На этой неделе эстонские СМИ толковали так и эдак теракты в Париже, но и о русских не забывали.
Власть № 4. Что такое Европа и в каких она понимается смыслах
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Писатель-фантаст и писатель-националист Индрек Харгла дал обширное интервью газете Eesti Päevaleht LP. На обложке значится: «Харгла предостерегает от русификации: политику и бизнес в Эстонии следует делать только на эстонском языке». Иначе, видимо, кранты Эстонской Республике.
Европа – значит «не по-русски»
Инженера человеческих душ тревожит, в частности, что «среди соцдемов есть эстонцы, которые в Эстонии делают политику на русском языке, агитируют по-русски идти на парламентские выборы тех, у кого почему-то есть эстонский паспорт, хотя эстонским эти люди не владеют». Кошмар! И это творится посреди бела дня, представляете? Как не стыдно?! Упыри!..
Позиция Харгла проста: «Рабочий язык парламента – эстонский, государственный язык – эстонский, значит, и политику, и предвыборные кампании следует делать тоже на эстонском. Это вопрос самоуважения. Это вопрос отношения к своей стране. Я только что видел в Национальной библиотеке русскоязычный журнал соцдемов, в котором министр культуры ЭР обращается в русскоязычном интервью к своим избирателям...» На вопрос, почему Харгла запрещает переводить свои детективы о средневековом таллиннском аптекаре Мельхиоре на русский, он отвечает контрвопросом: «Чтобы Таллинн посетило еще больше туристов?.. Я скажу так: “Мельхиор” написан о Европе и для европейцев».
А почему Харгла отказывается покупать продукты с кириллицей на них – и что он будет делать, если без такого продукта не обойтись? «Попробую это пережить. Я делаю все от меня зависящее, чтобы заработанными мною деньгами не поддерживать русификаторов Эстонии. Те, кто делают русские надписи на продуктах, возвращают советские атмосферу и политику, которую пытались проводить в жизнь при колонизации Эстонии».
Впрочем, это все цветочки по сравнению с другим убеждением писателя, разделяемым, увы, многими: «Глядя на историю, я убеждаюсь в том, что Эстонская Республика не может быть левой. Она пропадет... В отличие от других стран, в которых коммунисты или социалисты могут короткое время быть у власти. Ни Франция, ни Италия никуда не денутся. Но для нас всяческая красная левизна губительна». Надо ли это понимать так, что Эстонская Республика зиждется на социальной несправедливости, и убрать эту несправедливость – все равно что выбить скамейку из-под человека с петлей на шее?
Европа – значит «без ислама»
Парижские теракты побудили историка Таави Минника написать в Postimees о том, что на дворе – война цивилизаций. В Европу вторгается радикальный ислам, многие мусульмане полагают джихад нормой жизни, «исламский мир успешно перенял западные технические и военные нововведения, изготовясь теперь к наступлению на западный мир». Вопрос в том, как реагировать Европе.
Ответ на этот вопрос знает, само собой, Мартин Хельме, один из лидеров радикальной партии EKRE, призывающий в Õhtuleht перестать говорить, что ислам и терроризм – разные вещи. «Причина терактов – иммиграция, решение проблемы – закрытие границ и высылка иммигрантов туда, откуда они пришли. То есть то, о чем мы твердим уже с весны и за что о нас говорят, будто мы разжигаем ненависть».
Хельме у нас еще и культуролог: «Уважающий себя мусульманин, если он следует заветам и обычаям своей веры, живет, как в пустыне на заре Средневековья. Он не желает интеграции или ассимиляции в декадентское лоно пострелигиозной Европы. Он желает как можно дольше наслаждаться ее благами, чтобы потом это общество захватить и уничтожить». Видимо, надо всех мусульман высылать на религиозно-историческую родину? Знакомая риторика. Будучи русским в Эстонии, поневоле ощутишь солидарность с людьми, вся вина которых в глазах хельмеподобных – вера в Аллаха Милостивого и Милосердного. Впрочем, Хельме нюансов не различает: «После атак 11 сентября, во время войн в Грузии и на Украине, нынешнего кризиса с беженцами мы слышали о том, что мир изменился...» Правда же, это всё похожие события?
Семиотик Михаил Лотман в своем блоге (цитируется на портале Postimees), оговаривая, что мусульмане – тоже жертвы войн и терактов, все-таки упрекает их в бездействии: «Всемирная мусульманская община (умма) в связи с терроризмом так и не провозгласила авторитетную фетву (решение уважаемого лица по какому-либо вопросу – Н.К.). Да, лидеры мусульман Индии провозгласили фетву против ИГИЛ, но ее авторитет в Ираке, Сирии, Европе ничтожен. Характерно, что молчат две крупнейшие суннитские школы богословия: университет аль-Азхар в Каире и Исламский университет в Медине...»
Лотман недогуглил: фетва против терроризма и террористов-смертников была провозглашена пакистанским богословом Мухаммадом Тахир-уль-Кадри в 2011 году – и тогда же официально признана шейхами аль-Азхара. Просто безумцы из ИГИЛ на настоящий ислам плевать хотели. Вот так и возникают нездоровые сенсации.
Европа – значит «братская любовь»
Больше всего шуму наделала на неделе статья политолога Ахто Лобьякаса «Париж, Эстония» в Postimees. Лобьякас доходчиво объясняет, что никакой «войны цивилизаций» ни во Франции, ни в Европе нет. «Когда Олланд сказал “c'est une acte de guerre”, “это война”, и все решает значение слова “война”. По мысли Олланда это война против жизненного уклада Франции, в которой все граждане едины при всех различиях – культурных, расовых или религиозных...
«“Война между цивилизациями” в этом смысле логически невозможна, – продолжает автор. – Она означала бы войну против своих граждан и собственного свободного уклада жизни. То есть ровно то, чего хочет ИГИЛ: уничтожить открытость Европы, ее истинной цивилизации. Те, кто солидарен с Парижем, должны это понимать. В противном случае они просто не знают, о чем горюют французы... Европа – это братская любовь и смешение цивилизаций. Европа, в которой мелочные опасения за безопасность позволили бы властям отказать беженцам в правах человека, перестала бы быть Европой».
И далее: «В Эстонии появились своего рода ультракомментаторы, эрзац-сочувствие которых смешано со злорадством – и которым нечего сказать. Эти люди льют крокодиловы слезы по Европе, не зная ничего ни о Париже, ни об исламе. В Европе они не жили (а если жили – не интегрировались), языками толком не владеют, однако причины трагедии им кристально ясны: сами напросились, пустив к себе черных, мусульман и так далее. Отвратное болото предрассудков ширится. Ничто не жалко и душевно слепо так, как самовлюбленная местечковость. Любой парижский мусульманин больше европеец – включая убийц, – чем эстонский недообразованец, опирающийся на цвет кожи или непереваренное христианство».
В числе прочих на это мнение откликнулась редакция Eesti Päevaleht, посчитавшая, что последняя фраза усугубила ситуацию: «Как она поможет образовать или переубедить недообразованцев, цитирующих последние расистские нападки Яака Мадисона из EKRE, если автор пишет, что они хуже убийц? Либеральное мировоззрение в нашем мире может больно ударить, если вместо того, чтобы убеждать, оно оскорбляет».
Что до восточного соседа, статус которого после парижских терактов рискует измениться, о России на неделе писали немного. Редакцию Postimees беспокоит то, что мировые СМИ отворачиваются от происходящего на Украине, в то же время создавая впечатление, что Путин вернулся в сонм мировых лидеров. Eesti Päevaleht подводит черту: «В безжалостной борьбе с терроризмом Европе нужны союзники... Ситуация с РФ – запутанная. В вопросе Украины мы по-прежнему по разные стороны фронта, но исламский терроризм у Европы и России – общая забота».