В черную ноябрьскую пятницу в Париже произошел теракт, окончательное число жертв еще неизвестно. Днем раньше в Бейруте при взрыве погибли 44 человека. 31 октября рухнул российский самолет с 224 пассажирами на борту.
Да, это война. Но против терроризма или халифата?
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
И хотя три этих теракта не являются наиболее значительными с точки зрения количества жертв, а мир в известной мере уже привык к подобным преступлениям (особенно если они совершаются за пределами развитых стран), эти события обладают большим символическим значением и с высокой степенью вероятности окажут влияние на ход мировой политики.
Замкнутый круг
На сей раз жертвами терактов в течение короткого времени стали сразу две страны, являющиеся членами Совбеза ООН, и ни та ни другая не могут воздержаться от жесткой ответной реакции уже в силу собственных репутаций. К тому же Париж является одним из символов европейской цивилизации и комфортной жизни. Поэтому мировая общественность взбудоражена сильнее, чем обычно, и ожидает от лидеров государств быстрых и эффективных действий.
Последние события уже повлекли за собой сближение между Россией и Западом. Можно прогнозировать формирование крупномасштабной коалиции против ИГИЛ, в которую войдут и основные арабские государства, Иран, а в перспективе, например, еще Китай и Индия, поскольку обе имеют серьезные проблемы с исламистами. Конфликт между правительством Башара аль-Асада и так называемой умеренной оппозицией, видимо, будет временно заморожен с целью сосредоточить все силы против ИГИЛ.
Ближайшие недели покажут, какую форму примет коалиция и какие конкретные военные акции будут проведены, но ИГИЛ явно придется несладко. И все-таки множество вопросов повисает в воздухе. Самый важный – что произойдет в долгосрочной перспективе? Вероятно, боевиков выдавят из их нынешнего «государства» в Ираке и в Сирии обратно в подполье, но что потом? Исламский радикализм подобен гидре – отрубишь одну голову, на ее месте вырастают три. Об этом ясно свидетельствует исторический опыт.
После осуществленных 14 лет назад терактов в США против «Аль-Каиды» и «Талибана» была создана состоящая из множества стран коалиция, которая поначалу вроде бы добилась успеха. На самом же деле сегодняшняя ситуация во многих отношениях даже хуже, чем была тогда: как «Талибан», так и «Аль-Каида» по-прежнему продолжают здравствовать, при этом сотни тысяч людей погибли, большая часть Ближнего Востока охвачена хаосом. Количество активно действующих жестоких террористических группировок многократно возросло, ареал их распространения действительно стал глобальным. Каким образом можно искоренить исламский радикализм? Да и возможно ли это вообще?
Как стабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке? Это уравнение с множеством неизвестных, а его решение предполагает сотрудничество и готовность к компромиссу всех важнейших глобальных и региональных фигурантов. А каким образом страны должны обеспечивать свою внутреннюю безопасность? Особенно в Европе, в которую в ближайшие годы прибудут миллионы исповедующих ислам переселенцев.
Ситуация парадоксальна, поскольку, с одной стороны, большинство действительно спасается от гражданской войны и жестокого террора, но с другой – среди них скрывается множество как активных, так и потенциальных боевиков-исламистов. Если мы их примем, риски для безопасности неизбежно возрастут, что потребует драконовских мер противодействия, а это, в свою очередь, подорвет устои либерального общества, что и является одной из целей террористов. Но если мы отвергнем переселенцев и изначально воспримем их как потенциальных преступников, то они будут более восприимчивы к пропаганде экстремистов.
Ответов на эти вопросы, увы, не существует. При этом есть еще один: кто с кем воюет?
Дружба против
Президент Франсуа Олланд ясно выразился, что страну постигло вооруженное нападение, ответом на которое могут быть уже не вписывающиеся в гражданские рамки операции по обеспечению безопасности, но исключительно военные шаги. В отличие от последовавшей после 11 сентября реакции Вашингтона, Париж не стал обращаться к своим союзникам по НАТО, чтобы согласно 5-й статье его устава задействовать меры осуществления коллективной обороны. Однако французы запросили у своих партнеров по ЕС всестороннюю помощь согласно пункту 7 статьи 42 Лиссабонских соглашений. Страны альянса в один голос дали положительный ответ.
Какой может быть роль Эстонии в развертываемой операции и многое другое выяснится уже в ближайшие недели. Поскольку ИГИЛ никем официально не признан, никто не станет объявлять ему войну, но по сути война уже давно идет. Просто она станет более интенсивной, и все сражающиеся с ИГИЛ силы примутся более обширно и эффективно координировать свою деятельность.
В связи с формированием коалиции некоторые интересные перемены уже произошли или произойдут в самое ближайшее время. Очевидно, что взаимоотношения между западными странами и Россией ощутимо улучшатся. Франция и Россия уже согласуют свои военные шаги, и сотрудничество РФ с другими западными странами также, вероятно, станет более обширным. Соответственно, явно укрепляется позиция России и ее президента, особенно на западном направлении. Насколько далеко зайдет сближение Москвы и Запада и приведет ли это, например, к компромиссу по Украине и к взаимной отмене санкций, говорить пока рано, но общее направление развития очевидно: оно имеет положительный характер и выгодно для Эстонии, поскольку положение прифронтовой страны нашим интересам не соответствует.
Гораздо более противоречивой и трудно предсказуемой видится в борьбе с ИГИЛ роль мусульманских стран. Парадоксальность ситуации проявляется уже на словесном уровне: исламские страны против «Исламского государства»! Для шиитского Тегерана, Багдада и Дамаска особой дилеммы не возникает, но для суннитских стран – для Турции и особенно для арабских государств она налицо. Правда, даже в глазах самых консервативных саудовских салафитов радикалы ИГИЛ перешли в своем небывалом консерватизме и жестокости все границы, но их принципиальные цели все-таки совпадают.
Противостояние за
Вопрос заключается лишь в темпах развития событий и в средствах достижения цели. Главнейшей целью на будущее остается восстановление халифата. Этот постулат – один из основополагающих для ислама. Халиф является наместником Аллаха на земле, преемником Мухаммеда, духовным и политическим лидером всех мусульман. Халифат – универсальное государство, объединяющее мусульман, в перспективе – всех людей.
Создание халифата было и одной из целей бен Ладена, хотя он признавал, что в ближайшем будущем это невозможно. Тем не менее 29 июня 2014 года лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади был объявлен соратниками халифом. На первый взгляд это может показаться шуткой, поскольку большая часть исламского духовенства и простых верующих не считают Абу Бакра халифом, но в данном случае не до шуток: ИГИЛ контролирует территорию, размерами превосходящую Великобританию и в которой проживает 8 млн человек, 30-100 тысяч из которых имеют оружие.
ИГИЛ не ослабляет позиций, несмотря на то, что против него борются Багдад, Дамаск, курдские группировки, которых с воздуха поддерживают как возглавляемая США коалиция, так и Россия. Скорее, наоборот: за две недели он осуществил три кровавых теракта в трех частях света. Очевидно, у ИГИЛ больше сторонников, чем принято считать. И еще больше тех, кто хоть и осуждает радикальные меры, но считает, что это борьба за правое дело.
Поэтому маловероятно, что стремление разгромить ИГИЛ решит проблему кардинально. Мечта о халифате продолжает жить, и количество тех, кто готов применить насилие, не сокращается, а растет. Следовательно, нужно готовиться к затяжной многоуровневой борьбе.
Особо сильному давлению будет подвергаться Европа, которая уже сейчас находится в сложном положении. Здесь проживают десятки миллионов мусульман, и их количество растет быстрее, чем европейское население. И хотя большинство из них – законопослушные люди, многие с трудом интегрируются в европейское общество, что создает предпосылки для распространения радикальных идей. Все страны ЕС вынуждены усиливать меры безопасности, но как далеко можно зайти в этом направлении, чтобы не поставить под сомнение основы свободного и открытого общества? Олланд, желая активизировать борьбу с терроризмом, добивается продления во Франции чрезвычайного положения на год и внесения изменений в Конституцию.
Дышит на ладан и система шенгенского пространства, что связано и с наплывом мигрантов. Что делать с беженцами? Польша уже сообщила, что из-за событий в Париже не примет больше ни одного беженца с Ближнего Востока. Но как остановить их, не используя драконовских мер? Как достичь в Европе консенсуса в вопросе беженцев? Ответов пока нет, но следует сохранять здравый смысл и воздерживаться от радикальных шагов.