Много говорилось и говорится в нашей стране об интеграции, причем, как о двустороннем процессе. Что касается русскоязычных жителей Эстонии, то подразумевается знание ими государственного языка (на определенном уровне) и Конституции.
Ярослав Толстиков: рабодатель и безработница
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
И этот процесс не так быстро, как хотелось бы, но движется вперед. Многие русскоязычные жители Эстонии поняли, что знание языка — это не абстрактное требование: оно помогает в трудоустройстве, в бизнесе, само собой? в политике, да и просто в быту. Едва ли кто-то сегодня сможет с этим поспорить.
Процесс обоюдный
Ну, а как же с двусторонностью процесса интеграции (от лат. integer – целый, единый), то есть объединением в целое каких-либо частей? Нужно ли, например, «среднему» эстонцу знать на определенном уровне русский язык, основы культуры, обычаи русскоязычной общины, чтобы процесс объединения двух общин пошел более энергично? Или же эстонской стороне в первую очередь важна односторонность сложного процесса?
Мне не раз доводилось слушать выступления по эстонскому радио, телевидению (на русском языке) некоторых эстонских политиков, бизнесменов, которые употребляли в своей речи такие, к примеру, слова, как «рабодатель» и «безработница». Случаются и ошибки помягче.
Когда я слушаю такие выступления, то стараюсь не обращать внимания на подобные оговорки либо искажения. Более того: начинаю радоваться тому, что высокопоставленный эстонец старается говорить со мной на моем родном языке. Так как прекрасно понимаю: выучить русский язык досконально и говорить на нем без ошибок не так-то просто. Вот если бы так «плохо» заговорили по-эстонски все русскоязычные жители страны…
Гораздо хуже, если человек, занимающий достаточно высокий пост в эстонской иерархии, русским языком вообще не владеет, не желает изучать его из «принципиальных» соображений. (Есть, есть у нас такие «принципиалы»). А еще хуже – знает, но не желает общаться на языке «оккупантов». А ведь без знания языка соседа по обществу едва ли можно понять его душу, его устремления.
Снова о таксистах
И еще пример, имеющий отношение к интеграции, хоть и косвенное. Как-то вдруг неожиданно выяснилось, что нарвские таксисты в подавляющем большинстве эстонским языком вообще не владеют. Двадцать с лишним лет они благополучно обслуживали своих клиентов – и никаких претензий, что неудивительно, если учесть, что число эстоноязычных жителей города было минимальным и в 2011 году составило 2,5 процента (есть такая статистика). Да и этот процент наверняка неплохо владеет русским языком. И вот на тебе! Ясно, что жизненной мотивации у нарвских таксистов изучать эстонский язык как не было, так и нет.
Как же выйти из такой ситуации? Может быть, пригодятся советы профессора эстонского языка Тартуского университета Бируте Клаас-Ланг, которая в начале года в газете Postimees предлагала «предоставить таксистам временные карты работников обслуживания и предложить им помощь в овладении необходимыми навыками в области эстонского языка в виде профессионального курса, специализированного разговорника»... и т.п.
А будут ли согласны нарвские таксисты поддержать такое либеральное предложение? Вполне возможно. Но – под угрозой лишения своего рабочего места. Интеграция по принуждению?
Восполнить потерю
А вот другие жизненные примеры. Наверняка многим из нас нередко приходится встречаться с медицинскими работниками, представителями социальной сферы, с аптекарями. И, думаю, читатель согласится с моими наблюдениями: практически все они, независимо от своей национальности, достаточно хорошо владеют как эстонским, так и русским языками, вежливо общаются с человеком, обратившемся к ним на своем родном языке.
Но в сфере торговли бывают исключения. Не один раз доводилось мне наблюдать приблизительно такую картину: подходит покупатель – пожилой человек, пенсионер – к молодому эстонскому продавцу (подчеркну – к молодому), стоящему за прилавком небольшого магазина, и что-то пытается спросить у него по-русски. А тот лишь плечами пожимает: не понимаю, дескать.
Известно, что в начале 1990-х годов вследствие, по всей вероятности, эйфории от обретения независимости, изучение русского языка в школах, гимназиях пошло на убыль, а то и вовсе прекратилось. Случай с молодым продавцом – одно из последствий такого явления. И не исключено, что покупатель покинет магазин ни с чем, а торговая фирма лишится части дохода…
Заканчивая разговор об интеграции и знании языков, необходимо сказать, что сдвиги в сторону изучения русского языка уже наметились. Прежняя эйфория проходит. И это не может нас не радовать. И я не удивился бы теперь, если бы «рабодатель» отослал своего незадачливого молодого продавца, пока еще не прислушавшегося к веянию времени, в «безработницу» со словами: выучи русский и только тогда возвращайся.