Власть № 4. Persona (non) integrata

Сенсация: языковой экзамен политбеженца Кузичкина прошел не без помощи министра образования Юргена Лиги (на снимке)! Фото: Лийз Трейманн

На этой неделе эстонские СМИ праздновали День родного языка, думали об интеграции и вообще о русских не забывали.

Эйнар Эллермаа, редактор Elutark.ee, пишет в Õhtuleht о том, что интеграция – это когда в автобусе русский мужик в бедной одежде и с признаками опьянения хамит по-русски эстонской госпоже (в приличной одежде), но угомоняется, лишь когда ему велит заткнуться соотечественница. Жаль, неясно, кого и куда это интеграция. Вот если б мужик послушался эстонскую госпожу...

Русские женщины желают познакомиться

Эллермаа уверен, что интеграция – это прежде всего бытовой уровень, когда люди говорят на смешанном эстонско-русском языке, и если такой интеграции нет, «можно делать в десять раз больше русскоязычных теле- и радиопередач, пользы не будет... При создании ETV+ один из аргументов был, что русскоязычные жители Эстонии находятся в сфере влияния российского ТВ. Зачем им из этой сферы выходить, если там так хорошо? Мило, тепло и уютно... Вопрос не в том, что русскоязычные люди Эстонии боготворят прежде всего пропаганду РФ. Просто эта пропаганда идет бок о бок с очень качественным развлечением».

Отмечая, что ETV+ жители ЭР пока смотрят куда меньше, чем другие эстонские и российские каналы, Эллермаа считает, что «в качестве социального проекта – люди получают работу, желающие получают информацию о жизни Эстонии на русском, – канал важен, и очень важно, кажется, то, что теперь никто не может спросить, почему такого канала нет. В качестве телепроекта у ETV+ есть только потенциал для роста. Через десять лет можно будет говорить и о зрителях». И кто виноват в том, что интеграцией на этом уровне наши власти не озаботились десять-двадцать лет назад?

В интернет-издании Müürileht художник Сандра Косоротова привлекает внимание к одиноким русским женщинам, которые у нас уязвимее всех прочих. Хотя бы в части зарплаты: «Разница между зарплатами мужчин и женщин – 30 процентов, а разница между зарплатами эстонцев и русских – 15 процентов, значит, русским женщинам платят в среднем на 40 процентов меньше, чем эстонским мужчинам». Хорошо устроились эстонские мужчины! Женщины, дабы укрепить свое положение, выходят замуж за успешных мужчин; эстонские женщины часто ищут партнеров за границей, а русские – среди эстонцев. От этого страдают, как легко догадаться, уже русскоязычные мужчины; далее – одиночество, алкоголь и наклонная плоскость. И такая интеграция у нас есть тоже. Возрадуемся!

Сандра Косоротова (по матери эстонка, но по родному языку русская) пишет и о собственных сложностях – о том, например, что в Художественной академии, где она училась, в начале 2000-х эстонцы и русские держались на расстоянии, так что русские хуже знали язык и имели куда меньше карьерных перспектив. С работой у Сандры проблем не было, и все-таки: «Недавно мы с мужчиной-эстонцем создали дизайнерскую студию. Получает ли наша студия меньший доход потому, что один из нас – русская женщина? Сложно сказать, но поначалу я все время просила за работу меньше, чем мой партнер».

Логика в глубокой дыре

Эркки Баховски задает в Postimees вопрос, отчего эстонская молодежь не учит русский. Колумниста удивила конференция, на которой таллиннские гимназисты (эстонцы) не понимали докладов на русском и вынуждены были слушать синхронный перевод. «Я как бывший учитель иностранного языка могу положа руку на сердце сказать, – пишет Баховски, – что есть методики, гарантирующие, что ученик через год сможет общаться с носителями языка».

А русский язык школьники еще до гимназии учат четыре года. «Иногда они вообще его не знают. Я видел, как в магазине продавец и клиент говорят по-английски – продавец не понимал по-русски. Нормально?» По Баховски, главная причина в том, что языку скверно учат. «Об интеграции много говорят, и проблема здесь – это неспособность школ научить русскому языку. Или, может, это новый ключ к интеграции, чтобы местные общины общались на английском?»

Журналистка Кайре Уусен в том же издании утверждает, что нельзя смягчать требования к эстонскому для, скажем, нарвских таксистов: «Это не улучшит жизнь идавирусцев и не уменьшит безработицу: наоборот, в долгосрочном плане они окажутся в еще более глубокой дыре». И неважно, что, как говорил экономист Кейнс, в долгосрочном плане мы все мертвы, а работу нарвские таксисты из-за абсурдных требований потеряли бы сейчас. И неважно, что в Нарве почти и не с кем общаться по-эстонски. И забудьте о логике.

Ведь эстонцы, пишет Уусен, куда бы они ни эмигрировали, всюду учат местные языки. А местные русские что? (А местные русские не эмигрировали, но язык учат, просто для нарвитян это все равно что учить хинди – практики немногим больше.) «Я изумилась, узнав, что приехавших в Швецию пять или семь лет назад турок или сирийцев всюду называют шведами». Между тем на родине Уусен русских, которые тут родились, не то что не называют эстонцами – им и паспорт не дают просто так. Но это журналистку не изумляет. Может, если бы власти отнеслись к русским нормально, те лучше учили бы эстонский?

Советское – значит отличное

В честь Дня родного языка (14 марта) в СМИ рассуждали о судьбе эстонского языка. Из заметки редактора Õhtuleht Кайс Аллькиви следует, что отроки ныне не понимают слово «хаюма» (рассеиваться). Что сделать, чтобы язык не рассеялся окончательно?

В Postimees глава Языковой инспекции Ильмар Томуск с упоением вспоминает советское время, когда рядом с лозунгом «Слава труду!» непременно имелся перевод «Ау тёэле!», а слово «Тойдукаубад» соседствовало с «Продтоварами». «Порой это кажется странным, но тогдашние двуязычные вывески согласуются с нынешним Законом о языке... Да, иногда это кажется странным, но в СССР и школы были на двух языках, и рестораны были, и с демографией было неплохо, и эстонские вывески, оказывается, всюду висели. Ну а при независимости, когда «нет уже Москвы или парткомитета, которые могли бы чего-то потребовать», эстонский, если говорить о названиях гостиниц, банков и прочего, тут будто неродной. Юридически все корректно, но положение тревожное. Томуск призывает: «Эстонской фирме – эстонское название!»

Филолог Март Раннут использует День родного языка, чтобы поагитировать за «языковую интеграцию» в виде обучения русских детей в эстонских школах с отдельными уроками на русском языке. О том, что это не «языковая политика», а попытка ассимиляции, Раннут забывает. Почему бы не учить эстонскому на уроках эстонского – и учить хорошо? Откуда это навязчивое желание непременно погрузить чужого иноязычного ребенка в свою языковую среду, вырвав из родной?

Зато всех нас радует политбеженец из РФ Андрей Кузичкин, написавший на портале Postimees о том, «как даже старый русский вроде меня способен выучить эстонский язык». Правда, это перевод с русского – чашу знаний Кузичкин покамест осушил не до дна. Но лиха беда начало! Автор ссылается на Яну Тоом, из слов которой якобы следует, что «все эстонские русские тупые и не способны выучить эстонский». Кузичкин – не тупой. Он решил сдать язык на В1, пошел на курсы, не стыдился спрашивать «куйдас сеэ он ээсти кеэлес?». Потом стал регистрироваться на экзамен, но войти на сайт с ID-картой не смог, а смог через банковский счет. Однако в базе данных экзаменаторов так и не появился. Воевал по этому поводу с Innove, но на экзамен в феврале попал только благодаря вмешательству Юргена Лиги... Какая интересная у людей жизнь!

Кончилось все хорошо: уровень В1 «сдат». В смысле – взят; теперь наш герой может работать нарвским таксистом. Ждем сладостного момента, когда Кузичкин подробно – и уже на эстонском языке – расскажет нам, как он сдал экзамен хотя бы на С1.