость не была продана раньше, к сроку предполагаемой покупки дома в Эстонии? Ответ такой: из-за выявленных недостатков цену недвижимости нужно было пересматривать, но договориться об этом не получалось. Правда, оставалось время: договор-то подписали на три года. Такие же вопросы остаются и в отношении квартиры, которую Юлия продала Аланду. Почему – при таких странных обстоятельствах – женщина согласилась подписать договор у нотариуса? Почему не воевала за правильную сумму? Почему не призвала нотариуса на помощь, когда Аланд при нем заявлял, что деньги уже заплатил, хотя, как уверяет Юлия, не существовало даже договора о том, что сумма, вырученная с продажи квартиры, идет в счет погашения части долга за дом?

Семейная пара очень многословна, показывает десятки, если не сотни, писем и жалоб, которые в течение последних трех лет были направлены в полицию, прокуратуру, суды, канцлеру юстиции и в прочие инстанции. Они даже обратились к властям Франции с просьбой предоставить им убежище как жертвам гонений в Эстонии, но при этом постоянно подчеркивают, что сама Эстония для них – дом родной, и они по ней очень сильно тоскуют.

С другой стороны находится Айвар Аланд, которого все же обвинили в незаконных обыске и выселении и отдали под суд. То, как он выселил своих возможных покупателей и арендаторов, вообще не укладывается ни в какие рамки. Кроме того, Аланд и не скрывает, что завладел имуществом Макаревича – Черняковой, чтобы гарантировать себе возврат недополученных за аренду денег, а это похоже не только на самоуправство, но и на кражу.

Аланд тоже писал заявления в полицию, обвиняя своих обидчиков в разного рода преступлениях. Так, Игорь рассказал, что его допрашивали в полиции, когда Аланд обвинил его в краже автомобильных покрышек, которые якобы пропали из сарая арендованного и почти купленного дома.

Мы честно пытались понять, кто из сторон привирает, и сдались. Пусть это выясняют правоохранительные и судебные органы.

Следствие разбирается

В процессе работы над этим материалом мы обратились в две инстанции (в Лыунаскую окружную прокуратуру и в охранную фирму G4S) и непосредственно к Айвару Аланду.

Пресс-секретарь прокуратуры Кристина Костина в ответ на наши вопросы сообщила: «Обвинение Айвару Аланду предъявлено по  статье 314 Пенитенциарного кодекса. Согласно обвинению, заявители и два их несовершеннолетних ребенка арендовали на основе договора об аренде недвижимость, которая находится в волости Вынну в Тартумаа и которая принадлежит обвиняемому. Мужчина и женщина, являющиеся в этом деле потерпевшими, заключили с владельцем недвижимости договор, заплатив ему часть денег и пообещав, что остальную сумму они выплатят к назначенному числу. Когда наступила эта дата, обещанные деньги владелец не получил. Согласно обвинению, в сентябре 2012 года обвиняемый пришел на место и поменял без разрешения суда дверные замки, а также вывез вещи, которые принадлежат пострадавшим. В рамках дела пострадавшие предъявили иск о возмещении морального ущерба. Судебное разбирательство еще длится».

Она объяснила, что по закону, чтобы выдворить жильцов, владелец должен был обратиться в административный суд. «За последние два года названная пара неоднократно предоставляла полиции и прокуратуре заявления и жалобы различного характера. По трем заявлениям уголовное делопроизводство не начали из-за отсутствия состава преступления, – перечислила Костина. – Два делопроизводства были прекращены. Сначала заявительница утверждала, что в разных договорах были подделаны ее подписи. В рамках уголовных дел были проведены экспертизы, которые доказали, что утверждение заявительницы не соответствует действительности и подписи не подделаны».

Последние слова представителя прокуратуры нужно разъяснить. Юлия рассказала, что когда начали разбирать дело о калластеской квартире, Аланд представил суду и полиции копии расходных ордеров, на которых якобы стояли ее подписи, подтверждающие, что деньги за квартиру Юлия все же получила и финансовых претензий не имеет. В том числе и к своему прежнему адвокату. Она же уверяет, что ничего не подписывала, а подписи подделаны, и стоит на своем, несмотря на заключение экспертизы. Теперь в этой истории будет разбираться группа адвокатов во главе со знаменитым Михаилом Йоффе.

Однако остается еще пара уголовных дел, возбужденных против Юлии и находящихся в стадии расследования, но говорить о них прокуратура пока отказалась, поскольку закон запрещает разглашать конфиденциальную информацию.

Тайны, покрытые мраком

В охранной фирме G4S мы попытались выяснить, почему так внезапно был расторгнут договор с этой семьей, и не считают ли охранники, что поступили, мягко говоря, некорректно, если сегодня человек, которого они впустили на подохранный объект, привлечен к уголовной ответственности?

Руководитель пресс-службы  G4S Юлия Гаранжа ответила буквально следующее: «Договор об охране объекта был расторгнут в связи с появлением обстоятельств, свидетельствовавших о споре по поводу владения недвижимостью. Перед тем как расторгнуть договор, охранная фирма направила официальный запрос адвокату клиента, с тем чтобы получить подтверждение владения клиентом недвижимостью. Запрос остался без ответа. Предоставление охранных услуг в условиях нерешенного вопроса о владении недвижимостью невозможно, исходя из чего договор и был расторгнут».

И, конечно же, мы не могли не обратиться с вопросами к другой стороне конфликта – Айвару Аланду. Однако он сказал: «Я не являюсь публичным лицом, и все ответы на эти вопросы, связанные с  Макаревичем и Черняковой, находятся в компетенции соответствующих правоохранительных органов. Поэтому я не даю комментарии для прессы».

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх