Член правления Союза кинематографистов России, академик «Ники», президент пермского фестиваля документального кино «Флаэртиана», режиссер Павел Печенкин – фигура в киномире известная. Этой весной в Гатчине на фестивале «Литература и кино» его фильм «Варлам Шаламов. Опыт юноши» был признан лучшей документальной лентой.
«Я начинал как литератор, поэт, параллельно с инженерным дипломом окончил курсы журналистики и искусствоведения, стажировался в Русском музее и Эрмитаже, – рассказывает Павел. – Я много чего писал, в итоге мое имя попало в книжку с длинным названием “Вдали от государственных границ. Об идеологических диверсиях вражеских разведок на Урале”... Естественно, диссидентом я не был, просто на дворе стояло время Константина Устиновича Черненко, и чиновники решили подвести меня под какое-нибудь постановление. Так что в кино меня практически вытеснили: я вынужден был уйти в него из литературы и экспериментального театра. Сегодня я занимаюсь не столько режиссурой, сколько стараюсь организовать прокат образовательного кино. Я понимаю, что его никто не смотрит, точнее, возможности смотреть его минимальны, поэтому и взялся за решение этой задачи в отдельно взятом Пермском крае. Кажется, мне это удалось».
Раскрытие всё тех же смыслов
Ваше главное детище – фестиваль «Флаэртиана», в этом году он пройдет уже в двадцатый раз. Интересно, что на «Флаэртиане» фильмы четко делятся на те, что адресованы школьникам, студентам, или «профи»...
На деле мы для каждой картины организуем публику, которую фильм заинтересует в первую очередь. Обстоятельства могут быть разными: возраст, интересы, профессия, пол... Это единственно верный путь к сердцу зрителя, который порой не понимает, что где-то в Голландии или Новосибирске снят фильм, который может изменить его жизнь. Мы ищем такого зрителя и такой фильм, а фестиваль – это точка их долгожданной встречи.
Заявки на «Флаэртиану» приходят со всего мира. Вы ощущаете себя главой фестиваля, так сказать, международного значения?
Пермь – город культурный, с самого начала краевое и городское начальство понимало, что фестиваль нужен, и в деньгах не отказывало. Отношения с минкультом носили случайный характер, нам то давали деньги, то не давали, фестиваль выживает благодаря местной власти. Сейчас денег всё меньше, так что приходится думать об изменении формата, но не это главное. Наш фестиваль стал пермским брендом, на его основе возникла некая структура: конкурс с международным жюри, российский конкурс, конкурс студенческого «дебюта», медиафорум. Последнее и есть то, ради чего существуют три первых блока.
Вы работаете на молодежь и для молодежи. Недавно мне довелось побывать на молодежном театральном форуме: новые формы, новые подходы... Все вроде замечательно, но ощущение такое, что техническая продвинутость вовсе не означает продвинутости душевной. Мозги у них работают хорошо, а душа – с перебоями...
Меняется образ мышления, оно становится символичным, знаковым, менее вербальным. Это нам надо приспосабливаться. Какой-нибудь трехлетний шкет с компьютером управляется лучше меня, а я должен научить шкета понимать жизнь. Это моя задача, обязанность, долг... Что такое душа? Некая мотивация, моральная позиция, своего рода Евангелие, которое проявляется в новых гаджетах с теми же смыслами, что и раньше. Раскрытию этих смыслов служит документальное кино, но нужны и люди, помогающие молодежи понять увиденное на экране.
Вы совмещаете менеджмент и просветительство – и снимаете кино сами. Что вами движет? Не стремление ли отстраниться на время от практических проблем?
Как говорил Владимир Ильич Ленин, отдых – это смена деятельности. В этом смысле я люблю кино не столько смотреть, сколько снимать. Получается это достаточно редко – слишком много остального.
Уникальный опыт юноши
В вашем последнем фильме «Варлам Шаламов. Опыт юноши» столько душевного напряжения! Так не отдыхают...
Это кино – мой личный путь, и я благодарен судьбе, что заявку удовлетворили, что фильм удалось снять. Я познакомился в недавно открытых архивах с подлинными свидетельствами того, как возникла в 1920-х идея бесплатно использовать труд заключенных на грандиозных стройках – ее авторы считали, что оплаченный труд менее мотивирован. Идею, реализованную в масштабах огромной страны, могли придумать только иезуитские мозги... В основе ее – унижение, голод, нарушение элементарных прав человека. Пиком стал 1937 год. Как выжить, как не сломаться? Этот уникальный духовный опыт и донес до нас Шаламов.
За 20 лет «Флаэртианы» выросло целое поколение молодых кинематографистов, взрослевших на фестивале. Как проявляется взросление режиссера?
Однажды ко мне пришел парень и сказал, что хочет снимать кино. Я сказал: снимать не научим, но у нас на киностудии есть шкаф с фильмами, хочешь – приходи, сторожи его и смотри картины. Он так и сделал, сторожил и смотрел, а два года назад его фильм показали на Каннском фестивале.
Гордитесь?
Конечно. Будущее документального кино, и мое будущее, и «Флаэртианы» – это медиаобразование. 10 лет назад мы начали проект «Пермская синематека», результат – 50 тысяч зрителей документального кино в год. Мы их воспитали и знаем, что когда придет очередная «Флаэртиана», она за несколько дней соберет 10 тысяч зрителей...