Боль как смысл жизни

Доктор Юрий Колесников. Фото: Лийз Трейманн

Доктор Юрий Колесников в течение тридцати пяти лет ищет возможность избавить людей от боли.

Не так много, наверное, найдется людей, ни разу не побывавших на операционном столе. Многие прошли через процедуру эпидуральной анестезии, особенно рожавшие женщины. Однако мало кто знает, что жители Эстонии (да и многих других республик бывшего СССР) за возможность жизни без боли во многом должны благодарить доктора Юрия Колесникова. Именно он в 1979 году, еще будучи студентом Тартуского государственного университета, обратил внимание на то, что в наших больницах недостаточно занимаются послеоперационной болью.

Как победить?

Потом он защитил кандидатскую диссертацию, на основании выводов которой был запущен процесс использования мощных наркотических препаратов, через спинной мозг воздействующих на опиатные рецепторы организма. То, что сегодня считается рутинной процедурой, тогда было настоящим прорывом. А борьба с болью стала смыслом жизни доктора Колесникова.

Эстония, как и медицина, для Юрия Колесникова начались в 1975 году, когда юный выпускник одной из школ Новосибирской области поступил на медицинский факультет Тартуского университета, на единственное в стране отделение, готовившее спортивных врачей.

«Поступить на спортивную медицину тогда было настоящим чудом. В группу принимали всего 25 человек. По квотам 15 мест оставались за прибалтийскими республиками – по пять на каждую, и только на оставшиеся десять могли претендовать все остальные жители огромного Советского Союза. Кроме того, абитуриенты, которые окончили школу с золотой медалью, шли вне конкурса. После них предпочтение отдавалось тем, кто отслужил в армии или окончил медицинское училище, имел опыт работы в больницах. Одним словом, конкурс был огромный, восемь или девять человек на место», – вспоминает Колесников.

Еще на третьем курсе будущий врач увлекся хирургией, в том числе ее научной составляющей. Благодаря профессорам Энделю Тюндеру и Кальо Пыдеру одаренный студент попал в группу, которая искала возможность максимального сохранения конечностей при ампутациях. Задачей молодых студентов, которые уже получили право доступа в операционные и работали там третьими, а иногда и вторыми ассистентами, была проверка предположений профессоров-менторов в конкретных ситуациях. Именно тогда Юрий и обратил внимание на недостаточное обезболивание в послеоперационный период и задался вопросом, как решить и эту проблему, ведь боль – один из самых главных врагов пациента на пути к выздоровлению.

В 1981 году Колесников получил два диплома: специалиста в области спортивной медицины и лечебного дела. К тому времени он не только понял, что хочет посвятить себя медицине, а не спорту, но и обзавелся семьей. Встал вопрос распределения: или ехать в Таллинн, где можно заниматься чистой практикой, или остаться в Тарту, откуда родом его супруга, и совмещать практическую деятельность с наукой. Юрий выбрал второе (правда, хирургия уступила место анестезиологии) и не ошибся.

До самого момента защиты диссертации он работал в онкологической клинике, которой заведовал Карл Кулль – самый пожилой на сегодня хирург, который даже в возрасте 86 лет не стремится расстаться с белым халатом. «В онкологии я столкнулся с проблемой боли очень серьезно. Операции проводятся гигантские, удаляются целые органы, – рассказывает Колесников. – Я понял, что нужно начать изучать эту тему, и обратился к своему бывшему руководителю курса Юрию Робертовичу Самарюйтелю. Он дал мне прочесть на английском языке статью, которая называлась „Опиоидные рецепторы“. Автор – доктор Пастернак из Америки. Тогда меня и осенило. Я даже не предполагал, что опиоидные рецепторы будут преследовать меня всю жизнь, а всего через несколько лет я буду работать в Нью-Йорке, в лаборатории этого выдающегося ученого».

Это можно обезболить!

Мы не будем уходить в научные дебри работы и открытия доктора Колесникова. На пальцах это можно объяснить так. До 1988 года в советской медицине послеоперационная эпидуральная анальгезия опиатами не применялась рутинно. Однако обнаружение американскими учеными опиоидных рецепторов в спинном мозге дало право предположить, что такой способ обезболивания можно применять и как вспомогательный компонент к  общему наркозу, и как самостоятельный метод обезболивания, который поможет пациенту в борьбе с болью как на стадии операции, так и после нее.  В СССР, как выяснилось после публикаций, изучением метода введения обезболивающих препаратов в спинной мозг в те годы занимались только в двух местах: в Киеве и в Тарту.

«Запрещать работать над этой темой никто не пытался. В Европе и Америке эпидуральная анестезия уже использовалась, а значит, уже была доказана ее эффективность и безопасность. Я же пошел дальше, начав искать возможность введения не локальных анестетиков, а морфина. Благодаря этому обезболивание получалось более качественным, а после расчета количества и частоты введения препаратов удалось добиться анальгезии на 12 часов, а после небольших операций даже на сутки. Кроме того, клинические испытания показали, что обезболенные моим методом пациенты быстрее шли на поправку».

Конечно, работе Колесникова не мешали, но простой его работу тоже назвать нельзя: «Я прошу своего научного руководителя помочь с проведением анализа гормона стресса. Он договаривается с лабораторией, где меня уже ждут и готовы помочь. Прихожу, а мне говорят, мол, конечно, сделаем, но у нас нет реактивов. Реактивы тогда можно было купить только за валюту. Звоню друзьям в Москву, ищем реактивы».

По мере оформления результатов исследований Колесников начал читать лекции и рассказывать коллегам-врачам о своем открытии. Так стал появляться клинический материал, необходимый для оформления работы. Защита прошла успешно, после чего Юрия забрали в клинику Марьямыйза, и он смог начать применять свой метод не только на онкологических больных, но и намного шире. Прежде всего методом начали пользоваться в ортопедии при замене суставов. А через пару лет в больнице Выру анестезиологами Мухчи и Яновским впервые в Эстонии эпидуральное обезболивание было применено при родах.

Главное – долететь до Австралии

А мысли ученого уже летели дальше. Хотелось развивать тему, но медицина – наука, как признается сам Юрий, достаточно консервативная, и поэтому новинки принимает очень медленно и с опаской. Но за границей эти темы развивались. То есть был потенциал и возможности, но на дворе стоял 1988 год, и никто не предполагал, что Советскому Союзу остается жить всего три года.

Тем не менее, начало Поющей революции слегка приоткрыло занавес для тартуских врачей. Повезло и Колесникову, которого направили в Хельсинки на совместное заседание Обществ анестезиологов Эстонии и Финляндии. Юрий был единственным выступающим от нашей республики, и он описал свои открытия. «После выступления ко мне подошли финские коллеги и показали ксерокопию статьи. Оказалось, что чикагские ученые провели точно такие же исследования и пришли к таким же выводам. Наверное, тогда решили, что свои результаты я просто сдул. Пришлось объяснять, что этой статьи я даже не видел, поскольку получить ее в Союзе было почти невозможно».

Юрию очень хотелось поработать в Америке, но возможностей пока не было. Ему предложили Чехословакию, но он решил не бросаться на первое предложение. Сам разослал свои предложения в три университета Германии, и из одного из них получил положительный ответ. Немцы пригласили Колесникова на полгода во Франкфурт-на-Майне. На месте его определили в группу, которая занималась хроническими болями: «На тот момент тема послеоперационных болей отошла для меня на второй план. Стали приоритетными хронические боли, и около месяца я занимался этой темой. Однако оставаться в Германии не хотел. Я знал, что в Австралии раз в четыре года Международное общество боли проводит большую конференцию, где собираются ведущие специалисты со всего мира. Отправил им несколько писем со своими тезисами и…».

Как говорит доктор Колесников, если ты чего-то очень сильно хочешь, однажды это обязательно начнет сбываться. «Моя задача была добраться до австралийского города Аделаида. Все эти годы я шел именно туда, причем без приключений не обошлось даже во время перелета. Я толком не спал двое суток. Перелеты, стыковочные рейсы. И вот я задремал, самолет сел, и сообщают, что мы в Австралии. Я мало что понимал, пошел за толпой и вышел в город. Пограничники пытались выяснить, куда я спешу. Диалога не получилось – мой английский был еще очень плохим, но они плюнули и меня пропустили.

Я сел в автобус, ехал два часа и оказался в центре. Стал приставать к людям, чтобы выяснить, где находится конференц-центр. И только местный гид смогла мне объяснить, что я не в Аделаиде, а в Мельбурне. Денег нет, куда ехать, я не знал. Пошел пешком и через три часа оказался в аэропорту. Рухнул возле пограничников – делайте со мной, что хотите. Но меня поняли, бесплатно посадили на самолет, и я все же добрался до Аделаиды», – не скрывая смеха, вспоминает Юрий.

На второй день конференции ее участники показывали свои работы на презентации постеров: «У меня были от руки нарисованные картинки, текст набит на печатной машинке. А рядом всеми цветами радуги светились инсталляции. Полтора часа из двух отведенных на это мероприятие к моему стенду вообще никто не подходил. Оставалось полчаса, я думал, что это полный провал, как вдруг откуда-то взялся маленький такой человечек. Он ходил от картинки к картинке, кивал, что-то бубнил, потом похвалил, пожал руку и удалился. И тут начали подходить другие люди. Много. Только потом я узнал, что это был профессор Боника – учредитель Общества по изучению боли, главный анестезиолог Америки, человек, который ввел эпидуральную технику. Так я стал рукопожатным».

В Америку к Пастернаку

Именно на этой конференции Колесников обзавелся серьезными связями, прежде всего перезнакомился с коллегами из Скандинавии. Они спросили, не хочет ли Юрий заняться учреждением Общества по изучению боли в Эстонии, которое будет принято в Международное общество. Он, конечно, объяснил, что Эстония – это часть Советского Союза и могут возникнуть определенные трудности, но и сам загорелся этой идеей.

В ближайшие время ему предстояло объяснить эстонским коллегам о важности создания такого общества. И дело даже сдвинулось с мертвой точки, организация возникла, но… События 1991 года затмили собой очень многое. Юрий решил, что нужно двигаться на Запад. На самый Запад. Преодолев все возникшие препоны, он получил визу в США и поехал  покорять Америку.

«Да, я ехал на пустое место. В Америке у меня были два приятеля и никаких предложений о работе или сотрудничестве. Но судьба уже вела меня. Мой приятель работал в Манхэттенском раковом центре и предложил познакомить меня с работавшим там же профессором Пастернаком (тем самым, со статьи которого Колесников начал свою борьбу с болью – прим. И.К.). В кармане лежали сто долларов и рекомендательные письма от коллег, с которыми я познакомился в Австралии. Я прилетел в Штаты в конце февраля, а 1 апреля Пастернак взял меня в свою лабораторию», – говорит Колесников.

Конечно, это не было так просто. Во-первых, нужно было все начинать с самого начала: ученые степени и заслуги остались дома. Прежде всего пришлось подтверждать диплом, потом научную степень. Во-вторых, рабочую визу предстояло ждать полгода, в течение которого нельзя было оформиться в университет официально. Но Пастернак пошел на это под свою ответственность, и все это время платил ему зарплату из собственного кармана. В-третьих, нужно было решить вопрос переезда семьи, которая, имея серые паспорта, оставалась в Тарту. «Я работал по двадцать часов в сутки. Но тогда это было огромным благом. Конечно, очень волновался за семью, однако в Америке вопрос приема иммигрантов поставлен на серьезные рельсы – визами для моих занимался специальный отдел университета».

К лету 1992 года вся семья Колесникова наконец обосновалась в США. Впереди их ждали 14 лет американской жизни.

Боль – это непаханое поле

«Почему вы вернулись?» – задаю вопрос, который не могу не задать, видя перед собой человека, пробившегося, обосновавшегося и даже получившего гражданство США. «На то было несколько причин. В Америке нельзя постоянно сидеть на одном месте и заниматься одним делом. Нужно постоянно двигаться дальше. Я отработал в лаборатории Пастернака, перешел в отделение анестезиологии. Потом начал восстанавливаться как врач, думая, что займусь практикой, но выиграл грант и получил финансирование еще на пять лет. После была другая работа, но в какой-то момент я понял, что хочу заняться созданием лекарств против хронической боли. К этому времени были в США запатентованы мои открытия.

А в 2005 году меня разыскали коллеги из Эстонии и рассказали, что вступление страны в Европейский союз открыло возможность для получения европейского финансирования. Начала развиваться наука. Мне рассказали, что академик Март Устав открыл в Тарту Технологический институт, ориентированный на новые технологии. У меня был опыт исследований и получения патентов, а именно таких людей Устав искал в свою команду. Плюс были сугубо личные причины. В 2006 году мы собрались и вернулись в Эстонию».

Правда, в Тарту доктор Колесников проработал недолго. Его новое открытие удалось запатентовать, а потом ему позволили выкупить патент у института, открыть свой стартап и запустить исследование препарата, который он изобрел. А среди коллег и учеников разлетелась новость о его приезде: «Я позвонил доктору Борису Габовичу и предложил ему заняться исследованием моего препарата.  Он рассказал, что в Ида-Таллиннской центральной больнице открылся кабинет боли и предложил там поработать. А в самой больнице искали директора по научной работе, на должность которого я подходил. Подписал контракт и переехал в столицу».

В больнице доктор Колесников проработал до 2014 года – таким было условие руководства. Интересно, что американское гражданство избавило его от языковых проблем: с ним говорили или по-русски, или по-английски. Однако условия договора были таковы, что, наладив работу, особенно в плане фармакологии, он должен был уступить свое место местному кадру.

Сегодня Юрий Колесников сотрудничает с датчанами - в Дании исследуется его запатентованный препарат - и ведет частную практику в Таллинне: «Я принимаю пациентов с хроническими болями. Видите ли, любая боль, которая длится больше часа, – уже хроническая, а ко мне приходят люди, у которых боль длится годами!  Хронический болевой синдром – это уже отдельная и довольно опасная хроническая болезнь… Начинается перестройка в головном мозге. Постоянная боль разрушает организм, возникают депрессии, происходит соматизация организма – печень болит, сердце болит. Когда я вернулся сюда, я занялся этой темой. Если с послеоперационной болью бороться научились, то с хронической – нет, и это – непаханое поле».

А ведь и правда! По всей видимости, впереди нас ждут новые открытия доктора Колесникова, и кто знает, может ему удастся придумать еще какой-то метод и какой-то препарат, который если не победит, то нанесет боли очередной, приближающий к полной победе над нею удар. Зря, что ли, этот человек сделал боль смыслом своей жизни?

Справка «ДД»

Родился в 1958 году в России.

1981 - окончил Тартуский государственный университет.

1988 - защитил кандидатскую диссертацию в Ленинграде

1992-2006 - научная деятельность в различных департаментах Манхетенского ракового центра в Нью-Йорк.

2006 - Тартуский университет, Технологический институт Тартуского университета (старший научный сотрудник).

2008 - Ида-Таллиннская центральная больница (ведущий научный сотрудник), Директор научного отдела

2012 - Ида-Таллиннская центральная больница (специалист отдела наук)  и отделение онкологии (лечение боли у онкологических больных).

2013-2014 - визитинг профессор, Аалборгский Университет, лаборатория по изучению  боли

2015 - частная практика.

Основные направления научной деятельности: исследование механизмов хронической боли, разработка и внедрение новых анальгетиков, генетика боли, фармакологическая генетика

Женат, имеет двух дочерей и двух внуков.