На этой неделе эстонские СМИ обсуждали перемены в Центристской партии и алкогольной политике, но и о русских не забывали.
Власть № 4. Борьба с родимой, то есть с проклятой
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
На сей раз жертвой русских пали словаки и мордовцы – этот вывод можно сделать из заметки журналиста Eesti Päevaleht Хейки Сууркаська «Славянский флаг родом из Голландии». Сууркаськ реагирует на жалобы бдительных таллиннцев в разные инстанции по поводу российских флагов – дескать, подлые, развеваются на общественном транспорте неизвестно почему! Увы, флаги оказались совсем даже словацкими и вывешены были по поводу визита президента этой страны.
Дружеский намек Мордовии
Сууркаськ кратко излагает историю российского триколора, якобы завезенного Петром из Голландии (не хватило у журналиста времени заглянуть в Википедию) и «в 1848 году провозглашенного единым флагом всех славян». Автор сомневается в том, что Петр работал в Голландии плотником, – как такое могло быть? – и упрекает Мордовию, мол, ее триколор до сих пор несет цвета российского флага, хотя мордва – не славяне, а финно-угры.
Забыли мордовцы спросить Сууркаська! «Марийцы отказались от этого флага в 2011 году, – сообщает он читателю. – И все-таки странно, что развевавшиеся на столичных трамваях словацкие триколоры перепутали с российскими». Ну... да. А в чем смысл текста? Понятно, что в Голландии – Петр Первый, а в Эстонии – Андрей Киска, президент Словакии, и еще, как говорится, в Киеве – дядька (украинцев Сууркаськ тоже упоминает в том смысле, что они «славянский» триколор не переняли). Или перед нами мастер-класс «Как окончательно запутать устрашенного Россией читателя в трех абзацах»?
Любопытна реплика журналиста той же газеты Кристера Париса «Отрицание оккупации и речи, порождающие ненависть», в которой упоминается, что, согласно рапорту Европейского совета, «господа Лиги, Хельме, Ноол и Лукас защищают нетерпимость, так как атакуют меньшинства». Эта новость по какой-то причине не получила у нас широкого резонанса. Парис прибавляет: «Яны Тоом, которая многим как бельмо в глазу, в списке нет, хотя ее толкования истории влияют (на кого, не сказано – Н.К.), как лживая кремлевская пропаганда». Евродепутат Тоом в Фейсбуке спросила Париса, что он имел в виду, и ответа пока не получила. Но, понятно, Карфаген должен быть разрушен, а русские должны быть привязаны к любому тутошнему абсурду. Куда без нас? Известно!
По следам Михаила Сергеевича
Пуще всего возбудила СМИ немереная борьба за трезвость соцдема и министра Евгения Осиновского. Редакторы Õhtuleht его начинания приветствуют: «Да, перемены не понравятся продавцам, производителям, рекламщикам и, конечно, части потребителей... Другое дело, серьезны ли намерения Осиновского – или землетрясение на алкогольном рынке обернется популизмом, как это было с пересмотром коалиционного договора». А также реформой русских гимназий, добавим мы: там тоже предвыборный размах был на сто евро, а выхлоп не тянул и на евроцент. «Вдобавок алкогольная тематика отлично отвлекает внимание от обсуждения госбюджета, – продолжает газета, – в котором предвыборные обещания соцдемов, играющих в коалиции роль бедного родственника, представлены отнюдь не выпукло».
Postimees не слишком оптимистичен: «С помощью запретов изменить потребление алкоголя очень трудно. Распитие алкоголя обусловлено культурой. Примеров безотказно работающих государственных решений на этой ниве... взять неоткуда». В той же газете журналист Сийри Лийва задается простым вопросом: «И что? Изменится что-нибудь в реальности? Станут ли меньше пить после этих перемен? Не верю. Стану ли я заламывать руки, мол, государство дискриминирует меня как потребителя алкоголя? Вряд ли. Считаю ли я как человек, работавший с молодежью, что несовершеннолетние станут отказываться от алкоголя? Если вы не супернаивны, это последнее, что придет вам в голову. В последние годы в обществе наблюдается легкая истерика: политики требуют избыточной регуляции в тех сферах, в которых государство должно доверять своему народу...»
Писатель Пеэтер Саутер размышляет в Eesti Päevaleht, что бы еще запретить в Эстонии: «Мотоциклы, рекламу алкоголя, коноплю, черта, бога, гомиков, негров, полицию, подонков, нациков, евреев, масонов, white trash («белый мусор», деклассированные белые бедняки, живущие на пособие – Н.К.)... Что и кого еще?..» Саутер, 17 лет работавший копирайтером, полагает, что защищать от рекламы алкоголя никого не нужно. «Хочу ли я оберегать от нее своих детей? Не хочу. Дети – умные».
Аналитик Ахто Лобьякас призывает в Postimees узаконить коноплю: она никого не убивает – «чтобы умереть от конопли, нужно превысить дозу, от которой ловят кайф, в сорок тысяч раз», – в то время как от алкоголя в год гибнут 1000 человек. Но опаснее всего фентанил: у нас к нему пристрастились 20 тысяч человек (в либеральной Голландии, где в пять раз больше народа, фентанильщиков 25-28 тысяч), зависимость от него возникает быстро, умереть от передоза легче легкого. Может, лучше разрешить забивать косяки?
Русских пародировать можно
Не прекращается битва на толерантском фронте. Неделей ранее журналист Eesti Päevaleht Март Нийнесте раскритиковал пародию Сепо Сеэмана на чернокожую Арету Франклин в передаче TV3 «Твое лицо звучит знакомо»: «Цвет кожи – это не костюм... Пародирование людей с другим цветом кожи усиливает расистские стереотипы, не более».
В Postimees актер Яан Ууспыльд восклицает: «Боги мои, это передача, в которой пародируются певцы. Что, в отношении чернокожих певцов было бы вежливо и справедливо, если бы их не пародировали? Или надо пародировать их без грима?.. Цвет кожи – не костюм! Бедная Арета Франклин, вот же ж, такая талантливая певица, а родилась с черной кожей... Буллшит! (Англ. «ерунда» – Н.К.) Арета – талантливая и чернокожая, и все тут! Идите-ка вы все со своими нормативами и стандартами. Именно они унижают людей, а не цвет кожи! Может, нельзя пародировать людей другого пола, покойников, стариков, детей? В детской передаче следует запретить звериные костюмы. Я просто выйду на сцену в своей одежде, спокойно так, и скажу: здрассьте, дети, я ежик!.. У нас людей репрессируют только потому, что они шутят. Пока их не сажают и не расстреливают, но однажды мы можем прийти и к этому». И напоследок: «Если мы, эстонцы, не станем пародировать чернокожих в контексте истории США, однако будем, игнорируя контекст нашей истории, пародировать, например, русских, мы покажем себя просто-напросто лицемерами».
Тенденцию говорить «нет» по любому поводу освещает в той же газете и колумнист Эркки Баховски: «Порой создается впечатление, что Эстония – это ядерная держава со стомиллионным населением. Будто мы можем позволить себе взаимоисключающие внешнеполитические курсы и говорить “нет” сразу множеству сторон. “Нет беженцам” и “нет пограничному договору” (с РФ – Н.К.) доминируют. Бытуют и варианты вроде “нет ЕС” и “нет дополнительному контингенту НАТО”... Эстония (пока?) не входит в большую пятерку Совбеза ООН, но говорить “нет” нам уже хочется».
«Нет» пограничному договору означает, пишет Баховски, что мы не должны отдавать России территорию в 3000 кв. км, на которую претендуем по Тартускому договору. «Создается впечатление, что это пустыня. Маленькая новость: на этой территории есть 25 тысяч жителей... То есть – беженцев мы не хотим, но готовы принять еще 25 тысяч человек... Во что обойдется административная эстонизация этого района? Надо будет выстроить границу, привезти в этот район эстонскую полицию, военных, пограничников, школьных учителей и прочих чиновников. Угадайте, кто за это заплатит».
Но когда патриотизм сердца переходит в патриотизм мозга, рациональными доводами делу не поможешь.