Я родилась в 1966-м году, через 21 год после войны. В детстве мне казалось, что 21 год – это огромный срок, а теперь, когда моему старшему сыну 25, я понимаю, что это просто ничто. Все мое детство, как и у многих моих сверстников, прошло в разговорах о войне.
Я ехала в пионерский лагерь, а отец рассказывал мне о лозунге московских детей военного времени: «Солнце, воздух и вода – наша лучшая еда». А мама рассказывала, как в 41-м году детдомовских детей вывозили из Ленинграда в Псковскую область, навстречу наступающим немцам. Ее отец, мой дед, всеми правдами и неправдами получил на работе отгул, на попутках добрался до детского дома и вывез оттуда мою мать и нескольких ее подруг. И тем самым фактически спас им жизнь. Мой дед был эстонец. До конца жизни он говорил по-русски с зубодробительным акцентом. И всем своим видом, и этим акцентом он в войну вызывал живейшие подозрения военных патрулей. А тогда остановить попутку было очень нелегко. И мой дед, посадив детей на обочине, сам встал на дороге с партбилетом. Машина остановилась.
А потом мать эвакуировали в Кировскую область. Вместе с ними эвакуировалась старушка из аристократов. У нее с собой был хрустальный флакончик с кофейными зернами. Каждое утро она сгрызала по зернышку. Это был завтрак. Потом была нищая деревня, тяжелая работа, школа за пять километров. И не было писем, потому что дед был в блокаде. Потом его эвакуировали по Ладоге с дистрофией и туберкулезом.
Плевать, что пишут в учебниках истории. У меня сегодня праздник. И у моих родителей. И у моих детей. Потому что война – это страшно. С праздником!