Более чем за 30 лет шахматной карьеры Гарри Каспаров (53) ни разу не испытал горького чувства поражения. После ухода из большого спорта в 2005 году он посвятил себя политике, но, по его же словам, тогда он еще не знал, что победы на этом поприще отличаются от шахматных.
- Люди знают вас как непобедимого спортсмена. Есть ли у вас сейчас время, чтобы играть в шахматы?
- Слово «играть» требует некоторого пояснения. Игра для меня - профессиональная деятельность, нужно готовиться, тренироваться, выигрывать. Шахматы составляют значительную часть моей жизни; сейчас я занимаюсь развитием и популяризацией детских шахмат по всему миру через Kasparov Chess Foundation. Кроме того веду работу с потенциальными спонсорами Grand Chess Tour, чтобы реализовать важные программные установки, которые в мои годы, когда я был чемпионом мира, выполнить не удалось. Иногда играю в шахматы в интернете, слежу за турнирами, регулярно работаю в рамках американской программы с талантливыми детьми. Таким образом, 40% моей жизни, так или иначе связано с шахматами.
- Следите ли вы за тем, что происходит в мире шахмат? Какие впечатления от матча Карлсена и Карякина?
- На мой взгляд, это был не самый запоминающийся матч, хотя любой матч за первенство мира - большое событие. Шахматный матч всегда отражает тенденции, которые доминируют в шахматной среде. Тренд, очевидный сегодня, это стремление избегать теоретических дуэлей; всегда есть опасение, что соперник может лучше подготовиться в игре с компьютером, поэтому часть борьбы перекладывается на миттельшпиль и эндшпиль. В этом отношении матч был показательным. Для меня этот матч был не особенно интересным, поскольку разница между соперниками была очевидна: Карлсен, безусловно, был фаворитом матча, хотя в определенный момент Карякин был очень близок к победе. Но это стало бы недоразумением, поскольку Карякин заслужил право участвовать в матче на первенство мира, но в качестве чемпиона мира он представлялся мне нонсенсом. Я исхожу из того, что за редким исключением те, кому суждено было стать чемпионами мира, ими становились. Два человека стоят отдельно - это Пауль Керес и Виктор Корчной, но в их ситуации большую роль играли политические причины. В случае Карякина никаких политических причин не было, была колоссальная поддержка со стороны России, большие финансовые вложения, но когда дошло дело до рапида, стало очевидно, что разница в классах игроков очень большая.
- Люди уже воспринимают вас как человека-легенду. Как и почему вы приняли решение заниматься политикой и участвовать в деятельности оппозиции?
- С осторожностью отношусь к тезису, что я «начал заниматься политикой», потому что политика подразумевает некоторый процесс. Когда речь идет о демократических странах - Эстонии, Германии, США и других - подразумевается именно набор политических действий: создание политических организаций, проведение дебатов и независимых выборов. В России, начиная с 2005 года никакой демократической политики уже не было. Во второй половине 90-х годов было отчетливо видно, что наметился тренд на сворачивание активной политической жизни. При условии, что под словом «политика» мы в данном случае подразумеваем возможность смены власти демократическим путем. Выборы Ельцина в 1996 году были свободными, но нечестными; они продемонстрировали, что новая российская элита не заинтересована в том, чтобы вопрос власти решался посредством проведения выборов. Выборы стали делом узкого круга людей, и манипулятивные технологии начали нарастать. К 2005 году, когда я присоединился к российской оппозиции, задача, которую мы ставили перед собой, состояла не в том, чтобы выиграть выборы, а в том, чтобы эти выборы вообще прошли. Поэтому все мои действия на протяжении этих лет были направлены на соединение различных сил в России, выступающих против режима Путина, и восстановление демократических институтов в стране. В большей степени это была борьба за человеческие права. Я четко понимал, что это не игра в шахматы, к которой я привык, поскольку добиться выигрыша было практически невозможно. Это был мой моральный долг: невозможно жить в России и видеть, как она скатывается в болото, наблюдать приход КГБ к власти; нужно или бороться, или уезжать. Борьба привела к тому, что у меня не осталось иного выхода - я уехал, но с чистой совестью я могу сказать: сделал, что мог, боролся, пока это было возможно без риска.
Не исключаю возможности, что когда-нибудь я вернусь в Россию, потому что любой диктаторский режим не вечен. Российский режим находится в агонизирующей стадии, и эта агония - страшная. Режим перешел все допустимые границы, и понятно, что Путин никуда от власти не уйдет, и разговоры об эволюции режима не имеют под собой реального основания. Этот - ельцинско-путинский, поскольку его основы формировались именно при Ельцине, а при Путине он обрел свои конечные черты. И Путин был не случайным преемником. С того момента как Ельцин отказался от идеи назначить своим преемником Бориса Немцова и начал искать подходящего кандидата среди силовиков, рассматривая кандидатуру Степашина, Путина, стало ясно, что режим очень сильно изменится. И на сегодняшний день режим в России представляет собой единоличную диктатуру с неприкрытой фашистской идеологией. Крах режима станет крахом российской государственности. Когда и как это произойдет, неизвестно, но режим уже перешел в ту стадию, когда кровопролитие становится нормой государственной политики. Выражаю надежду, что крах будет не окончательным, и я буду готов использовать свои возможности и свой авторитет, чтобы помочь России выйти из этой катастрофической спирали и стать частью цивилизованного мира.
- Каким, по-вашему мнению, будет президентство Дональда Трампа?
- Пока Путин сидит в Кремле - всегда будет повод для беспокойства, особенно для ближайших соседей России. Путин - это война, для того, чтобы понять, что он хочет, нужно смотреть на бюджет. Приоритеты в бюджетных расходах четко указывают на приоритеты в политике. По всей России сокращаются социальные выплаты, сокращаются расходы на здравоохранение, образование и культуру. При этом резко возрастают расходы на военную подготовку и на пропаганду, это бюджет войны. Поэтому никаких иллюзий быть не должно.
Некоторые опасения вызывает и Трамп, очевидно, что путинская пропагандистская машина все же повлияла на итоги выборов. Это не было решающим фактором, но отчасти это помогло ему выиграть. Трамп, как зеркало, отражает позицию многих американцев, которые считают, что нужно сократить все конфликты. Такое крыло существует даже внутри республиканской партии. Эти люди не понимают, что политика Обамы уже была катастрофой, и попытка сделать американскую политику прагматичной ни к чему не приведет. Судя по всему, Трамп желает перезагрузки отношений с Путиным. Маловероятно, что ему удастся это сделать, имея жесточайшую оппозицию в Конгрессе.
У Трампа есть политический капитал, но он не бесконечный. Отмечу, что общенациональные выборы он все же проиграл с очень большим отрывом, почти в миллион голос. Это не имеет значения с точки зрения закона, но для устойчивости правительства это важно. Скандалы, связанные с участием российских спецслужб в хакерских операциях против США и нежелание Трампа признавать этот факт, его вероятный конфликт с ФБР и ЦРУ делают всю ситуацию весьма неопределенной. Ментально Трамп готов к сделкам с Россией; Крым для него - real state - взял-отдал, все просто. Он не мыслит категориями альянсов, у него нет понимания самого себя как лидера свободного мира.
Весь мир сегодня находится в подвижном состоянии. Глобальные перемены неизбежны, статус-кво не выдерживается. Во многом это результат того, что после конца «холодной войны» и краха Советского Союза на Западе не было четкой концепции дальнейшего развития мира. И отсутствие понимания того, что будет дальше, толкает многих людей на поиск радикальных решений. Такие решения кардинально различаются: в некоторых странах выбирают эксцентричных лидеров, в других - вступают в ряды ИГИЛ. Хаотичность мирового пространства создает искушение для людей, которые не видят иной альтернативы. И в этом отношении Россия также является главным деструктивным фактором, поскольку Путин очень заинтересован в развитии хаоса. Поэтому он вмешивается во все процессы - от американских выборов для гражданской войны в Сирии. Он правильно просчитал, что нарастание хаоса усиливает его позиции: в хаосе диктатор приобретает уверенность. Диктатор не может работать в упорядоченной системе, когда ему противостоят различные организации. Чем меньше правил, тем выше вероятность спонтанных решений. В такой ситуации диктатор имеет преимущество - ему не нужно советоваться с Парламентом, его не интересует пресса, он действует быстро. Демократия же работает долго, основательно, такая система отчасти неповоротлива. В условиях хаоса и дестабилизации западные демократии сдают свои позиции, это во многом связано с отсутствием настоящего лидерства. Восемь лет правления Обамы оказались катастрофическими: он попытался полностью увести Америку с мировой сцены, и этот вакуум тут же заполнили Путин, Иран, различные бандиты и террористы. Такой результат был предсказуем, но Обама в данном случае не причина, а следствие, ведь именно его дважды выбирали американцы. Такое решение американцев свидетельствовало об их желании поддерживать статус-кво. Теперь статус-кво провалился, а президентом США стал Трамп, с которым пока ничего неясно. Однако система постепенно начинает искать баланс. Я, как человек, искренне верящий в западную демократию, считаю, что механизм формирования новой повестки дня уже запущен.
- Российская экономика переживает глубокий кризис, из-за девальвации россияне чувствуют это все сильнее. Тем не менее, и в России, и за границей, многие русские искренне гордятся, что Россия встала с колен, что внешнеполитический курс страны стал жестким, что враги опять боятся. Как вы бы прокомментировали внешнюю политику нынешней власти?
- Внешняя политика стала для Путина основным фактором внутренней политики, потому что любой диктаторский режим нуждается в обосновании собственной власти. Сначала у диктатора бывает возможность посредством экономического принуждения создать хорошую ситуацию в стране. Резкий скачок цены на нефть с 10 долларов до 147 позволил элите пополнить свой карман, а это, в свою очередь гарантировало их лояльность Путину. Некоторое время было даже возможно обеспечивать рост благосостояния всей страны. В целом, первые два срока путинского правления в сознании людей были годами постоянного улучшения жизни. Поэтому граждане спокойно реагировали на ужесточение различных политических правил и ограничение свобод. Но к 2012 году стало ясно, что резерв улучшения жизни исчерпан. Несмотря на то, что еще сохранялись высокие цены на нефть, в экономике началась стагнация. Для путинского режима не осталось иного выхода, кроме ведения внешней агрессивной политики, которая смогла бы закрыть провалы внутренней политики, особенно в области экономики. Против тотальной коррупции, которая разъедала российскую экономику, единственным оружием была внешнеполитическая пропаганда. Поэтому все действия Путина: Украина и Сирия - вся геополитическая ситуация является логическим следствием развития любой диктатуры.
Диктатуры отличаются. Но модель деградации одна и та же. И путинский режим вошел в стадию, когда внешнеполитическая агрессия становится главным аргументом внутренней пропаганды. Крах режима будет неизбежно связан с внешнеполитическим поражением, потому что внутренняя оппозиция разгромлена полностью. Все, что осталось от оппозиции, жестко контролируется Кремлем. Но режим, который ставит все на внешнюю пропаганду, оказывается очень уязвимым перед внешнеполитическим провалом. Вспомним 1989 год: советские войска организованно вышли из Афганистана, в отличие от американцев, которые в панике бежали из Сайгона. Но сам факт того, что империя стала отступать, оказался сигналом: рассыпалась Восточная Европа, подняла голову Прибалтика. С момента вывода войск до краха режима оставалось менее трех лет. На Западе нарастает понимание необходимости сдерживания российской агрессии. В какой форме произойдет внешнеполитическая катастрофа неизвестно, но она неизбежна, потому что нынешняя Россия не обладает ресурсами Советского союза. Преимущество Путина, в отличие от Сталина или Брежнева в том, что он обладает невероятно развитой сетью агентуры и купленных лоббистов. Он использовал деньги, все доступные рычаги влияния и готовность западной элиты отступать перед его натиском, идя на компромисс. Я полагаю, что ответ с запада все же последует: рано или поздно будет создан заслон. И как только экспансия путинского режима будет остановлена, он столкнется с тем, что все заключенные договоры окажутся недолговечными, потому что по своей натуре Путин - обманщик и верить ему нельзя.
Убийство российского посла в Турции - ужасная трагедия - и огромная проблема для Путина и всего дипломатического корпуса, особенно для представителей, которые работают в мусульманских странах. Становится ясно, что это - красная линия, и дипломаты - заложники путинской политики: Путин бомбит Алеппо, сидя в безопасности в Кремле, а они на переднем плане, фактически, на линии огня. Впервые для российской элиты амбиции Путина становятся вопросом жизни и смерти. И убийца российского посла не был фанатиком, он точно знал, что делает и сказал, зачем. Это совершенно новая ситуация, с которой режим не справится. Кровь вызывает кровь.
Да, русские гордятся страной. Немцы тоже гордились, японцы гордились. Но итог одинаковый. Мне грустно читать новости, что в Иркутске люди травятся настойкой боярышника, что в детских домах и интернатах по всей России нет денег и элементарных условий, что смертность превышает рождаемость, что люди умирают, не получая своевременной медицинской помощи. У меня вызывает омерзение, когда русские, которые имеют достаточно денег и большую часть времени живут заграницей, с умным видом рассуждают, как Путин поднял Россию с колен. Лицемеры и твари, которые сидят в Майами и гордятся победами Путина. Путин - проклятие России.
- В 2011 - 2013 гг. в Москве было сильное протестное движение. Люди, участвовавшие в этих маршах, чувствовали, что в стране вот-вот что-то изменится. Ничего не изменилось, власть не ушла. Ничего не изменилось и когда убили Бориса Немцова. Как вы считаете, простые граждане могут как-то влиять на политику своей страны, или от народа действительно ничего не зависит?
- Любая революционная ситуация может либо развиться, либо быть купирована. Второй вариант зависит не только от действий властей, но и от готовности руководителей протестного движения идти до конца. Протестная волна тех лет была неожиданной для всех, и застала потенциальных руководителей врасплох. Волна протеста возникла не на пустом месте, наши организации - «Объединенный гражданский фронт», а затем «Солидарность» все это подготовили. Много лет шла работа по подготовке таких акций, маршей несогласных. В 2011 году это все выплеснулось наружу, поскольку московский средний класс оказался не готов к тому, что Путин будет править пожизненно. Но когда появилась реальная возможность повлиять на события, большинство тех, кто входил в руководство протестного комитета, посчитали, что лучше договориться с властью. Они сами испугались этих волнений.
С моей точки зрения, переломным моментом было 24 декабря 2011 года на проспекте Сахарова, где собралось около 120 тысяч человек. Власть была абсолютно растеряна, нам удалось перехватить инициативу. Если бы в этот момент было принято решение оставаться на площади, многое могло бы измениться. Мы могли бы писать историю, власть не смогла бы противостоять! Но митинг кончился, все разъехались в отпуск, власть успела подготовиться к противостоянию. Момент был упущен. Раздаются голоса: «А ведь могло бы быть хуже!» Оппозиционное движение полностью разгромлено, Боря Немцов убит, Путин развязал украинскую войну. Что могло бы быть еще хуже? Никакой эволюции путинского режима быть не может, Путин решил остаться у власти навсегда.
- В преддверии 2017 г. многие люди вспоминают революцию 1917г. и надеются, что она повторится в будущем году. Какой сценарий смены власти в России вам кажется наиболее вероятным: как в 1917 или как в 1991 году?
- Исторические параллели - вещь ненадежная, они создают иллюзии. Февраль 1917 и август 1991 года в какой-то мере перекликаются, потому что в обоих случаях власть переходила уже к имеющимся институтам. Государственная Дума уже была в России в 1917 году, она стала движущей силой революции. Это была передача власти внутри; монархия себя скомпрометировала и потеряла поддержку элит. За точку перелома нужно считать январь 1918 года, когда большевики разгоняли Учредительное собрание; именно тогда в России наступил конец конституционности.
В 1991 году было то же самое: власть перешла не куда-то на сторону, а к Ельцину, законно избранному президенту России. Не было обвала, потому что власть переходила в руки институтов, которые имели историческую легитимность.
Смена власти в нынешней России будет совсем другой, поскольку внутри самой власти нет институтов, которые могли бы решиться на кардинальные изменения. Путинская власть - это единоличная диктатура, такая власть нелегитимна и она пойдет на все, чтобы удержаться. Бескровного переворота не будет. Полагаю, что перемены будут иметь очень жесткий характер, потому что существуют факторы, которые нельзя игнорировать. Например «кадыровский фактор» - тысячи вооруженных бандитов, которые понимают, что в случае падения путинского режима, их перспективы станут очень туманными. Путин укрепляет личную власть путем создания национальной российской гвардии; это подготовка к возможному сопротивлению. Режим будет защищаться. Но растущее недовольство людей в России может вылиться во что-то более серьезное только при условии, что элита получит мощный внешнеполитический удар.
- Влияние оппозиции в России пока невелико, многие люди и вовсе случайно попали в оппозиционное движение - из-за обид или конфликтов с властями. Она расколота. Есть ли у российской оппозиции потенциал, чтобы влиять на политику России? Что для этого должно измениться?
- В России никакой оппозиции не существует, а то, что есть, полностью контролируется властью. Все политические действия происходят только с разрешения Кремля. Власть допускает на выборы и на телевидение полностью подконтрольных людей, понимая, что крышку с кипящего чайника нужно иногда снимать, создавая видимость альтернативы. Для этого существует «Эхо Москвы», «Новая газета», телеканал «Дождь» - они создают видимость политической жизни в России. Но Борю Немцова было невозможно укротить… И все люди, которые не вписываются в конструкцию, либо уезжают, либо попадают в тюрьму, либо оказываются убитыми.
Оппозиция - это политические силы, которые стремятся к изменениям в политической ситуации в стране. Эта дорога в России зацементирована, там ничего не происходит, нет реальных выборов, нет альтернативы. Любой момент выборов контролируется - от момента регистрации до подсчета голосов.
После 2012 года оппозиция была полностью разгромлена, поскольку оказалась не готова использовать момент 2011 года для того, чтобы добиться реальных перемен в стране. В оппозиционное движение властью было инфильтрировано очень много своих людей. Появилась Ксения Собчак, которая в декабре 2011 года убеждала не свергать власть, а влиять на нее. Навальный заявлял: «Мы можем пойти на Кремль, но мы не пойдем» - и тем самым гасил революционный порыв. Навальный функционирует до тех пор, пока это нужно власти; человек с таким количеством уголовных дел не может находиться на свободе, если власти это невыгодно. Сейчас на арену вышел Явлинский, который ничем не отличается от Зюганова и Жириновского. Этот человек 25 лет стоял у руля партии. Явлинский знает правила игры, блестяще играет свою роль, но и он является частью системы. Система устойчива именно потому, что может опираться на разные части политического спектра.
Остается вечный вопрос: «Что делать?» Мы должны понимать, где мы живем, и что происходит. Россия сегодня - единоличная диктатура с фашистской идеологией, которая представляет угрозу не только для ближнего зарубежья, но и для всего мира. Путинский гибридный режим - угроза миру в мире. И пока люди это не осознают, никаких перемен не будет.