Возможен ли мир в Сирии (1)

, политолог
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Война может обрести масштабы глобальной катастрофы.
Война может обрести масштабы глобальной катастрофы. Фото: AFP / Scanpix

Начавшийся на позапрошлой неделе в Женеве очередной тур сирийских мирных переговоров вновь быстро зашел в тупик, что можно было предвидеть.

Одну из главных участвующих в гражданской войне сторон, курдов, вообще не пригласили за стол переговоров. В качестве предварительного условия для начала содержательных переговоров оппозиция поставила требование о прекращении со стороны правительственных войск и их союзников (России) атак на позиции противника. При этом всеобщее перемирие на самом деле она не поддерживает, требуя по сути безоговорочной отставки президента Башара аль-Асада.

Кому выгодно?

В течение последующих двух недель интенсивность боевых действий вновь скорее возросла. Правительственные войска сосредоточились на захвате главного оплота так называемой умеренной оппозиции, Алеппо, где, как известно, был достигнут определенный успех. В свою очередь, поддерживающая оппозицию Саудовская Аравия заявила о готовности ввести в Сирию свои войска. На словах – для борьбы против ИГ, на самом же деле – скорее для сдерживания продвижения правительственных войск. По сообщению российских источников, ввести свои войска в Сирию готова и Турция. Дамаск и поддерживающий его Тегеран обещают в ответ разбить в пух и прах всех, кто туда явится.

Следовательно, вместо мира намечается нарастание интенсивности гражданской войны, в худшем случае – ее эскалация. Если же Саудовская Аравия и/или Турция направят в Сирию сухопутные войска, последствия будут непредсказуемы, а в случае развития самого черного сценария война может обрести масштабы глобальной катастрофы.

При этом ни одна из сторон конфликта ничуть не приблизилась к достижению своих целей. Если оставить в стороне тех, кто действительно ставит перед собой цель сеять хаос (но кто же они?), происходящее вроде бы не отвечает чьим-либо интересам. Главной страдающей стороной при этом является сирийский народ. В ходе войны, продолжающейся пять лет, погибло не менее 300 тысяч человек, 11 миллионов человек были вынуждены покинуть свои дома, из них около половины бежали за границу. В Сирии очень мало людей, уровень жизни которых хоть в каком-то смысле улучшился. Наоборот, ситуация усугубляется. При этом проблема заключается отнюдь не в сирийцах.

Происходящее в Сирии, конечно, сказывается – в негативном плане – и на положении соседних стран, а также на европейцах и россиянах. Первые страдают от бесконтрольной миграции, для вторых одной из причин усугубляющегося экономического положения остается связанная с ситуацией в Сирии напряженная неопределенность в отношениях с Западом. Да и влияние США на Ближнем Востоке гражданская война в Сирии ограничила. Какой-либо очевидной выгоды от происходящего не получили и никакие иные крупные мировые силы.

Так похоже на Европу

К тому же никакого мира в Сирии (да и на Ближнем Востоке в целом) на горизонте не намечается. Почему? Первое предположение: в деле замешана чья-то злая воля. Это может быть действительно так, но чья же именно воля? Каждая сторона обвиняет своих конкурентов и соперников, но ни в коем случае не себя. Второе предположение: неподходящая почти для всех ситуация возникает без непосредственного умысла с чьей-либо стороны в результате столкновения разных интересов и неспособности разрешить спор путем компромиссов.

К сожалению, зачастую подобные ситуации обусловливает не пошлая иррациональность, а внутренняя сущность людей и групп: существуют люди и группы людей, которые просто не способны к сосуществованию. Если бы они пожелали сосуществовать, они перестали бы быть сами собой.

Циники утверждали, что в Сирии и вообще на Ближнем Востоке мир наступит тогда, когда враждующие стороны истекут кровью и лишатся сил для продолжения борьбы. В мировой истории подобного рода конфликты случались нередко. Происходящее сегодня в Сирии и на Ближнем Востоке чаще всего сопоставляется с Тридцатилетней войной (1618-1648) в Европе. Сходные черты налицо.

В обоих случаях имел или имеет место религиозный конфликт. В Европе (преимущественно в Германии) борьбу друг с другом вели протестанты и католики, в наши дни на Ближнем Востоке это сунниты и шииты. Поскольку в религиозных войнах ставка больше чем жизнь – трансцендентность! – учет убитых особо никто не ведет. Также в обоих случаях налицо борьба за гегемонию между великими державами или серьезными группировками. В Европе французские Бурбоны соперничали с германскими и испанскими Габсбургами, при этом католическая Франция и великая держава североевропейского региона Швеция поддерживали протестантов в Германии. То есть речь шла о довольно многослойном и усложненном конфликте. Все это справедливо и для современной Сирии и Ближнего Востока. Главных претендентов на гегемонию в регионе три: Иран, Саудовская Аравия и Турция.

Тридцатилетняя война (вернее, череда связанных между собой войн) закончилась, когда погибла примерно половина населения Германии и все стороны конфликта поняли, что не смогут в полной мере навязать другим свою волю. Правда, Франция и Швеция вышли из схватки в определенной степени победителями, но и их победа не была полной. Габсбурги сохранили свои позиции, Германия раскололась по религиозному признаку на две части.

Только все же не Европа

Неужели и в наши дни единственным решением конфликта на Ближнем Востоке может стать мир, достигнутый путем страданий? Возможно, но не обязательно, поскольку эти конфликты имеют и существенные различия.

Во-первых, борьба протестантов и католиков была для того времени относительно новым явлением, а противостояние суннитов и шиитов возникло сразу же после смерти пророка Мухаммеда. И хотя соперничество двух основных направлений в исламе омрачает всю историю исламского мира, в большинстве случаев им все же удавалось найти более или менее мирный modus vivendi, который европейским христианам в XVII веке пришлось только искать. Это обстоятельство, по крайней мере теоретически, упрощает примирение суннитов и шиитов – ведь жили же они вместе! Другой вопрос, как это выглядело на практике.

Во-вторых, и это осложняет дело, если Тридцатилетняя война была, так сказать, внутренним делом Европы (правда, Османская империя тоже играла в ней свою роль), то сегодня на Ближнем Востоке серьезные интересы имеют державы мирового значения. Прежде всего, это США и Россия, но свои интересы есть у Европейского союза, а также, пусть в меньшей степени, и у других. Отдельная тема – Израиль.

Понятно, что и Вашингтон, и Москва хотят сохранить свое влияние и не уронить престиж, но ни США, ни Россия не в состоянии установить в регионе свою полную гегемонию (это же относится и к Тегерану, Эр-Рияду и Анкаре): для этого соперники слишком сильны. У Башара Асада и его сторонников нет особой надежды на то, что им удастся вернуть себе те позиции, которые они занимали до войны, но благодаря поддержке союзников они не могут потерпеть полное фиаско. Другими словами, главная задача всех причастных к конфликту состоит в том, чтобы не дать противнику слишком окрепнуть. Это позволит прийти к компромиссу, который устроит не всех, но с которым все смогут примириться.

Что же касается группировок, воюющих в Сирии, то они действительно стоят не на жизнь, а на смерть и борются за полную победу. Но без помощи извне они долго не продержатся. Самая максималистская программа у Исламского государства – построить халифат, охватывающий весь исламский мир. Но учитывая противостояние остальных причастных к делу и соотношение сил, эти амбиции можно сдержать.

Таким образом, мир в Сирии предполагает, что все стороны признаются, для начала самим себе, что достичь своих целей в полном объеме не представляется возможным, и лучшим решением станет относительно плохой компромисс. Но мириться даже с плохим компромиссом не хочет никто. Ко всему прочему решения, которые не нравятся никому, как правило, оказываются недолговечными. В данном случае очевидно, что дело не только в Сирии: более или менее устойчивый мир в стране предполагает реорганизацию политической системы всего Ближнего Востока. А осуществить это технически (с точки зрения международного права) крайне сложно.

К сожалению, приходится признать, что в обозримом будущем мир в Сирии возможен лишь теоретически. 

Комментарии (1)
Copy

Ключевые слова

Наверх