Поскольку работающие беженцы должны сами оплачивать курсы эстонского, многие из них предпочитают учиться в статусе безработного.
Беженец: я благодарен эстонскому государству
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Сорокалетний Маруф Мухаммед, пять лет назад бежавший из Пакистана, говорит, что считает Эстонию своей родиной и очень ценит то, что она для него сделала.
Детство Мухаммеда прошло в Кашмире, этот регион разделен между Пакистаном, Индией и Китаем. Он рос на территории, управляемой Пакистаном, где, будучи студентом, примкнул к местному движению за независимость. Изучал в университете социологию и защитил магистерскую. Позже отработал пять лет специалистом по коммуникации в местной организации, занимавшейся здравоохранением.
Став активистом движения за независимость, Мухаммед вступил в конфликт с властями Пакистана, что сделало его дальнейшее проживание в Кашмире опасным. Понимая, что его единственная возможность выжить связана с бегством заграницу, он принялся ходатайствовать о визе сразу в нескольких странах. Быстрее других ему дали эстонскую.
«Мои друзья помогали мне с ходатайством. Когда, наконец, виза была получена, я сел в самолет и отправился в путь, – вспоминает он. – Я летел через Бельгию, где меня задержали в аэропорту и заявили, что я не могу следовать в Эстонию. Я сказал, что у меня имеется виза, но они направили меня в центр для беженцев. Они сказали, что свяжутся с властями Эстонии, и если Эстония согласится, мне позволят продолжить путь. Эстонское государство дало разрешение, и тогда я и прибыл сюда».
Главная проблема – язык
В Таллиннском аэропорту Мухаммед был снова задержан, на сей раз эстонской полицией.
«Я никогда не забуду эту ночь, – говорит он. – Я проголодался и попросил у полицейского стакан воды. Он сказал, что воды здесь нет. Я подумал, куда же я попал, здесь нет даже воды. Потом меня доставили в Департамент миграции. Там были приятные люди, и я понял, что все-таки приехал в правильное место».
В течение следующих десяти месяцев пристанищем для Мухаммеда стал центр размещения беженцев в Иллука, Ида-Вирумаа. Потом эстонское государство предоставило ему убежище, и он смог переселиться из Иллука в Тарту. Там Мухаммед нашел себе работу, и спустя полтора года к нему смогли приехать его жена и ребенок.
«Правозащитная организация помогла моей семье бежать из Пакистана в Эстонию. Если бы они не пришли на помощь, это оказалось бы крайне сложным», – говорит отец семейства.
Сегодня, спустя три года, в семье Мухаммеда растут уже двое детей. Его восьмилетний первенец учится в местной школе и без акцента говорит по-эстонски. Младший сын, которому сейчас полтора года, уже знает несколько эстонских слов. Отец семейства понимает эстонскую речь, однако общается преимущественно на английском.
«Главная проблема – это язык. Я пытался претендовать на много разных вакансий. Я могу получить место уборщика или мойщика посуды, но зарплаты там настолько низкие, что прожить на них невозможно», – поясняет он.
В настоящее время Мухаммед не работает и живет за счет социального пособия, которое примерно соотносимо с минимальной зарплатой. С этого берет свое начало важная с точки зрения интеграции переселенцев проблема.
Призывает помогать беженцам
Беженцы имеют возможность два года изучать эстонский язык бесплатно. Если после этого они устроятся на работу, им придется оплачивать дальнейшее обучение языку, а, будучи безработным, учиться можно бесплатно.
Когда Мухаммед прибыл в Эстонию, обучение языку было поставлено не так хорошо, как сейчас, и он так и не усвоил эстонский язык настолько, чтобы работать на должности, позволяющей заработать больше минималки. А будучи поставленным перед выбором: либо работать за минимальную зарплату и изучать эстонский язык на платной основе, либо оставаться безработным, жить за счет социального пособия и бесплатно посещать языковые курсы, решил, что последний вариант экономически более предпочтителен.
Мухаммед продолжает искать работу и пытается параллельно основать свою маленькую фирму. В настоящее время он зарегистрировался как предприниматель физическое лицо (FIE).
«Я очень благодарен эстонскому государству за то, что мне предоставили защиту. Я никогда этого не забуду. Хочу остаться здесь и внести свой вклад в развитие этой страны, хотя на это еще уйдет какое-то время. Мой сын здесь счастлив, поскольку ходит в эстонскую школу и хорошо говорит по-эстонски, у него много друзей», – рассказывает Мухаммед.
«Это очень хорошее место для жизни, – продолжает он. – Здесь безопасно. Моя жена и дети могут одни пойти туда, куда захотят. В Кашмире ходить одному по улицам опасно, особенно для женщин и детей».
Говоря о возможных квотах по беженцам, которые собирается вводить Европейский союз, Мухаммед высказывает мнение, что Эстония могла бы предоставить убежище такому количеству беженцев, какое только сумеет приютить и интегрировать.
Он рекомендует напомнить тем жителям Эстонии, которые выступают против беженцев, какой была жизнь в Советском Союзе, и сравнить ее с нынешней. Точно так же, как эстонцы предпочитают жить в свободной стране, беженцы хотят жить в безопасных краях.
«Это может произойти с кем угодно. Непросто покинуть свою родину и семью, отправиться в другую страну. Это очень больно и трудно», – признается он.
Три камня преткновения для беженцев
Под лицами, которым предоставлена международная защита, понимаются люди, получившие статус беженцев на основании конвенции о беженцах 1951 года (в Эстонии им предоставляется трехлетний вид на жительство), а также лица, получившие дополнительную защиту (соответственно, вид на жительство сроком на один год). Для краткости их часто именуют просто беженцами.
Руководитель службы поддержки беженцев Центра Йоханнеса Михкельсона Юхан Сахаров обозначил три главные проблемы, с которыми сталкиваются прибывшие в Эстонию эмигранты поневоле.
Во-первых, знание эстонского языка. В течение последних пяти лет изучение языка стало более качественным, хотя возможности для дальнейшего совершенствования системы еще имеется.
«Прибывающим сюда беженцам дается возможность в течение двух лет получать поддержку в языковом обучении. С помощью наших кураторов ведутся поиски языковых курсов», – пояснил Сахаров, отметив, что беженцы осознают важность изучения языка, для того чтобы найти работу.
«Второй камень преткновения – это культурный шок, – продолжил Сахаров. – С осени начнутся курсы адаптации, их общая продолжительность 48 часов. Как только ходатайствующий получает право на убежище, его направляют на курсы, где он знакомится с тем, как действует в Эстонии система социальной защиты, каковы модели поведения в эстонской культуре».
В качестве третей проблемы Сахаров назвал не слишком высокую мотивацию беженцев искать работу: «Аналогичная ситуация и с гражданами Эстонии. Минимальная зарплата и прожиточное пособие почти одинаковы, и это отнюдь не мотивирует искать работу».