Карьера знаменитого ныне литовского театрального режиссера Йонаса Вайткуса начиналась в 1970-е годы достаточно драматично. Окончив ЛГИТМиК, он прошел практику у Юозаса Мильтиниса в знаменитом театре в Паневежисе, хотел работать там и дальше, однако Мильтинис воспротивился, сказав: «Я не хочу, чтобы ты оставался, я тебя съем».
После этого Вайткус был главным режиссером в Шяуляе, но там его уже через год объявили «бандитом от режиссуры» и выгнали с треском. Через год пригласили в Каунас на один спектакль – в результате Вайткус проработал там 13 лет. После этого были другие театры и множество спектаклей в Литве и не только.
Последние восемь лет Йонас Вайткус руководит Русским драматическим театром Литвы, который с 13 по 16 января в рамках гастрольной программы представит нашему зрителю четыре спектакля. Три из них – в постановке самого Вайткуса: «Евгений Онегин» по Пушкину, «Король Лир» по Шекспиру и «Елка у Ивановых» по Александру Введенскому. Четвертый – «Зойкина квартира» по Булгакову в постановке Роландаса Аткочюнаса.
«Когда руководитель ставит в собственном театре, у него ответственности больше, – говорит Вайткус. – Все как на ладони: и режиссер, и спектакль, и актеры... Я в нашем театре ставлю нечасто – в год один спектакль из шести».
Вы ставите самых разных авторов, от Шекспира и Пушкина до Леонида Андреева и Низами Гянджеви. Ваш коллега и соотечественник Римас Туминас, худрук Театра им. Вахтангова, явно тяготеет к классике. А вы?
У меня тоже есть свои предпочтения, но... Ставишь, например, классику – и понимаешь вдруг, что тебе продолжить тему нужно чем-то совсем другим. Не обязательно у себя в театре – я ставлю и в Вильнюсе, и в Каунасе, и в Клайпеде, и в Петербурге. В нашем Русском театре я ставлю какие-то проверочные, важные для меня вещи. Но я не могу терять и литовского зрителя, и, между прочим, то, что я ставлю в других театрах, идет на пользу Русскому театру – литовский зритель идет к нам. Так и актерам легче – театр становится более открытым, разнообразным.
В последнее время мы переводим спектакли на литовский, ведь русского населения у нас совсем мало – шесть-семь процентов. Поляков и белорусов в Литве уже больше, чем русских. Открытость помогает нам поддерживать уровень и притягивать зрительский интерес, театру нужно ведь зарабатывать.
Какова, с вашей точки зрения, миссия Русского театра в Литве?
Одна из наших задач – сохранять русскую культуру в Литве и знакомить с русской культурой молодых литовцев, которые отстраняются от русского языка, от богатства русской культуры, и тем самым духовно себя обкрадывают. Сейчас готовлюсь ставить «Апологию сумасшедшего» Чаадаева, чтобы ввести литовского зрителя в проблематику жизни интеллигента в несвободном обществе.
Конечно, на русском языке все не заканчивается. На актерском русскоязычном курсе, который мы набрали для театра, есть и русские, и литовцы, и поляки, и украинцы, и белорусы, и евреи, и цыгане из смешанных семей. Одни и те же актеры играют у нас детские спектакли как на русском, так и на литовском. Я не хочу на этом останавливаться – нам нужны многоязычные спектакли с правильным звучанием речи... Нужно учитывать реальность – литовское государство многонационально.
А главная наша цель – быть хорошим театром. Не просто увеселительным заведением, а театром рассуждающим, мыслящим, чтобы зрители не только смеялись, но и думали об актуальных темах наших постановок.
Когда вас, литовца, назначили худруком Русского театра, насколько это было чувствительно для самого театра и для местной русской общины?
До меня нашим театром руководили самые разные режиссеры, был даже триумвират актеров. Труппа наелась этого хаоса, когда никто не знал, куда движется театр, когда ставились какие-то случайные спектакли. Я твердо знал, что хочу делать. Поначалу коллектив отнесся ко мне осторожно, меня даже побаивались – ходили слухи, что я строгий, что я пришел, чтобы уничтожить театр... Первые два года недоверие еще оставалось, но мы продолжали работать все вместе, люди видели, что именно я делаю, и постепенно это недоверие улетучилось.
Это, кстати, тоже часть миссии, причем политическая. Ведь что такое политика? Это стремление сделать так, чтобы люди не дрались, не ругались, не испытывали ненависти друг к другу. Обид и оскорблений, исторических и всяких, хватает. Театр существует для того, чтобы люди увидели друг друга, приняли друг друга. Я считаю, это важно, что в труппе Русского театра появились актеры других национальностей. Мы можем стать примером того, как можно жить всем вместе, творчески, не теряя оптимизма, общаясь.
Если бы в нашем Русском театре ставили спектакли на эстонском, поднялся бы большой шум...
Нас стали критиковать, когда мы сделали переводы спектаклей бегущей строкой, и когда мы сыграли спектакль на русском и литовском, нас критиковали тоже, но больше со стороны. Актерам это было, наоборот, интересно. На один и тот же спектакль приходят дети из русских школ и из литовских, русские более открыты, литовцы более настороженны, так что актеры вынуждены подстраиваться под аудиторию: другие приемы, интонации... Для актеров это школа, умение импровизировать, ну и языковая практика тоже. Сегодня настороженности я не чувствую, и камень за пазухой у нас никто не держит.
У вас великолепный русский язык.
Я все-таки служил три года в армии и учился шесть лет в Ленинграде и Москве... Не все языки мне даются хорошо, видимо, база не та. По-английски я говорю, общаюсь со студентами, но свободно себя не чувствую. Польский понимаю, но не говорю – не хочу коверкать язык.
Вы ставите спектакли и с литовскими актерами, и с русскими. Есть у них какие-то национальные отличия?
Школа русских актеров – это школа психологического, я бы даже сказал, бытово-психологического театра. Они отличаются эмоциональностью, это актеры сердца. Когда русский актер не ощущает связи с психологической реальностью, эмоция гибнет. Воображение не заполняет пробелы. Значит, мне как режиссеру нужно как-то заманить актера в мир метафоричности, поэтики, символики спектакля, убедить актера, что все это исходит из ощутимой им реальности. Тогда русские актеры становятся уверенными в себе и играют очень хорошо.
Я ставил в Петербурге «Мастера и Маргариту», и там были вещи, которые актерам долго не давались, но мне удалось преодолеть этот барьер описанным выше способом.
У вас есть особые приемы работы с актерами?
Я по-разному работаю с актерами. Зависит от материала, от того, насколько актеры испорчены, насколько они погибли как актеры...
Такое часто бывает?
Очень часто. Бывает еще, что актеры больны – они и в жизни играют какие-то роли, и трудно понять, кто перед тобой стоит – персонаж или личность.
Как вы считаете, почему именно литовские режиссеры – Римас Туминас, Эймунтас Някрошюс, Миндаугас Карбаускис, Оскарас Коршуновас, вы сами – во многом определяют в настоящее время лицо российского театра?
Я не задавался этим вопросом... Тут нужно углубляться в биографии, в детство, у кого какие родители. У нас есть кое-что общее – мы все из деревни, только Коршуновас городской. В нас происходит столкновение первобытности с современным миром. У каждого есть какие-то зримые, осязаемые вещи, которые больно терять. Хочется сохранить запахи, ощущение теплоты, ощущение значимости каких-то людей. Боязнь утерять эту основу, эту опору рождает другой взгляд на слово, интонацию, предметы.
Ведь смысл – не главное, интонация часто сообщает нам больше, чем значения слов. Послушайте старика, говорящего на своем диалекте, – какое богатство красок! Его речь может быть разнообразна, как жужжание пчел в улье. Это не выученные реплики, это что-то от природы...
Йонас Вайткус
• Родился 20 мая 1944 года в литовской деревне Армонай.
• Окончил ЛГИТМиК (ныне Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства), позже учился на двухгодичных курсах Государственного комитета по кинематографии в Москве.
• Работал главным режиссером Шяуляйского драматического театра, Каунасского государственного драматического театра, режиссером на Литовской киностудии, художественным руководителем Национального драматического театра Литвы, с 2009 года – художественный руководитель Русского драматического театра Литвы.
• Преподавал актерское мастерство в Литовской академии музыки и театра и театральных вузах США, Норвегии, Финляндии, Дании и Польши. Ставил спектакли в Японии, Норвегии и России.
• В числе полученных им наград – Государственная премия СССР (1989), Золотой крест сцены и Государственная премия Литвы.