Русская школа: коалиция предлагает компромисс, но найдутся ли желающие? (3)

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Игорь Калакаускас.
Игорь Калакаускас. Фото: Ernest Bondarenko

Новый состав правительства еще не утвержден, но уже стало известно о тех изменениях, о которых договорились во время коалиционных переговоров. Признаться честно, я даже не думал, что вопрос пресловутой пропорции «60/40» будет вообще затронут, поскольку за последние десять лет тема стала практически неприкасаемой. Даже самым отчаянным оптимистам было совершенно ясна бессмысленность любого сопротивления.

Не говоря уже о напоминающей дешевый водевиль истории, когда ходатайства нескольких гимназий о послаблении в названной выше пропорции подолгу рассматривались кабинетом министров и получали неизменный отказ. Хочу напомнить, что ходатайства эти подавались на основании Закона о школе, хотя закон совершенно не обязывал исполнительную власть республики делать для кого-то исключения. Это была игра, правила в которой для правительства были прописаны пунктирно для того, чтобы не утруждать государственных мужей объяснениями.

То, что "на короле почти нет одежды", известно всем 

Итак, если верить просочившейся информации, теперь некоторые школы могут получить поблажку при условии, что продемонстрируют на выходе отличные знания государственного языка у выпускников. Пока остается непонятным, будет ли дано разрешение в обмен на обещание блеснуть результатами госэкзамена по эстонскому языку либо сначала потребуют результат. Не может не радовать хотя бы то, что деятели парламентских партий нашли в себе силы признать факт, что преподавание школьных дисциплин на государственном языке не означает по умолчанию повышения уровня владения этим языком.

Для несведущих важно отметить, что коалиция дала четкий ориентир – уровень С1 (сейчас выпускники гимназий должны одолеть планку В2) и для значительного числа учеников достижение такого уровня может стать большой проблемой. В любом случае, дело осталось за гимназиями, которым выпал уникальный шанс доказать, что они смогут продемонстрировать результат, который от них ждут.

Что для меня продолжает оставаться очевидным, так это то, что с трудом овладевший уровнем В1 девятиклассник (а таковых во всех школах с русским языком обучения наберется добрая треть, если не больше), приступив к учебе на эстонском в десятом классе, не понимает и половины преподаваемого материала.

До последнего времени у чиновников министерства образования было универсальное лекарство для таких «несмышленышей»: мягкое, но настойчивое навязывание идеи сделать языком обучения эстонский уже в основной школе. Никого не волновал и до сих пор не волнует результат изучения природоведения, истории, человековедения, музыки, искусства на языке, который для значительной части русских школьников сам по себе является серьезным вызовом. Это было важно для отчетности, которая весьма радовала глаза чиновников. Справедливости ради стоит отметить, что никто над душой не стоял – многие русские школы по собственной инициативе увеличивали список «слитых» предметов.

Мне однажды довелось сопровождать группу семиклассников одной столичной школы в Ригу. Ожидая местного экскурсовода, я решил развлечь их вопросами о средневековых традициях и основных событиях эпохи – это как раз программа 7-го класса. Через пять минут я отказался от затеи, поскольку никакого диалога не получилось: русские школьники, изучавшие на эстонском языке историю Средних веков, смогли неуверенно промямлить что-то про Ганзейский союз. Почти все они, как призналась стоявшая рядом их классный руководитель, были отличниками по предмету история. О цене этих «пятерок» мне рассуждать не хочется.

Теория без практики мертва

Ситуация в «русских» гимназических классах менее печальна, но здесь о качестве обучения на эстонском говорит другой факт: среди призеров предметных олимпиад неэстонцы составляют от силы десять процентов. Я не рискну утверждать, что обучение на эстонском подорвало уровень образованности русских гимназистов. Но то, что оно этот уровень не повысило – факт более, чем очевидный.

Как мне кажется, главная проблема – хотя и далеко не единственная – заключается в том, что обучение эстонскому языку нужно организовывать комплексно и желательно основываясь на научных подходах. Простое механическое увеличение предметов, преподаваемых на неродном языке, способно поднять уровень знаний этого языка только при условии передовой методики, которую толком никто не озаботился создать и освоить.

Допускаю, что на меня готовы обрушить свой гнев возмущения учителя эстонского языка, но речь идет не об их преподавательских качествах, а о той сумасшедшей нагрузке, которая задавила всех школьных педагогов и которая практически не дает никаких возможностей для применения полученных знаний на практике.

Имея 20-24 урока в неделю (стандартная нагрузка любого учителя) и широчайший спектр функциональных обязанностей, только фанаты и энтузиасты способны потратить учебное время на живое общение, выходящее за рамки учебника. Ведь теоретические знания правил эстонского языка и словарный запас без практики в эстоноязычной среде могут остаться невостребованным грузом. Русские школьники плохо говорят на эстонском не потому, что плохо его учат, а потому, что почти не общаются на нем за пределами школы.

Именно поэтому я считаю компромиссное решение зарождающейся коалиции по пропорции «60/40» шансом взглянуть на проблему под иным углом. Но боюсь, что желающих обратиться с ходатайством к правительству не будет вовсе, поскольку в русских школах уже давно поняли, что от них ждут и ломиться в наглухо закрытую дверь желающих практически не осталось.

Комментарии (3)
Copy
Наверх