Эйки Берг: можно ли сравнивать события в Косово и в Крыму

Эйки Берг. Фото: Sille Annuk / Postimees

Специалист по теории международных отношений, профессор Тартуского университета Эйки Берг уверен: прецедент Косово не оправдывает того, что Россия делала и делает в Крыму.

Сегодня Запад и Россия трактуют с диаметрально противоположных позиций недавние конфликты. На каком основании третьи страны вмешивались во внутригосударственные конфликты? Как в результате было ограничено международное право?

Вторжение в Югославию противоречило нормам права

Под вторжением здесь следует понимать использование силы, а под ограничением международного права – противоречие с уставом ООН и теми принципами, на которые опирается установившийся после Второй мировой войны мировой порядок. Россия считает, что Запад вел себя безответственно и подрывал мировой порядок, особенно в ходе интервенции НАТО против бывшей Югославии (1999), в результате чего Белград потерял контроль над Косово. Впоследствии Косово стало находящейся под международным надзором территорией, которая на условиях «опекаемой (Западом) независимости» меньше чем через десять лет в одностороннем порядке провозгласила себя независимой страной.

Правда то, что применение силы против бывшей Югославии не было одобрено Советом безопасности ООН. Правда и то, что непосредственным результатом применения силы стала подготовка почвы для последующего отделения Косово. Более того, это отделение противоречило более ранней резолюции Совета безопасности ООН № 1244 (1999), гарантировавшей неприкосновенность и территориальную целостность остаточной Югославии и ее правопреемницы Сербии.

Запад, со своей стороны, указывал на неизбежность интервенции в связи с гуманитарной катастрофой и множеством случаев нарушения прав человека вплоть до этнических чисток и расправ с мирными гражданами. А независимость Косово (2008) – это прежде всего «особый случай» исправления ранее совершенного зла. До тех пор переговоры убеждали посредников в том, что совместная жизнь сербов и албанцев невозможна, меж тем вопрос о статусе Косово требовал быстрого и окончательного решения.

Сегодня не настолько уж важно, были ли гуманитарный аспект и масштаб внутригосударственного конфликта достаточными основаниями для того, чтобы найти оправдание применению иностранных сил против независимого государства. Значение тут имеет совсем другое – создание прецедента и использование интерпретации этого прецедента в других ситуациях.

Недавно КНР официально заявила, что считает ничтожным решение международного арбиртажного суда, решившего спор о Южно-Китайском море в пользу Филиппин. Это – пример того, насколько с точки зрения китайцев Конвенция по морскому праву ООН менее существенна, нежели «историческое право». Россия, напротив, пошла другим путем: она обосновывает силовое отделение Абхазии и Южной Осетии от Грузии «самозащитой» и «опасностью для жизни соотечественников» (читай: граждан РФ). Принцип обязанности защищать (R2P, responsibility to protect) и гуманитарная интервенция заняли в сегодняшнем политического лексиконе России важное место. Но и не только...

Почему независимость Косово легитимнее независимости Крыма

В оккупации и аннексии Крыма Россией четко выделяются некоторые детали, делающие сравнение случаев Косово и Крыма невозможным. Косовский прецедент и правда есть, однако его применение к Крыму – это скорее жанр «если другие смогли, почему мы не можем»; с точки зрения права это несерьезно. Россия оправдывала свою крымскую авантюру в основном необходимостью защитить права граждан Российской Федерации и всех соотечественников в ситуации, когда в Киеве к власти пришли якобы антирусские силы. Иногда говорили еще о полумифических связях с так называемыми историческими областями России, которые по инициативе Хрущева в 1954 году несправедливо объединили с Украинской ССР.

Даже если можно усомниться в законности произошедшего в феврале 2014 году на Украине переворота, нет оснований полагать, что с жившими в условиях Крымской автономии русскоязычными людьми поступили бы так же скверно, как с албанцами поступил режим Милошевича. С другого конца Россия оправдывала аннексию Крыма, утверждая, что тем самым гарантировала право местных жителей на самоопределение. Что с того, что принятое 11 марта решение о независимости Крыма и последующем объединении его с Россией противоречило конституции Украины – и референдум 16 марта прошел в атмосфере несвободы и под бдительными взглядами вооруженных отрядов?

Решающие крымские события происходили на протяжении десяти дней, частью Российской Федерации эта территория стала через три недели, между тем путь Косово к независимости (эта страна не вошла в состав Албании) занял немало лет. Вопрос о статусе Косово не был решен по итогам интервенции 1999 года. Что куда важнее, послевоенное восстановление страны было и остается международным проектом. В глазах международной общественности этот проект куда легитимнее деятельности России в Крыму.

В контексте международного права упреждающее применение силы для защиты соотечественников и проведение под этой эгидой гуманитарной интервенции сомнительно. Равно осуждается и применение внешней силы с целью помочь кому-то самоопределиться. У «исторического права» нет ничего общего с правовыми актами, которые предоставляют суверенам исключительное право осуществлять власть внутри страны и дают им полную автономию во внешнеполитических вопросах в условиях взаимного признания и международных договоренностей. Случаи Косово и Крыма не идентичны. Что, в свою очередь, не делает случай Косово бесспорным и не позволяет смотреть сквозь пальцы на создание прецедента. И неважно, что выбранная для оправдания применения прецедента правовая логика шита белыми нитками.

Это статья из серии мнений о политике государственной безопасности, подготовленных Postimees в сотрудничестве с Эстонским объединением НАТО.

Перевод с эстонского.