В течение года в период пребывания в заключении сотрудника Полиции безопасности Эстона Кохвера директор консульской службы посольства Эстонии в Москве Сигне Маттеус ежедневно работала над тем, чтобы иметь возможность регулярно с ним встречаться. Об этом она рассказала она в интервью Postimees.
- Как лично вы ощущаете себя после освобождения Кохвера? Как на вас подействовала данная новость?
- Когда я услышала эту новость, меня охватила безграничная радость по поводу того, что он на свободе и вернулся к своей семье. Эстон Кохвер сумел в течение целого года сохранять веру и надежду, что вернется домой. В течение всего периода заключения он хранил достоинство и ни разу не покорился.
- Министр иностранных дел Марина Кальюранд рассказывала в интервью ERR, что вам доводилось сносить всевозможные унижения во имя встреч с Эстоном Кохвером. Пожалуйста, расскажите, каким же именно образом вам пытались усложнить эти посещения тюрьмы?
- Почти каждый мой шаг по запрашиванию информации об Эстоне Кохвере, при ходатайстве о встречах, в ходе ожиданий встреч в тюрьме и при требовании соблюдения прав Эстона Кохвера стремились как можно более значительно усложнить. Бывали случаи невежливого поведения и неконструктивных действий.
- Как долго обычно продолжались встречи?
- Хотя законы России позволяют встречаться до трех часов, встречи в Лефортово ограничивались одним часом. В Пскове проявляли больше гибкости, и тамошние встречи были немного более долгими.
- На каком языке вы должны были говорить друг с другом?
- Во время моей первой встречи было заявлено, что мы должны общаться между собой по-русски, поскольку при мне не было переводчика – меня не оповестили заблаговременно об этом требовании. Первые сообщения я все-таки смогла передать ему на эстонском языке, затем меня перебили и далее мы общались на русском языке.
На все последующие встречи пришлось брать с собой переводчика, и мы смогли общаться с Эстоном Кохвером на эстонском языке.
- У вас имелись ограничения и по части тематики разговоров. О чем же вы могли говорить?
- При встречах присутствовали сотрудники ФСБ. Перед началом встреч нам разъясняли, что мы можем общаться лишь на бытовые темы. Иногда удавалось немного поговорить и о других темах, но о т.н. судебном процессе говорить не разрешали, беседы на подобные темы всегда пресекались.
- Каким образом вы могли передавать Кохверу информацию о том, что ведется работа по его обмену?
- На встречах я говорила Эстону Кохверу, что как Эстонское государство, так и наши международные партнеры ведут очень активную работу во имя его возвращения в Эстонию. Я зачитывала так же различные заявления с выражением поддержки и выступления. На эту тему мы беседовали на каждой встрече. Это оказывало ему поддержку.
- Говорили, что Эстон Кохвер в тюрьме держался очень смело. Какой период в течение этого года казался Кохверу наиболее тяжелым и что же в это время происходило?
- Естественно, что в такой ситуации человек устает, и я знала, что ему приходится тяжело. Однако на протяжении всего этого периода заключения у Эстона Кохвера было удивительно много сил и внутреннего достоинства, поэтому он ни разу не подал вида и ничего не сказал о том, что ему тяжело.
- Насколько (по времени или с точки зрения затрат энергии) трудоемкой была за минувший год ваша работа по организации встреч с Эстоном Кохвером?
- Я занималась этим практически каждый день, это являлось приоритетом.
- Что могли со своей стороны сделать вы, помимо присутствия на встречах, чтобы способствовать его освобождению?
- Во имя возвращения Эстона Кохвера в Эстонию работало много людей, и каждому отводилась в этом своя роль. В качестве консула я пыталась сделать все, что могла, чтобы у Эстона Кохвера не прервался контакт с Эстонией, чтобы он получал из Эстонии весточки, общался по телефону со своими близкими и чтобы решать бытовые вопросы, дабы хоть немного смягчить его пребывание в заключении.