Эстонские русские марсиане, или Снобизм на марше (21)

, журналист
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Николай Караев.
Николай Караев. Фото: SCANPIX

Начать с того, что мне, любителю фантастики со стажем, обидно за фантаста Рэя Брэдбери, героям рассказа которого колумнист Ева Пунш уподобила русских Ида-Вирумаа, да и всей Эстонии.

Брэдбери все-таки был большой гуманист, делить кого бы то ни было на «правильных» и «кажущихся» ему и в голову не пришло бы.

«Не знал я сего во мне квалитета»

А Еве Пунш – пришло: «Им кажется, что они говорят по-русски. Им кажется, что если они переедут (зачем-то) в Россию, то там они будут “русскими”. Не-а, если они переедут, у них до конца жизни на лбу будет написано “сделано в Эстонии” – с точки зрения новых коллег и соседей». Как по мне, это чистейшей воды снобизм. Вы тут думаете, что вы типа русские, но я, настоящая русская российского разлива, сейчас вам глазоньки ух как открою!..

Так что мне обидно и за русских Эстонии, благо, я – один из них (нас). «Сделано в Эстонии», как пишет автор. И вот я на правах человека с ярлыком «сделано в Эстонии» на лбу, человека, которому только кажется, что он говорит и пишет по-русски, хотел бы автору мнения о шпионах возразить.

Чего греха таить, я и сам когда-то писал про «кюльмоватость» и прочие прелести эстонской версии русского языка. Да, иногда мы здесь говорим «максекорральдус» вместо «платежное поручение», потому что так, вы удивитесь, короче; «максовать» вместо «платить» говорят, по моим наблюдениям, куда реже. И «кассир-операционист» для нас – «теллер», а слову «цифровой» в Эстонии предпочитают «дигитальный». Да, порой от нешибко грамотных товарищей можно услышать глагол «кандидировать», хотя он, увы, приживается уже и в России. Да, вполне прижились в нашей разговорной речи «интресс» и «квалитет», хотя, опять же, вот это последнее словцо несколько раз встречается и в Корпусе русского языка. Конечно, в романе Михаила Гиголашвили «Чертово колесо» (2007) это подчеркнуто иностранное и очень современное вкрапление, но про тексты Данилевского (1876) и Григория Сковороды (вторая половина XVIII века) такого не скажешь. Иногда новое – это и правда хорошо забытое старое.

Я понимаю, иной «квалитет» может и шокировать излишне чувствительного россиянина, но Ева Пунш сама верно ведь пишет: «Живой язык невозможно выучить по учебникам или с учителями, именно потому что он живой, он меняется и развивается, вбирает в себя иностранные слова, которые приживаются или выплевываются». Русский язык в Эстонии – живой, слухи о его смерти сильно преувеличены. И вот тут – главное: в контексте не ошибок (!), но лексических вариаций и заимствований никто не имеет права говорить, что у нас, вы знаете, русский язык, а у вас тут – не очень.

Ну правда: уж немало лет на просторах Интернета идет великая лексическая битва бордюра и поребрика, то бишь московской и питерской версий русского, но никому и в голову не придет заявить, что одна из этих версий – не русский язык, что, скажем, питерцам только «кажется, что они говорят по-русски». Но чу! услышит блюститель чистоты языка «квалитет» вместо «качества», или «интресс» вместо «процента [по вкладам]», или, господи спаси, «маклер» вместо «риэлтора» – всё, капут, вы тут ложные русские. Ау! Что это вообще за логика такая?

Кажущимся русским языком объясняю

В принципе, мне понятно, откуда у этой логики растут ноги: в РФ до сих пор принято считать, что есть некая Норма Русского Языка, сравнимая с эталоном килограмма в Палате мер и весов, – и всё, что оной Норме не соответствует, автоматом зачисляется в «русский неродной». Уж не знаю, проявление это тяги к вертикали власти или чему еще, но в других культурах либо такого давно нет, либо с таким эффективно борются. Взять Англию: там существует условная норма британского английского, Received Pronunciation, но все знают, что на этом классическом английском говорит пять процентов населения. Прочее – вариации, как фонетические, так и лексические, и даже, ужас-ужас, грамматические: по графствам, по городам, по деревням, по социальным стратам, как угодно.

В Ирландии буквально каждая деревня говорит по-английски (а раньше так же говорила по-гэльски) со своими особенностями, так что по выговору, лексике и грамматике до сих пор можно определить, откуда человек происходит. И, вы понимаете, никто не объявляет ничтоже сумняшеся, что части англичан и ирландцев только «кажется», будто они говорят на английском. Воображаю, как посмотрели бы на эдакого блюстителя чистоты языка (в Сети этих пуристов справедливо именуют «граммар-наци»), если он хоть заикнется о подобном в любом обществе.

Правда ведь в том, что все языки на свете вариативны; что никаких языковых норм в живой природе нет – они устанавливаются людьми, и «с носителями языка спорить бесполезно, даже если они неправы»; что, как говорил лингвист Макс Вайнрайх, «язык – это диалект с армией и флотом» – и ничем более они друг от друга не отличаются.

Да, эстонский вариант русского развивается отдельно от российского варианта русского. Но всё это – русский язык. Без никаких «кажется».

Ошибки – другое дело. Но если говорить про ошибки безграмотных юзеров, которые, толком не прочитав ни одной книжки (а к таинствам орфографии мы приобщаемся в основном через чтение), массово полезли в Интернет, – при чем тут русские в Эстонии? Что, в РФ русские завсегдатаи сетевых форумов всё пишут грамотно? По чесноку? Зуб дадите?

Нет, конечно. Но никто не пойдет на них крестовым походом и не станет говорить, что им только кажется, будто они говорят по-русски. Однако эстонские русские – другое дело. С ними так поступать – можно. «Опять Гуськов!»

То же самое с «теми, кто настаивает на своем праве не учить другие языки». Это прискорбно, что кто-то на таком праве настаивает, но можно подумать, что у российских русских со знанием языков дела обстоят лучше, чем у русских ЭР. Если уж винить в неуважении к языку, то всех виновных скопом, а не по географическому принципу, верно?

Ну и последнее. Так получилось, что уже 12 лет я, Николай Караев, «сделано в Эстонии», перевожу книжки на русский (с английского и пары других языков). Перевожу в основном для издательств РФ. На «русский неродной» пока никто не жаловался, наоборот, перевод «Антихрупкости» Нассима Николаса Талеба получил премию. Естественно, я стараюсь учитывать разницу между местным и российским вариациями русского языка. И именно поэтому я как переводчик отлично понимаю, что между вариацией и ошибкой есть разница. А показывать пальцем на тех, кто говорит на другой вариации языка, и писать, что это не настоящие русские и т.д., – это всего лишь снобизм.

Стоит все-таки быть осторожнее с обобщениями.

Комментарии (21)
Copy

Ключевые слова

Наверх