Прогрессивный мекси-канский кинорежиссер
Гильермо дель Торо («Лабиринт фавна», «Тихоокеанский рубеж», два «Хеллбоя») обратился к реализму и снял картину о нелегких буднях работников горнодобывающего предприятия, занимающегося добычей и переработкой красных
пластичных глин.
Действие картины Г. дель Торо «Багровый пик» разворачивается на холодном постсоветском пространстве. Некогда процветавший горнодобывающий комбинат после перестройки перешел на хозрасчет, и его руководство в лице директора (Джессика Честейн) и главного инженера (Том Хиддлстон) ищет инвесторов на Западе, в частности, в Америке. Инвестиции необходимы: главный инженер внедряет новую технологию добычи глин, при помощи которой надеется возродить былую славу комбината...
Анализ риска венчурных инвестиций
В результате переговоров с американским инвестиционным фондом в заснеженную Россию едет его представитель, юная и красивая дама (Миа Васиковска), влюбляющаяся в главного инженера. Комбинат ужасен: здание давно прогнило, лифт – и тот еле ходит, из истлевших стен сочатся, оправдывая свое название, пластичные красные глины, в кабинете директора полно моли, в общем, ничего хорошего не жди. К тому же зима близко! Зимой территория комбината, стоящего на пригорке, окрашивается не в цвет свежевыпавшего снега, но в цвет глин, отчего это гиблое поле борьбы за урожай мелкозернистых осадочных горных пород и прозвали в свое время «багровым пиком». Но представитель инвестора не унывает.
Постепенно, однако, на манер красных глин выходит наружу страшная правда. Оказывается, руководство комбината заманивает в свои сети далеко не первого инвестора. Оказывается, предыдущих бизнесменов, выманив у них деньги, убивали разными нехорошими способами и захоранивали в баках для отстоя глин, где до сих пор и покоятся, изредка всплывая, их багровеющие от отстаивающихся глин останки. Американка находит даже магнитофонные записи, из которых следует, что руководство регулярно травило инвесторов грузинским чаем. Есть и компрометирующие фотографии, причем некоторые висят даже на вконец опаутиневших досках почета.
Ужаснее всего то, что директор и инженер спелись не только в области наживы. Они то и дело предаются разврату на территории комбината и без оглядки на общественность. Посреди всего этого бардака прыгает собачка, питающаяся молью и в силу врожденного слабоумия не перестающая играть с красным глиняным шариком.
Измученная чаем American girl пытается вырваться из цепких объятий комбината. Между тем директриса, прознав об идеологической измене главного инженера (тот как-то предался страсти с американкой в расположенном неподалеку почтовом отделении), убивает его больштихелем. В ходе финальной битвы у машины, над которой работал инженер все эти годы, даме удается выбить болгарку из рук ополоумевшей директрисы и пришибить ту лопатой, после чего героиня и ее американский друг, врач, заподозривший неладное после убийства главы инвестиционного фонда (простите, забыл упомянуть), сматываются обратно к великой американской мечте.
И призрак главного инженера печально глядит им вслед, после чего растворяется в красных пластичных глинах навсегда.
Все штампы в гости к нам
Прости, дорогой читатель, это глумление над «Багровым пиком». Да, конечно, все было не совсем так. Разумеется, действие фильма дель Торо происходит не в наше время и не в России, а в конце XIX века и в Англии, и вместо комбината там – страшный готический замок с шипастыми арками и узкими коридорами, и не директриса с главным инженером у нас главные злодеи, а сестра с братом, отпрыски благородного, но обедневшего семейства. Увы, все остальное – правда. И про красные глины, и про машину для их добычи, и про чай, и про фотографии, и про лопату. Когда дело доходит до лопаты, зал хихикает уже не стесняясь. Но, понятно, дель Торо не виноват, что убийство лопатой в русском фольклоре имеет особый, сакральный статус.
«Багровый пик» – очень странная картина. В попытке снять готический кошмар режиссер, он же – соавтор сценария, попытался втиснуть в два часа все штампы викторианской литературы ужасов. Они и втиснулись – как могли. Нате вам духовно прогнивших аристократов, красавца-многоженца и сумасшедшую сестру прямиком из швейцарской психушки, порешивших сначала мать, потом еще много кого, и, само собой, состоящих в инцестуальных отношениях. Нате вам все оттенки кровищи, убийства разнообразными предметами утвари и медленное отравление какой-то экзотической травой. Нате вам и призраков невинно убиенных жертв, которые (призраки) бродят ночами по замку, гремят костьми, издают утробные звуки, нежатся в кровавых ваннах, являются героине и указывают ей, где искать очередную улику. Страшно? Страшно?..
В результате машина сюжета, составленная из множества попертых из той или иной книги деталей, держится на честном слове (читай: репутации дель Торо) и не работает – совсем как машина для добычи красных глин в самом фильме. Отчего героиня – столь редкостная идиотка, что даже не заподозрила охочего до ее наследства внезапного жениха в убийстве отца? Зачем травить героиню чаем, если достаточно в решающий момент всадить в нее отвертку? Героиня может ведь что-то и заподозрить. Зачем держать чемодан с уликами на самом видном месте? И так далее, и так далее.
При желании ответить на вопросы можно, но когда в кадре появляется лопата, искать логику уже не хочется. Страшно? Ну как вам сказать...
Итого: сюжет разбалтывается, герои неправдоподобны, а призраки, призванные иллюстрировать любимую идею дель Торо – люди страшнее потусторонних чудовищ, – делают это спустя рукава. Остается картинка, «визуал», который и правда дьявольски красив. Но алгеброй эту визуальную гармонию лучше не поверять, иначе окажется, что мы посмотрели кино из жизни красных глин.