В Международный день театра, 27 марта, вручил свои награды Союз театральных деятелей, и лучшим театральным режиссером года был признан Артем Гареев за поставленный в Русском театре спектакль «Враг» по роману Амели Нотомб «Косметика врага». До премьеры «Врага» в прошлом марте Гареева знали в основном как прекрасного актера; среди его ролей в репертуаре театра – Несчастливцев в «Лесе», Петер в «Коронации» и Аметистов в «Зойкиной квартире».
РМ побеседовал с Артемом перед очередным представлением «Врага» в малом зале театра, превращенном в зал ожидания аэропорта. Здесь и происходит действие спектакля: к ожидающему своего рейса Жерому Ангюсту (Александр Ивашкевич) пристает некто Текстор Тексель (Игорь Рогачёв), намекающий на некую тайну в прошлом Ангюста, – и постепенно перед нами развертывается захватывающая и страшная история.
Премьера состоялась год назад 24 марта, премию объявили 27-го. Для вас это знак?
Да. Были и другие мистические вещи. (Показывает на элемент декорации, указатель «GATEWAY 24».) Видите? Цифра 24 везде. Это сделано осознанно: премьера была 24-го числа, преступление, вокруг которого вертится спектакль, совершено 24-го, и выход на посадку, который Жерому Ангюсту мерещится, тоже 24-й. Так вот, в том году 24 марта была Страстная пятница по грегорианскому календарю, в этом Страстная пятница – 25-го. Накануне прошла премьера другого мистического спектакля, «Зойкина квартира», где я играю Аметистова, а 26-го и «Зойкина квартира», и «Враг» шли одновременно…
И это еще не все. В прошлом году 24 марта, в день премьеры, приходят в театр журналисты и говорят: мы хотели сделать большой репортаж о спектакле, но есть событие важнее. В тот день упал самолет, который летел из Барселоны. А у нас герой летит в Барселону. Что удивительно, это был чуть ли не первый случай, когда пилот сознательно устроил крушение самолета. Тоже, наверное, боролся с каким-то внутренним врагом…
Для вас эти совпадения что-то значат?
Все актеры – суеверные люди. Это вещи необъяснимые, но они же есть, что-то сходится.
«Враг» – ваш режиссерский дебют, или у вас уже был какой-то режиссерский опыт?
Официально дебют, потому что у меня на руках есть режиссерский диплом – в прошлом году я окончил Театральный институт им. Щукина. «Враг» – моя дипломная работа, я с ней защищался. Но до этого был Другой театр Натальи Маченене, я поставил там молодежный мюзикл «Звездные игры»: мы набрали ребят с улицы, сделали что-то вроде студии. В Другом театре у меня были еще работы, я много работал в нашей театральной студии.
Почему вы выбрали роман Амели Нотомб?
Выбор материала для меня – самое сложное. Хорошо, когда есть рамки, а труднее всего дойти до стадии самоограничения. Пока ищешь текст, перед тобой – целый мир, вселенная… Я выбирал текст именно для работы в Русском театре – для Театрального института выгоднее было взять что-то классическое, а с таким материалом защищаться сложнее. Но в итоге мне разрешили это сделать.
Изначально я хотел в нашем театре, в ситуации, которая на тот момент сложилась, сделать камерную работу: небольшое количество актеров, концентрация на взаимоотношениях, на психологии, пространство такое, чтобы все было близко. В нем не обманешь, актерское существование в спектакле – очень подробное, что ли. И привлек детективный сюжет, я хотел держать зрителя в напряжении.
Зрители у вас находятся в одном пространстве с героями – и становится своего рода соучастниками спектакля. Вы не боитесь пускать зрителя на сцену?
Не боюсь. Я намеренно хотел преодолеть барьер между актером и зрителем. Зрители сидят в зале ожидания, как и герои. Если бы мы поставили обычные стулья, это было бы не то.
Сохранилась бы «четвертая стена», а вы ее сломали…
Я с ней играю. В какой-то момент зрителей «отрезает» от героев за счет света и прочего, потом мы возвращаемся. Этого мы и добивались: чтобы зритель стал соучастником. Ведь каждый из нас, если по большому счету, преступник. Каждый из нас зарывает свое преступление глубоко в сознание.
Как говорил Фридрих Дюрренматт, если мужчину старше 25 лет без объяснения причин посадить в тюрьму, он будет знать, за что сидит.
Именно. В конце практически съехавший с катушек Жером Ангюст ищет Текстора Текселя среди других пассажиров, и мы видим на экранах лица зрителей – каждый может ассоциировать себя с Жеромом. Каждый из нас – соучастник преступления. И речь не о конкретном убийстве девушки, преступление у каждого из нас свое. И мы все вместе выясняем, кто виноват.
Вы видели спектакль «Косметика врага», которую поставил в Москве Роман Козак – с собой и Константином Райкиным в главных ролях?
Живьем нет, но я смотрел фрагменты записи в Интернете – мне было интересно, как он сделал полицейских. У Козака они появляются на экране, а для меня принципиально, чтобы это были живые люди. Они – знак того, что мы в реальности. Если играть с нереальным миром, теряется достоверность, и зрителю легко отгородиться от происходящего. Полицейские – метка реальности, они и в тексте играют такую роль. Мы играем на грани реального и нереального.
Роман Козак сыграл в своем спектакле Ангюста. У вас не было искушения самому сыграть одну из ролей?
Я их сыграл – внутри себя. А так – нет. Я счастлив, что у нас есть дуэт Александра Ивашкевич и Игоря Рогачева. Ни того ни другого заменить нельзя. Все совпало, и слава богу!
Игоря Рогачева, брата актера Олега Рогачева, многие для себя открыли именно после вашего спектакля, и это его первая роль за долгое время. Как получилось, что именно он сыграл Текстора Текселя?
Я понимал, что Жером – это Саша Ивашкевич. Ему нужен был мощный противник. Игорь – именно таков. Мы с ним были знакомы, я не видел его на сцене, только в записи, но много про него слышал: мощнейший актер с трагической судьбой. Обидно, когда такой талант незадействован. И я пригласил его в свой спектакль.
Как было встречено ваше намерение поставить «Врага»?
Было нелегко, и это закономерно: актер решает, что сейчас нагородит вот это все (обводит рукой декорации), между тем меня как режиссера никто не знает, непонятно, каков будет итог… Такого в театре раньше не делали. Огромное спасибо людям, которые мне помогли!
После «Врага» вы целый год ничего не ставили. Когда от вас ждать новых режиссерских работ?
У меня мощная актерская нагрузка, кроме того, я работаю с проектом AudioKinetika, в ноябре мы представили спектакль «Механическое пианино». Сейчас мы с директором и худруком ведем переговоры, надеюсь, к будущей весне поставлю спектакль. С названием мы еще не определились, я опять в аду выбора.
Актуальна ли для вас метафизика спектакля? «Враг» – вещь глубокая, вполне достоевская…
Да, но и не только: там и Гоголь с «Носом», и доктор Джекил и мистер Хайд, и «Что случилось в зоопарке» Олби. «Враг» – исповедальная работа для всех нас: он помогает изгонять собственных демонов. Репетиции шли долго, год, и в процессе мы втроем – Саша, Игорь и я – говорили откровенно о вещах, о которых, мне кажется, на репетициях большого спектакля не поговоришь. У каждого из нас есть своя боль, своя невысказанность. Энергия нашего общения вошла в спектакль.
Вы в Русском театре с 2002 года. За это время было всякое – вы уходили из театра, возвращались…
Есть такая шутка: каждый актер должен хоть раз уйти из театра. (Смеется.)
Насколько то, что вы делаете как актер, для вас – служение театру?
Не хотелось бы громких слов… Понимаете, у меня ведь здесь кроме театра почти ничего и нет. Круг моих друзей невелик, живу я здесь по временному виду на жительство, раньше его продлевали раз в год, теперь – раз в пять лет. Моя мама живет в Риге. В Эстонии у меня нет могил предков… Вопрос самоидентификации для меня важен. Я же не выучил эстонский язык – каждый год собирался уезжать. Приехал поработать пару лет – и завис.
Как гласит народная мудрость, нет ничего более постоянного, чем временное?
Да, я всегда это говорил. До тридцати лет это легко говорить, а потом… Сейчас у меня внутри идет какая-то переоценка, и то, что происходит со спектаклем, с ней совпало.
Интеграция налицо: вы теперь определенно признаны местным театральным сообществом.
Это удивительно. До сих пор не могу поверить.
Ваша супруга – актриса того же Русского театра Наталья Дымченко. Легко ли уживаться двум актерам?
Легко. Мы держимся друг за друга. Наташа очень помогла рождению спектакля «Враг». Что-то я не могу проговаривать даже с артистами на репетиции, а дома – могу, Наташе я доверяю как себе. Многое в спектакле – ее заслуга. В какой-то момент на первом этапе у меня опустились руки, но Наташа сказала: «Нет, держись!» – и я продолжил работать.