Продуманный до мелочей путь Кальюранд в направлении Кадриорга (6)

, журналист
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Марина Кальюранд.
Марина Кальюранд. Фото: Mihkel Maripuu

Марина Кальюранд (53) о готовности стать президентом ЭР: «Да, это правильное решение, да, я посвящена этой цели и думаю, что стала бы хорошим президентом для Эстонии».

Хотя Партия реформ еще не вынесла решения о своем кандидате в президенты, а другие политические силы не спешат поддержать Кальюранд, министр иностранных дел уверена, что ее широко поддержат и в других партиях. Как минимум их избиратели.

- Постороннему наблюдателю может даже показаться несколько странным, почему женщина, занимающая одну из самых сияющих должностей в правительстве (глава МИД Эстонии), готова сменить его на пост президента. Почему вы так жаждите занять этот пост?

- Должность министра иностранных дел нравится мне не из-за сияния и блеска, а просто потому, что это мне очень интересно. Дипломату, который много лет проработал во внешнеполитическом ведомстве, тем более.

Я не просыпалась каждое утро с чувством, что хочу стать президентом Эстонской республики. Я стала серьезно думать об этом только тогда, когда увидела общественную поддержку народа. Эта поддержка была высокой много месяцев, что говорило о том, что люди желают видеть меня на этом посту. Они представляют себе, что таким мог бы быть президент Эстонии.

Я долго думала и пару недель назад на встрече со Свободной партией сказала, что да, я готова стать президентом и думаю, что была бы хорошим президентом для Эстонии. Но теперь, когда я все продумала, считаю, что это было правильное решение, я посвящена ему, да, я хочу этого. Но моя жизнь не остановится, если я не стану президентом, надеюсь, что продолжу работу министра иностранных дел.

- Любовь народа вы заслужили, прежде всего, как дипломат и министр иностранных дел, а не президент.

- Я много думала об этом. Тут есть несколько компонентов. С одной стороны я стала известна народу Эстонии во время московских событий, но будучи дипломатом и послом я много встречалась с людьми. Народную поддержку я восприняла как большой сюрприз, как комплимент работе министра иностранных дел, но и как надежду людей на то, каким мог бы быть следующий президент Эстонии.

- Каким президентом вы стали бы? Вы все продумали?

- Все. Такие решения не рождаются за ночь. Это я обсуждала дома с семьей, с некоторыми друзьями, с некоторыми политиками.

Сейчас я считаю, что у президента Эстонии есть три важнейших задачи.

Во-первых, создать атмосферу безопасности и уверенности. Мы живем в нестабильном мире, где есть риски для безопасности с востока, терроризм, миграция. Эти вопросы затрагивают нас больше, чем когда-либо прежде. Люди хотят уверенности, они хотят, чтобы государство делало все, на что оно только способно, чтобы им было хорошо и безопасно жить. Президент может стать именно той фигурой, которая создает ощущение безопасности. Это в сотрудничестве с правительством, парламентом, гражданским обществом.

Во-вторых, я чувствую, чего ждут люди и хочу и я сама, это то, чтобы все видели Эстонию справедливым государством. Чтобы государство было бы справедливо в отношении каждого человека. В том числе и в отношении тех, кто не всегда громогласно защищает свои интересы. Иногда мы просто слишком легко приклеиваем ярлыки, что он такой и такой, он так думает. Но надо докопаться до причин того, почему он так думает. Человек хочет, у него есть право этого хотеть, чтобы государство было справедливо в отношении него, чтобы государство выслушало его, и ему было хорошо в этом государстве.

Третья задача главы государства, которая вытекает из Конституции и внешнеполитической роли президента, это сохранение свободы, независимости и государственности Эстонии. Не просто сохранение, а именно в том пространстве, в котором мы сейчас находимся, в пространстве западных либерально-демократических ценностей, и мы не должны покидать его.

Мы сможем быть сильны только вместе с другими так же настроенными странами. Либеральный Запад находится не где-то, а мы им и являемся. Мы должны быть сильнее, но мы должны и укреплять основанную на демократии мировоззренческую систему ценностей.

- Почему вы не вступили в Партию реформ, как год назад обещали председателю партии и главе правительства Таави Рыйвасу?

- Да, было такое, мы тогда говорили с ним, что вернемся к этому вопросу. Но тут начали появляться опросы общественного мнения, где меня начали рассматривать в качестве возможного кандидата в президенты. Тогда я сочла, что вступление в партию будет неправильным шагом. Президент должен быть надпартийным, он не может быть членом какой-то партии.

Вот если меня не выберут президентом, то я продолжу быть политиком, с большой вероятностью стану кандидатом на следующих выборах в Рийгикогу, тогда и вернусь к этому вопросу.

- Вы не чувствуете в партии обиды на то, что вы, беспартийная, на такой высокой позиции и имеете столько внимания, а свои партийцы остались в стороне?

- Не могу сказать, есть ли обиженные, но несколько реформистов, с кем я беседовала и объясняла свою позицию, меня поняли. 

Фактом является то, что я не пошла бы министром в любое правительство. Я придерживаюсь либерального мировоззрения, поэтому могла сказать «да», когда меня пригласил Таави Рыйвас. По собственному разумению, я поступала честно, если бы не президентская кампания, то мой партийный статус явно был бы иным.

- Афера Tallinna Sadam, пластиковые пакеты тещи, Autorollo – вам не кажется, что скандалы потихоньку подрывают доверие к Партии реформ?

- С каждым делом следует разбираться отдельно, как частным случаем. Тут важнее то, что вскрываются факты коррупции. В этом я вижу скорее позитив – мы не боимся об этом говорить, не боимся предавать суду общественности, не скрываем фактов.

Я по образованию юрист, долго работала дипломатом, я верю в то, что Эстония - это правовое государство. Я верю, что у нас независимое правосудие, независимые следственные органы и суды.

- Если крупные партии, такие как Партия реформ и Центристская партия, не слишком обращают внимание на сомнительные вещи у себя внутри, то народ начнет склоняться к таким популистским партиям как Консервативная народная партия Эстонии (КНПЭ). Тогда в какой-то момент может оказаться, что уже слишком поздно посмотреть себе в глаза и признать, что не все так чисто и хорошо.

- Идеальных государств, как и идеальных партий не существует. То, что популистская КНПЭ завоевывает сейчас популярность, свойственно не только Эстонии – такое происходит и в Европе. Популисты часто используют искажения реалии и даже лживые факты, когда говорят о кризисах и обсуждают вопросы, перед которыми сейчас стоит Европа. 

Я считаю, что границу преступают тогда, когда выступают против принципов демократии, против демократического государства. Когда начинают распространять ненависть и вражду, выступать за изоляцию Эстонии от западных ценностей. Этому необходимо противодействовать.

Я работаю во имя того, чтобы популистское мировоззрение никогда не стало в Эстонии господствующим, а наоборот, чтобы его поддержка была маргинальной.

- Вашим минусом называлась отстраненность от внутренней политики страны. Поэтому обсудим некоторые важные больные темы, которые беспокоят эстонское общество. Кто и как должен объединить и успокоить народ по проблеме беженцев? 

- Многое тут заключено в общении с народом. Я много встречалась с людьми, начинали говорить о внешней политике и доходили до проблемы беженцев. Вообще-то люди не спрашивают о сложных вещах. Они хотят знать, почему мы принимаем именно столько беженцев, как мы проверяем их подноготную, сколько они получают социальной помощи, а не делается ли это за счет тех, кто у нас в ней больше нуждается.  

А они все-таки интегрируются? Принимают ли они нашу культуру и будут ли учить эстонский язык? На эти вопросы имеются же ответы.

Что касается вопроса миграции, то я считаю, что Эстонская Республика действует ответственно. Мы не спешим принимать всех беженцев, а делаем это в той мере, в коей готовы.

- Парламент стал богаче на две партии, что беспокоит другие партии. Про Свободную партию говорят, что они ничего не делают. Реформисты противопоставили себя КНПЭ. Как вы считаете, это разумно?

- Прежде всего, народ выбирает членов Рийгикогу, политиков. С этим следует считаться, это надо уважать.

Я не знаю, является ли слово «противопоставили» правильным, но партия ясно высказывается, что если КНПЭ переступит так называемую «красную черту» и начнет выступать против демократических ценностей, то да, им следует противостоять.

Сама изумлялась, когда прочла мнения парламентариев от КНПЭ, кто может быть президентом Эстонии. Я не представляла себе, что в ХХI веке в парламенте демократического государства может возникнуть такая дискуссия. Это просто не свойственно нам! Они на какой-то момент получат поддержку благодаря популизму, но это скорее протест против ничего.

Мы опять приходим к тому, что является важнейшим: почему в людях возникает протест? Я считаю, что поддержка КНПЭ – это, в какой-то мере, протест против находящихся у власти партий. И опять – это значит, что с людьми говорят недостаточно. Их не выслушиваю, с ними не считаются.

Люди считают, что произошло отчуждение власти от народа. Т.е. надо будет вернуть ощущение безопасности, справедливости и уверенности – это есть то, чего хотят люди. У них есть право хотеть этого! Если я стану президентом, то я буду этого добиваться.

- Наша экономика во много нацелена на преклонение перед предпринимателями. Правильно ли это? Как вывести экономику из застоя?

- Мне приходилось соприкасаться с эстонской экономией, деловой дипломатией, внешней торговлей, как в качестве посла, так и вице-канцлера МИД по вопросам экономической внешней политики. Я довольно часто выезжала за границу с нашими предпринимателями, возглавляла делегации деловых кругов, много общалась с ними.

Из уст предпринимателей я слышала, что они ждут от государства стабильной деловой среды. Если суммировать и сказать коротко, то часто говорят так: государство не должно мешать, оно должно стараться открывать новые рынки. Эстония сильно зависит от соседей, поэтому мы не можем анализировать только свое экономическое пространство. Мы зависим от того, что происходит в Германии, Финляндии, зависим от много чего.

- России?

- От России меньше. Наш товарообмен с Россией существенно сократился, по сравнению с тем, каким был десять лет назад. Перелом произошел в 2007 году. До этого тоже бывали кризисы, но тогда произошел именно большой перелом.

Безусловно, российские санкции влияют на молочную промышленность, сельское хозяйство Эстонии, но это значит не то, что мы должны искусственно выстраивать с Россией лучшие отношения, а мы должны помогать предприятиям находить новые рынки. В этом смысле большую работу проводила бывший министр внешней торговли и предпринимательства Анне Суллинг, а сейчас делает то же самое министр сельской жизни Урмас Круузе.

Наступило время, когда государству необходимо принимать смелые решения.

- А хватит ли у нас смелости?

- А мы и принимаем такие решения. В противном случае нам не выжить, экономика не развивается, мы теряем конкурентоспособность. Мы должны быть эффективными. Успешны те государства, которые эффективны, где есть инновации, очень хорошее образование. У нас есть такие предпосылки.

- Вы упомянули образование, оправдано ли бесплатное высшее образование или оно только добавило проблем?

- Это очень интересная тема. Важно то, чтобы высшее образование получили те молодые люди, кто этого желает и у кого есть необходимые для этого способности.

Деньги не должны препятствовать получению образования, ни в вузах, ни в профессиональных училищах, вообще ни в каких школах. Если решение в бесплатном высшем образовании и это работает, то можно дальше идти по этому пути. Если решение в платном высшем образовании, но подкрепленное хорошими стипендиями или системой грантов, то и в этом я не вижу проблемы.

- Вернемся к роли президента. Какие функции президента вы считаете важнейшими?

- Конституция называет важнейшими функциями президента представление интересов Эстонии во внешней и оборонной политике, политике по вопросам безопасности. Но кроме того, президент еще является гарантом Конституции, защитником ее ценностей. Т.е. президент может вернуть в парламент законы, которые противоречат Конституции страны.

Я вижу президента в роли маяка страны. Если ничто, будем надеяться, что нет, не пойдет плохо или если увеличится разрыв между правительством, парламентом и народом, если люди посчитают, что правительство и Рийгикогу ведут себя неправильно, то президент будет тем, на кого будут смотреть. 

Он должен быть создателем чувства уверенности, справедливости, безопасности, защитником конституционных ценностей. На него смотрят и он вмешивается.

- А вы не испугались бы вмешаться?

- Нет. Я длительное время была дипломатом и обязательно бы нашла наилучший способ. Нередко публичное осуждение или публичная критика не приносят пользы. В дипломатии много работы проделывают за кулисами, за закрытыми дверьми, а озвучивают тогда, когда решение найдено. 25-летний дипломатический опыт дал мне хороший опыт того, как и когда вмешиваться. Сказать публично громким голосом или проконсультироваться.

Я скорее являюсь сторонником хороших рабочих отношений со всеми партиями, со всеми фракциями и руководством Рийгикогу, с правительством. Я верю в сотрудничество. Я уж точно не испугаюсь, если надо сказать, что что-то, по моему мнению, сделано неправильно.

- Андрус Ансип сказал, что Партия реформ не может занимать все высшие посты в государстве. Вы согласны с этим?

- Президент не может состоять ни в одной партии, он является надпартийной фигурой. Но оглянувшись на прошлое, увидим, что до сих пор президентом избирали члена какой-то партии, и это не становилось для них препятствием на пути становления надпартийным президентом. Справлюсь ли я с этим? У меня нет в этом ни малейшего сомнения!

- Считают, что семья Розиманнус стоит за вас по той причине, что для нынешнего молодого руководства реформистов вы будете более удобным президентом, чем Сийм Каллас.

- Спросите это у них. Я уже постаралась объяснить, почему я стала бы хорошим президентом. Я очень надеюсь, что люди, которые меня поддерживают, поддерживают потому, что я стала бы хорошим президентом для Эстонии, а не по другим причинам.

- Кого вы считает своим самым большим конкурентом?

- Я с интересом смотрю, как продолжают называть все новых кандидатов в кандидаты, кое- кого из них я очень уважаю, кое-кого меньше. Одним я осень желаю успеха, а другим меньше.

- Между прочим, почему вас не самые хорошие отношения с нынешним президентом?

- У меня с ним хорошие отношения! Я не представляю себе, чтобы в Эстонии министр иностранных дел и президент не ладили между собой. Наше сотрудничество должно работать и оно работает.

Да, по некоторым вопросам у нас возникают разные понимания. Последний пример это то, что должна ли Эстония выставлять свою кандидатуру на место непостоянного члена Совета безопасности ООН. Да, мы придерживались разного мнения, но это не значит, что мы не уважаем мнение друг друга, что из-за этого пострадали наши отношения.

- Как вы относитесь к тому, что постоянно подчеркиваю чей-то пол? Нужен ли Эстонии президент по квоте?

Нет, конечно, нет. Эстонии нужен лучший президент, и я уверена, что она и получит лучшего президента. Но если случится. Что им станет женщина, то я этому только обрадуюсь. Это покажет, что наше общество уже готово к этому. Это придало бы больше смелости всем женщинам, какой сфере жизни бы они не работали бы.

Интервью переведено с эстонского языка и публикуется в сокращении.

Комментарии (6)
Copy
Наверх