И дом – не дом, и муж как враг

Ирина Каблукова
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Насилие. Фото иллюстративное.
Насилие. Фото иллюстративное. Фото: Scanpix/Panthermedia

Кристина (имя изменено, настоящее редакции известно) пришла в «ДД» от отчаяния. Много лет терпевшая издевательства, сносившая побои от супруга, теперь она настроена достаточно решительно.

Кристина хочет рассказать не столько о том, что творилось в ее семье, сколько о том, что ее удивило: оказывается, в стране, где одна за другой стартуют программы защиты от семейного насилия, для того чтобы получить помощь, сначала нужно доказать, что ты много лет терпела побои и изнасилования. А потом – обежать сто инстанций и стерпеть новую волну непонимания и равнодушия. Но удивляться тут нечему, поскольку свои обвинения нужно подкреп­лять доказательствами, а помощь получает лишь тот, кто о ней просит.

Супружеский долг

Брак Кристины продлился 37 лет. Результат – трое взрослых детей, два сына и дочка. Именно она, а не братья, которые дистанцировались от семейных проблем, и заставила мать положить конец тому безобразию, которое все эти годы творилось в семье. Дочери еще в 17 лет пришлось уйти во взрослую жизнь и начать самостоятельно зарабатывать, поскольку терпеть тиранские замашки отца она была уже не в состоянии.

Мы не будем в подробностях пересказывать все те претензии, которые сегодня предъявляют своему мужу и отцу обратившиеся в газету женщины. Остановимся на последней ночи, которая и поставила крест как на семье, так и на бесконечном терпении матери.

«Это случилось 30 июля прошлого года. Мы давно никуда не ходили вместе с мужем, отношения были не теми, чтобы проводить свободное время в обществе друг друга. Я давно уже поняла, что походы по гостям всегда заканчиваются одинаково: муж напивается, устраивает безобразные сцены там, а после, уже дома, начинает меня терроризировать. Но тут он уговорил меня отправиться к знакомым», – рассказывает Кристина.

По ее словам, заранее было оговорено, что идут ненадолго и часов в девять возвращаются домой. На деле пирушка затянулась до полуночи. Муж набрался, с горем пополам его удалось дотащить до такси, на котором пара и вернулась к себе. «По дороге он нес какую-то чепуху, приставал к водителю. Как обычно, строил из себя крутого мужика, я видела, как он дал водителю сумму, в несколько раз превышавшую счет, – барствовал. Я у дома сразу вышла и, забрав из квартиры собаку, отправилась с ней гулять. Надеялась, что муж доберется до дома, сразу ляжет спать и скандала не будет».

Не получилось. Когда Кристина вернулась, муж все еще стоял у подъезда и ждал ее. Поднялись. Женщина быстро переоделась и нырнула в свою каморку: после отъезда детей она оборудовала себе уголок, в котором могла прятаться от мужниных приставаний и спокойно высыпаться. В этот раз спрятаться не удалось, мужчина не угомонился, пришел к ней и потребовал немедленного исполнения «супружеских обязанностей».

Кристина говорит: «Мне тяжело вспоминать ту ночь. Часа полтора он таскал меня по квартире. Толкал, пинал. Получил, что ему было нужно. Я вся была синяя. Нет, не кричала. Я никогда не кричала, когда он меня бил, не хотела, чтобы наши проблемы стали известны соседям. Просто стыдно».

Утром муж проспался, встал на работу. Увидев жену, спросил: «Что молчишь, обиделась?». И ушел. Кристина же решила, что это предел, собрала какие-то вещи и уехала к маме.

Сама виновата

Тогда же она созвонилась с дочерью, которая несколько лет жила и работала за границей. Дочь и заставила ее (через неделю после случившегося) сходить в травмопункт и снять следы побоев, а потом написать заявление в полицию. «Вы не представляете, каких усилий стоило уговорить маму все рассказать. Я просто заставила ее наконец заявить на него. Такое нельзя оставлять безнаказанным. Он всю жизнь издевался над нами», – рассказала дочь Кристины.

Заявление, конечно же, приняли. И даже возбудили уголовное дело по 121-й статье Пенитенциарного кодекса. Однако каковы перспективы этого дела, Кристина не знает: «Мне объяснили, что я совершила очень много ошибок, и доказать, что подобное происходило много раз, практически невозможно. Я спрашивала, неужели каждый раз, когда он меня бил и насиловал, я должна была бежать по соседям и приглашать их в свидетели? Оказалось, что нужно было делать именно так. Да, я не вызывала полицию и молча сносила его зверства. Да, я пошла к врачу только один раз, и доказать, что он меня изнасиловал, достаточно трудно, поскольку к гинекологу я не обращалась: мне было стыдно показаться врачу с синяками. Но как защитить себя? Ждать, когда убьет, тогда что-то начнут делать?».

У Кристины большие претензии к правоохранительным и судебным органам. К примеру, ей не стали помогать, когда возникла необходимость попасть в ту квартиру, где она раньше жила с мужем. «Я ушла летом, практически босиком. Что-то, конечно, взяла, но в основном все вещи остались там. Сначала он звонил и требовал, чтобы я вернулась. Я не отвечала. А когда приехала, чтобы забрать свои вещи, оказалось, что он уже сменил замки и без него мне в квартиру не попасть. Сказала об этом полиции. Хоть квартира и является нашим совместно нажитым имуществом, она приватизирована на мое имя, но зайти внутрь я могла только в его присутствии, а я его боюсь. Он опять станет драться. Попросила следователя или сходить со мной, или выделить полицейских, но она отказалась, сказав, что и сама его боится и в ту квартиру со мной не пойдет», – рассказывает женщина.

Действительно, о том, что муж Кристины агрессивен, следователь знает. В многочисленных ответах на не менее многочисленные дополнительные заявления и обращения пострадавшей есть кочующий из письма в письмо абзац, в котором женщину предупреждают об осторожности и напоминают о том, что в случае нападения нужно срочно звонить в полицию по оперативному номеру. Но это всё!

С мужем Кристина развелась. Сейчас идет процесс раздела имущества.

«Как живу сейчас? Страшно. Он постоянно донимает звонками, эсэмэсками гнусного и оскорбительного содержания. Дочь сняла для меня квартиру, в которой я живу на пенсию по инвалидности и какие-то копейки, которые удается заработать. Сыновья от меня отвернулись. Если бы не дочка, я вообще не знаю, что со мной было бы. А помощи ни от кого не добиться. Все только и говорят, что я сама виновата в том, что столько лет терпела».

Криминал и гражданка

Для начала мы попытались выяснить в полиции, на каком этапе сегодня находится расследование данного уголовного дела, а также, почему полиция не стала вмешиваться в историю со сменой замков. В Пенитенциарном кодексе есть статья 314, на основании которой человека, незаконно выселившего из квартиры другого человека, имеющего право там жить, можно привлечь к уголовной ответственности.

«Сейчас ведется уголовное расследование на основании статьи о применении физического насилия и изнасиловании. В интересах следствия и исходя из интересов самой жертвы на данном этапе расследования это дело подробнее прокомментировать нельзя. Что касается смены замков и недопущения человека в квартиру – это является не проступком, а гражданским спором, свои права следует в данном случае защищать в суде», – ответили «ДД» из Департамента полиции и погранохраны.

Этот же вопрос мы решили уточнить у руководителя юридического бюро Invictus Юри Асари. Он подтвердил, что полиция в данном случае поступила совершенно правильно и ничего не нарушила: «Полиция не имеет права осуществ­лять правосудие и решать гражданские споры. Присутствие полиции в квартире, с моей точки зрения, было бы недопустимо. Этот вопрос нужно решать в гражданском порядке, и для этого есть ч. 3 ст. 378 Гражданско-процессуального кодекса, руководствуясь которой в брачных и иных семейных делах, суд может на время рассмотрения дела урегулировать, в том числе, порядок использования домашней утвари и общего жилища супругов, выдачу или использование вещей, предназначенных для личного пользования супруга или ребенка, и иные вопросы, связанные с браком и семьей, быстрое разрешение которых является необходимым, исходя из обстоятельств. Таким образом, выход из ситуации имеется. Если супруг добровольно не будет выполнять соответствующее постановление суда, жена может обратиться к судебному исполнителю, а не в полицию».

Юрист считает, что применение ст. 314 Пенитенциарного кодекса в данном случае недопустимо. Дело в том, что муж не выгонял жену из квартиры, она покинула ее добровольно. «Тут мы в очередной раз имеем дело с гражданским спором, а не с уголовно наказуемым  незаконным выселением из жилого помещения. При этом я хочу еще раз обратить внимание на возможность применения ч. 3 ст. 378 Гражданско-процессуального кодекса. Необходимо также знать, что при разделе имущества жена имеет право требовать компенсацию за преимущество права пользования квартирой (решение

Государственного суда по делу номер

3-2-1-93-12). Что надо сделать и как доказать это требование, должен знать юрист жены», – объяснил Асари.

Не молчите, он не любит

Майор полиции, руководитель службы профилактики и надзора Кесклиннаского отделения полиции Елена Мирошниченко объяснила, что  граница между ссорой и насилием иногда оказывается очень тонкой:

«Обычно под насилием понимают действие, при котором словесная перепалка перешла в угрозы или физическое воздействие, но насилием в близких отношениях можно назвать и постоянные словесные оскорбления, моральное давление, угрозы и запугивание, чувство страха, испытываемое регулярно. Уже это является поводом для обращения в полицию, а также для того, чтобы задуматься о том, как сделать свою жизнь безопаснее».

Она признала, что, к сожалению, часто именно жертва чувствует себя виноватой в происходящем и постоянно ищет оправдания для нападающего на нее члена семьи. Однако терпение не решает проблему, а только усугубляет ее. Мирошниченко говорит: «Не во всех случаях насилия в близких отношениях агрессивной стороной является мужчина, но можно сказать уверенно, что если мужчина избил женщину один раз, то дальше будет только хуже, даже если после первых побоев последуют извинения и подарки».

Безусловно, для того чтобы поставить точку в таких отношениях, которые могут тянуться годами и даже десятилетиями, от жертвы требуется смелость, силы, а также поддержка родственников, друзей, близких людей. Сотрудник полиции советует начать с того, чтобы набраться смелости и рассказать о происходящем. «Не надо бояться мыслей вроде „А что подумают о моей идеальной семье соседи, родственники, это так стыдно!”. Для жертвы первоочередная задача – обеспечить свою безопасность и безопасность детей, если они есть. Даже если дети непосредственно не являются жертвами физического насилия, наблюдение за таким поведением в семье наносит им глубокую душевную травму и долгое время может сказываться на их поведении, учебе, а также на том, что такую модель поведения в будущем они будут принимать за нормальные отношения».

К сожалению, многие жертвы не могут принять такое решение сразу, поскольку зависят от своих партнеров материально. Им просто некуда пойти и не на что жить – не каждая женщина-мать имеет рабочее место и родственников с квартирами, где можно было бы поселиться, сбежав от мужа-тирана. Но полиция напоминает, что домашнее насилие однажды может закончиться очень печально, в том числе и убийством. Радует, что число убийств на почве семейного насилия уменьшается, но тут как раз свою роль сыграло то, что пострадавшие женщины и мужчины (в 13% случаев страдает так называемый сильный пол) стали смелее обращаться за помощью в полицию.

«Насилие в семье – это преступление. Полиции необходимо сообщать о каждом случае, – уверяет Мирошниченко. – Если вам нанесены побои, обязательно обращайтесь за медицинской помощью. Повреждения могут оказаться серьезнее, чем кажется поначалу. Побои и травмы должны быть зафиксированы в травмопункте или в полиции, что станет важным доказательным подтверждением произошедшего. Также сохраните письма, полученные по электронной почте, и СМС, в которых вам угрожали».

Если возникла ситуация, при которой приходится убегать посреди ночи с минимумом вещей, тоже следует обратиться в полицию. С полицией круглосуточно находятся в контакте специальные службы, занимающиеся этой темой. Жертва будет направлена либо в больницу, либо в женский приют. Таких учреждений по всей Эстонии более десяти.

«Давайте избавляться от набившей оскомину фразы „бьет – значит любит”. Не надо уговаривать жертву семейного насилия сохранять в прямом смысле слова больные отношения „ради детей” или потому что „зато замужем”. Ни социальный статус, ни видимость счастья, ни материальная сторона вопроса не стоят физического и психического здоровья и жизни», – говорит сотрудник полиции.

Куда бежать?

В Эстонии действительно немало приютов, кризисных центров, организаций и проектов, которые работают с жертвами семейного насилия. Однако, как объяснила руководитель столичного Кризисного центра Инга Микивер, на самом деле в нашей стране никто ни за кем с предложением о помощи бегать не будет (не слышала она, чтобы такое происходило и где-то в других западных странах) – помощь нужно искать самостоятельно.

По словам Микивер, в 2014 году в ее центр обратились 427, в 2013 году – 520 женщин. На месте они получают социальное, первичное психологическое и по необходимости юридическое консультирование. «Также мы можем предложить убежище на несколько месяцев, пока не будет найдено какое-то другое решение. Если женщина ушла из дома вместе с детьми, то на более долгий период она может остановиться в приюте для матери и ребенка».

Если женщина приехала в Эстонию из другой страны и сбежала от местного мужа, в кризисной ситуации ей нужно идти в посольство своей страны, там ей помогут вернуться на родину. Местные женщины могут обратиться в социальный отдел для получения социального пособия и, при возможности, комнаты в социальном доме. «В Таллинне есть два приюта для женщин и детей, где можно дождаться, пока дадут комнату в социальном доме. Никто на улице не останется, – уверяет Микивер. – Прежде всего стоит прийти к специалисту по защите детей в социальном отделе по месту жительства, и он расскажет, что нужно делать дальше. Кроме того, в Таллинне есть телефон помощи 1345, сотрудники которого также помогут сориентироваться, как нужно поступить в конкретной ситуации».

И все вроде бы замечательно, но почему же на деле женщины так часто сталкиваются с ситуациями, когда им отказывают в помощи? «В последнее время мы можем помогать меньшему количеству женщин, – объяснила Микивер. – Причиной я считаю снижение финансирования Кризисного центра, вследствие чего снизились и возможности предос­тавления бесплатной помощи. Например, в 2013 году мы организовали 1126 часов психологического консультирования, оплатить которые мы смогли  благодаря проекту фонда Гражданского общества. В 2014 году таких часов было только 156, а в 2015-м будет 174 на весь Харьюский уезд. Средства на них мы получим от Эстонского союза приютов для женщин, который распределяет их по всей стране равномерно, независимо от численности населения».

Центры помощи ищут спонсоров. В качестве положительного примера Микивер привела предприятие Avon Estonia, которое в этом году для консультирования женщин с детьми выделило 4800 евро. На эти деньги можно будет организовать психологическую помощь детям, которые столкнулись с домашним насилием.

«Может быть, найдутся и другие фирмы, которые могли бы поддержать нас финансово, – говорит Микивер. –  В этом году мы получили от государства лишь 50 процентов средств, необходимых на покрытие коммунальных расходов, поэтому с 1 марта в наших домах нет Интернета и осталось лишь четыре эстоноязычных телеканала. Также нам пришлось отказаться от ряда бытовых товаров, так что мы были бы рады, если бы нашим женщинам пожертвовали туалетную бумагу и средства для стирки. Такие вот дела у нас перед Женским днем, в который исполнится десять лет с начала нашей деятельности».

Комментарий

Кати Арумяэ, лейтенант полиции, бюро превенции и надзора Департамента полиции

и погранохраны:

Насилие в близких отношениях – это любое психологическое, физическое или сексуальное насилие среди людей, которые находятся или находились в интимных отношениях, находятся в законной или кровной связи. Начиная с 2011 года число зарегистрированных в полиции случаев насилия в близких отношениях постоянно растет. Это показывает, что полиции стали больше доверять, а люди стали понимать, что такое насилие в близких отношениях, и смелее заявляют о подобных случаях. В прошлом году выросло число зарегистрированных изнасилований, связанных с насилием в семье, мы также связываем это с тем, что жертвы стали чаще обращаться в полицию.

По данным полиции, 77 процентов пострадавших – женщины, из них 23 процента становились жертвами насилия неоднократно. 87 процентов подозреваемых в совершении преступлений – мужчины, из них 25 процентов совершали акты физического насилия неоднократно.

В 2014 году было зарегистрировано 3254 случая домашнего насилия: 1716 – в Пыхьяской, 745 – в Лыунаской, 489 – в Идаской и 303 – в Ляэнеской префектурах. В 2013 году было зарегистрировано 3157 подобных случаев.  В 2012-м – 2800, в 2011-м – 2021. Но здесь мы говорим лишь о случаях, которые зарегистрированы в полиции. К сожалению, есть основания полагать, что это лишь верхушка айсберга, и многие жертвы все еще не сообщают о происходящем с ними органам охраны правопорядка. Около 80 процентов всех случаев насилия в близких отношениях составляет именно физическое насилие.

Применение физического насилия (§ 121)

• 2014 год – 2631,

• 2013 год – 2467.

Угроза (§120)

• 2014 год – 426,

• 2013 год – 436.

Изнасилование (§141)

• 2014 год – 47,

• 2013 год – 33.

В статистике преступлений против жизни

в прошлом году показатель, связанный с семейным насилием, был самый низкий за последние годы – 10 убийств и убийств при отягчающих обстоятельствах (в 2013 – 19; 2012 – 20; 2011 – 17 эпизодов).

Таких случаев семейного насилия, которые были совершены в присутствии несовершеннолетнего, в прошлом году было 1052, то есть примерно 30 процентов всех попавших в статистку.

По прошлому году подробных данных еще нет, но по данным 2013 года родным языком 50 процентов подозреваемых был эстонский, 46 процентов – русский. В 2013 году 47 процентов подозреваемых не имели места работы. У 54 процентов пострадавших в 2013 году родным языком был эстонский, у 41 процента – русский. 31 процент пострадавших не работали.

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх