Эстонию ждут непростые времена – вести из-за восточной границы и с Украины приходят все более тревожные. Сейчас нам особенно необходимы государственный подход и способность просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, пишет главный редактор издания Diplomaatia Эркки Баховски.
Какие мысли приходят в голову первыми после того, как нам стали известны результаты парламентских выборов? Их две, вернее три, хотя третья вытекает из двух предыдущих.
Причины, по которым в новом Рийгикогу вместо четырех представлено шесть политических партий, с высокой степенью вероятности связаны с законом о совместном проживании, а также неспособностью т.н. старых партий понять, насколько народ недоволен сложившимся положением вещей.
Консервативная народная партия Эстонии (EKRE) была изначально против принятия закона о совместном проживании, что и обеспечило ей пропуск в Рийгикогу.
Свободная партия Эстония сумела успешно канализировать недовольство политической системой. В определенной степени это удалось и EKRE.
Из этих двух мыслей и вытекает третья – что тема безопасности, предполагавшаяся главной темой выборов, оказалась не настолько главной, насколько можно было думать. С одной стороны, это хороший знак – люди в Эстонии ощущают себя уверенно и паники нет. Рушатся все обвинения в адрес эстонской журналистики, которая якобы разжигает в Эстонии войну и сеет страх.
Однако тема безопасности никуда не исчезла. Главной задачей EKRE – помимо вероятных коалиционных переговоров – видится избавление от имиджа радикалов. Налицо параллель с Истинными финнами, которых Запад был склонен обличать как популистов. Особенно внимательно стоит поглядывать в сторону России – не стоит забывать о том, как быстро некоторые украинские партии получили в Москве определение фашистских.
Для Свободной партии и EKRE момент истины заключается в том, что им необходимо быть в парламенте вместе и продержаться четыре года. Это покажет, являются ли они партиями с крепким фундаментом или же их ожидает та же участь, что постигла партии Пима Фортейна (Список Пима Фортейна в Нидерландах) и Йорга Хайдера (Австрийская партия свободы), которые, оставшись без лидеров, исчезли.
В верхней части итоговой таб-лицы с результатами парламентских выборов больших изменений не произошло – как и можно было предположить, победу одержали Партия реформ и Центристская партия. Но даже и ежу понятно, что создать коалицию теперь будет сложнее, поскольку количество переменных в уравнении выросло. И здесь тоже единство новых парламентских партий очень важно: сможет ли формирующая правительство Партия реформ рассчитывать на все те голоса, которыми располагают новички?
На первый взгляд кажется, что Партия реформ делает ставку на Свободную партию как на единое целое. Иначе зачем с ними были начаты переговоры с привлечением социал-демократов? Однако подобная коалиция вызывает чисто арифметические вопросы – в Рийгикогу у нее было бы всего 53 мандата. Достаточно, чтобы ряды Свободной партии покинули три депутата, чтобы большинство было утрачено. Конечно, нельзя исключить возможность выхода депутатов и из других партий, но в отношении новоявленных сил такие подозрения, разумеется, сильнее.
Другой момент истины для Свободной партии связан с ее обещанием добиться в Рийгикогу того, чтобы финансирование политических партий за счет госбюджета было урезано. Войти в коалицию и при этом отказаться от этого обещания означало бы обмануть своих избирателей. Свободная партия отрицает подобный вариант, но поскольку Партия реформ обладает при формировании коалиции более сильной позицией (она может пригласить в коалицию и IRL), Свободной партии будет предоставлено не слишком много возможностей для выдвижения своих условий.
В более широком смысле: не стоило бы примерять на Свободную партию европейскую модель, поскольку в Эстонии отсутствуют предпосылки для такого радикализма, как в Европе. Здесь нет проблем, обусловленных иммиграцией. При этом у нас, как и в Европе, т.н. партии мейнстрима могут начать использовать более радикальные лозунги – а это уже будет проблема. Отношения между британской Партией независимости (UKIP) и британскими консерваторами представляются в этом плане ярким примером, поскольку для того, чтобы сохранить своих избирателей, консерваторам приходится выступать с более радикальными речами.
В контексте Эстонии остается в силе еще и вопрос о том, что же именно может представлять собой более радикальный лозунг. Аннулирование закона о совместном проживании?
И если продолжить строить предположения: если закон о сов-местном проживании будет перечеркнут, то что дальше? И аналогичный вопрос к UKIP – если Соединенное королевство выйдет из состава Европейского союза, прекратит ли UKIP свое существование?
Но народ уже сказал свое слово, и коалиционные переговоры начались. Эстонию ждут непростые времена – вести из-за восточной границы и с Украины приходят все более тревожные. Все это, в свою очередь, требует государственного подхода, искусной дипломатии и способности просчитывать ситуацию сразу на несколько ходов вперед. Не стоит ли попросить политиков именно об этом?