36-летний поэт, переводчик и издатель Игорь Котюх удостоился высокой государственной награды – накануне Дня независимости президент Ильвес торжественно вручил ему Орден Белой Звезды V степени.
Игорь Котюх: я испытываю пиетет к поэзии как таковой
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
«Этому награждению удалось меня удивить: по своему замыслу оно совпало с мыслью, которую я последние два года обдумывал сам, – говорит Игорь. – Жизнь стала очень быстрой, и мы все чаще не обращаем внимания друг на друга. Мне кажется, это одна из проблем современного общества: люди мало говорят друг другу хороших слов. Когда я это понял, то решил, что и мне следует приложить какие-то усилия, чтобы что-то изменить. Если я вижу, что кому-то удается какая-то работа, я стараюсь найти возможность похвалить человека. Если кто-то удостоился какой-то премии, я пишу поздравления. И вот пришел своего рода “ответ”: награда, которая выдается на мероприятии Eesti tänab, “Эстония благодарит”, – это то же самое, но в зеркальном отражении...»
Движение в сторону зрелости
– Ваша последняя на сегодня книга – это сборник «Эстонский дизайн», вышедший в прошлом году. Планируется ли что-то еще?
– Я давно пришел к выводу, что у каждого автора свое дыхание, свой ритм работы. В ипостаси поэта я пишу довольно редко – пять-десять стихотворений в год. Соответственно, книга у меня выходит раз в четыре года, а то и раз в пять лет. Сейчас я работаю над сборником эстонских стихотворений – предыдущий такой сборник вышел в 2010 году. Промежутки между книгами я заполняю другой творческой работой: филологические статьи, колонки на культурные и литературные темы, переводческая и редакторская работа для электронного журнала «Новые облака» (oblaka.ee), выступления на русском и эстонском языках как в Эстонии, так и за ее пределами, издательская деятельность... Для меня это всё – ком под названием «творчество». Вся эта деятельность для меня важна не менее, чем сочинение стихов.
– У всякого поэта всегда есть внутренняя динамика творчества, более того, она, как правило, осознается. Какова она в вашем случае?
– И как поэт, и как молодой мужчина я движусь в сторону зрелости. Молодым свойственна некоторая импульсивность, а у человека зрелого, семейного вектор – это якорение, заземление, попытка мыслить широкими категориями, делать широкие обобщения. Наверное, так.
– В «Эстонском дизайне» многие стихи посвящены идентичности: «вроде эстонский поэт / хотя пишешь по-русски / вроде русский поэт / хотя пишешь не в рифму». Почему идентичность для вас так важна?
– Это один из тех пунктов, по которым я стал с возрастом думать шире. Человеку свойственно судить по себе, раньше выводы, которые я делал для себя, я по инерции переносил и на других, полагая, что аналогичная формула могла бы быть применима и к другим русскоязычным жителям Эстонии. Сейчас я так не думаю. У разных людей разная жизнь, и они определяют себя по-разному. Потому вопрос идентичности для меня реактуализируется: каковы мои собственные позиции теперь, в этом возрасте? Моя позиция не изменилась: я русскоязычный житель Эстонии. Мне одинаково дороги русскоязычная среда и эстонская культура. У меня в голове словно сидит маленький переводчик, который все время переводит с одного языка на другой, и его не выключить.
– Вы сразу понимаете, какие именно стихи напишутся на русском, а какие на эстонском?
– Мой выбор – доверять поэзии. Можно сказать, я испытываю пиетет к поэзии как таковой. Это безграничное доверие: я подчиняюсь тем образам, которые мне приходят. Большинство образов приходят на русском, на этом языке и пишу в основном свои стихи, к тому же это мой родной язык. Но случаются и стихи на эстонском. Моя поэзия склонна рационализировать мысль, какие-то образы и структуры приходят ко мне сразу по-эстонски.
– Вы по-прежнему верны верлибру?
– Да, но если поэзии захочется в какой-то момент увидеть Игоря Котюха поэтом, пишущим регулярные стихи, я стану таким поэтом.
– Что значит «поэзии захочется»? Как к вам приходит вдохновение?
– Это сложно передать словами. В последнее время это чаще происходит во время путешествий, когда есть возможность побыть одному, когда думаешь свою думу – и вдруг где-то на заднем фоне начинает пробиваться какая-то иная мысль. Она пробивается все настойчивее, завладевает твоим вниманием. И ты думаешь: вдруг это пробивается то, что хочет сделаться стихами? Ты обдумываешь эту новую мысль со всех сторон и понимаешь, что да, из нее могут получиться стихи. Работая с этой мыслью как со стихами, ты понимаешь, можно ли с ними идти дальше. Иногда дальше идти нельзя, тогда строки так и остаются в черновиках. Иногда строки сразу становятся стихами.
Когда текст сильнее автора
– Геополитическая обстановка как-то влияет на ваше поэтическое мироощущение?
– Так как я чувствителен к поэзии как таковой, а поэзия, в свой черед, чувствительна к тому, что происходит, то, конечно, ситуация на меня влияет. Мне как поэту было тяжело пережить минувший год. Приходили стихи, но они были вялыми, жалкими, недописанными, рыхлыми, рассыпались. Так получилось, что журнал Looming готовил в конце 2014 года январский номер, тема которого – поэты и писатели, для которых эстонский не является родным, но которые пишут по-эстонски и/или переводят с эстонского: французы, англичане, латыши, финны, русские. Мне тоже предложили поучаствовать. Я подумал, что какие-то стихи, которые написались в 2014 году, я мог бы дать, но сделать подборку не смог бы, подборка – ответственное дело. Тогда меня осенило: что, если собрать эти недописанные строки, эти бедненькие стишата, в цикл – и назвать его «2014»? Чтобы эти жалкие строки сами за себя говорили. Когда я собирал цикл, строки связывались между собой. В итоге написалось большое стихотворение из трех частей. Я чувствовал, что подошел с ними к черте, за которой текст сильнее автора. Я его закончил, но доводил до ума уже на эстонском. У меня это отняло столько сил, что я в полной мере оценил, насколько тяжелым был для меня прошлый год. В том же номере напечатаны стихи Бориса Балясного, Эльвиры Михайловой и Марины Тервонен.
– Вторая ваша ипостась – переводчик, достаточно упомянуть о сборнике Маарьи Кангро «Черный помидор»...
– Перевожу я много. Какие-то переводы складываются в книгу, как это было с Кангро, какие-то в виде подборок отправляются в журнал «Новые облака». У меня есть мечта собрать на базе этих переводов антологию современной эстонской поэзии. Кроме того, мне очень нравится женская поэзия – и на русском, и на эстонском. У женской поэзии большой потенциал, она зачастую красивее мужской, она бывает очень глубокой и очень мудрой – и сама по себе, и в отличие от мужской. Может, стоит подготовить сборник только поэтесс...
Кроме того, закончена гигантская трехлетняя работа над монографией о жизни и творчестве Марие Ундер. Над переводом работали три человека – Борис Тух, Марина Тервонен и я. Эта книга выйдет весной. А еще я хотел бы перевести на русский роман Фридеберта Тугласа «Феликс Ормуссон» 1915 года – это одно из главных моих литературных открытий последних лет. Там уже есть психоанализ, модернизм... А мы ведь понимаем, в каком состоянии была эстонская литература в начале прошлого века.
– Наконец, третья ипостась – издатель. Ваш основной проект – «Новые облака», электронный журнал, который некогда был бумажным «Воздушным змеем»...
– Да, этот журнал выходит с 2007 года непрерывно. У него менялась частота выхода – сначала это был еженедельник, потом издание стало ежемесячным, потом ежеквартальным, какое-то время он выходил раз в год, а сейчас выходит раз в полгода. Сейчас это оптимальная периодичность. В каждом выпуске – три десятка публикаций. Наши цели не поменялись: представлять творчество русских авторов из Эстонии, переводы эстонских авторов на русский, авторов Балтийского региона, шире – русскую литературу вообще. У журнала появилась редакция, над последними номерами работали, кроме меня, писатель П.И. Филимонов, отвечающий за отдел прозы, и проживающий в Хельсинки русский поэт узбекского происхождения Хамдам Закиров. «Новые облака» читает все больше людей, журнал регулярно попадает в обзоры «Нового мира» и Colta.ru. С нами сотрудничают ведущие авторы, пишущие по-русски и по-эстонски.
Проблема литературного процесса
– Какие тенденции вы видите в местной русской литературной жизни?
– Кажется, мы подошли к тому моменту, когда, с одной стороны, появляются инициативы вроде журнала «ПЛУГ» в Таллинне и Фестиваля ландшафтной поэзии в Тарту, а с другой, поскольку «нулевые» годы были интенсивными, сейчас идет переосмысление того, что было сделано. Больше всего нуждается в переосмыслении сам литературный процесс. В эстоноязычном секторе дело обстоит так: выходит книга, происходит ее презентация, туда приходят критики, получают по экземпляру книги, пишут о ней, потом книга может получить премии – их целый ряд. Автор осмысливает то, что с ним произошло за этот цикл, и с новыми мыслями пишет еще одну книгу. В русскоязычном секторе есть отдельные звенья, но вся система, увы, сбоит. Я не раз выступал в Ида-Вирумаа перед учителями литературы, абитуриентами, студентами. Вроде бы это наш читатель, но они не то что не читали – они даже имен авторов не слышали. Моя мечта – чтобы местные русские знали хотя бы одну книгу каждого из трех десятков наших авторов, которые пишут на русском языке.
Вообще я вижу вокруг очень много талантливых авторов, некоторые гораздо талантливее меня. Я рад знакомству с ними и хочу поделиться радостью с другими людьми: смотрите, как здорово у нас пишут! Можно издать эти тексты на бумаге, в виде книги. Но кого эта книга заинтересует? Тот же вопрос стоит и перед другими издателями, которые в Эстонии выпускают книги на русском. Я знаю, что такое склад, забитый хорошей литературой. Можно вообще никого не издавать, однако это тупиковый путь. Как быть? Одно дело, если это поэзия, изданная тиражом 200 экземпляров, – с годами эти книги разойдутся. Но для романа это мало, а пятьсот экземпляров не разойдутся. Наверное, это проблема коммуникации: информация не доходит до потенциального читателя. «ДД» постоянно пишет о новых книжках, но информации не хватает. Может, надо организовать инфоцентр с выездами лекторов, семинары для педагогов...
– Романы Андрея Иванова переводятся на эстонский, в последнее время сразу на эстонском, в переводе, издается П.И. Филимонов, вообще минуя русского читателя...
– Это одна из возможностей для авторов выйти из тупика, описанного выше. Кажется, это работает, хотя русских читателей у авторов не прибавляется. Зато есть презентация и прочее. Конечно, автору приятно видеть отклик на свою работу. Авторы становятся популярными – Филимонов говорил, что иногда его узнают в книжном. Это все приятно, но не отменяет того, чтобы что-то подобное было и в русскоязычном секторе.
– А какова реакция эстонских критиков?
– Зависит от критика. Одни отталкиваются от конкретной книги, другие мыслят поколенческими категориями. Для особенных обобщений оснований нет – книги очень разные. Появляются тексты русских авторов и в эстонской периодике. Было бы здорово, если бы и они однажды сложились в антологию.