"Если бы я делал то, чего от меня ждут, я бы, наверное, всю жизнь писал песню «Поворот» и все это называлось бы «чего изволите?»" - сказал в интервью Postimees лидер "Машины времени" Андрей Макаревич.
Андрей Макаревич: я сам по себе, и к протестному движению не имею отношения (4)
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
- Фанаты «Машины времени» в текстах песен зачастую читают между строк. Что это - авторская задумка или люди склонны додумывать то, чего нет?
- Я думаю, с одной стороны, это некая традиция русской сатирической поэзии, которая в разные времена была вынуждена использовать эзопов язык. Люди по привычке ищут какой-то подтекст, который был в семидесятые годы прошлого века - тогда, при советской власти, действительно приходилось прибегать к разным аллегориям. Я считаю, что это просто поэтический прием, я все же пишу не лозунги, а стихи. С другой стороны, есть и обратная ситуация: люди начинают что-то искать там, где ничего нет, куда я двойной смысл не закладывал. Такое тоже бывает.
- Насколько в советское время творчество вашей группы было ограничено цензурой и властью? Песня «Марионетки» привлекла внимание советских идеологов. Велика ли разница между советской и путинской эпохой?
- В одно время при советской власти мы были не просто ограничены в творческой деятельности - мы находились в подвешенном состоянии. В советское время нужно было к кому-то принадлежать. У нас этого не было, и поэтому все наши выступления были неофициальными и заканчивались они чаще всего встречами с милицией. А уж про песни я и не говорю, многие привлекали слишком много внимания.
Советская и путинская эпоха, поверьте мне, непохожи друг на друга. Те, кто проводят такое сравнение, очень плохо помнят советское время, тогда все было гораздо хуже.
- «Машина времени» существует с 1969 года. Какой период времени вы считаете самым лучшим для творчества?
- Я как-то всерьез об этом не задумывался. Может быть, это лучше видно со стороны. Наш коллектив занимается творчеством внутри себя, и не всегда наши ощущения совпадают с ощущением слушателя. Некоторые песни становятся особенно популярными, а нам самим, например, могут нравиться совсем другие песни, которые по какой-то причине популярными не стали. Но, в конце концов, это внутреннее дело нашего коллектива.
- Расскажите немного об истории; как советские люди, находясь за железным занавесом, стали увлекаться рок-музыкой и открыли для себя, к примеру, «Битлз»?
- В железном занавесе были дырочки, и через эти дырочки и проникали Би-би-си, «Голос Америки» и другие. Некоторым удавалось поехать на Запад и, конечно, они привозили с собой пластинки, делали записи. Так и распространялось: от человека к человеку, с пленки на пленку. Первую песню «Битлз» я услышал у соседа. Помню, пришел из школы, когда он переписывал пластинку на кассеты. Он сказал мне: «Смотри, балбес, что в твоем возрасте ребята делают!» Я, конечно, был под большим впечатлением.
- Какой из концертов стал для вас самым запоминающимся? Что вы чувствовали в августе 1991 года, когда пришли на баррикады?
- Ничего особенного про август 1991 года не помню. Помню, что шел дождь и было очень противно играть на гитаре, мне было ее жаль. Это вообще была не моя гитара, кто-то мне ее принес. Страшно не было, было весело.
Таких концертов было много. Были у нас замечательные концерты в Таллинне в 1976 году на фестивале, в Тбилиси в 1980 году тоже на фестивале, в Казани был запоминающийся фестиваль «Сотворение мира» - там собралось более 750 тысяч человек. На Красной площади, когда «Машина времени» отмечала 25 лет, собралось порядка 350 тысяч человек. Много было хороших концертов.
- Вам, наверное, уже надоели вопросы вроде «чей Крым», «как относитесь к Навальному, Савченко и к кому-то еще»?
- Да, мне уже надоело, когда журналисты спрашивают что-то подобное. Потому что все, что я хотел сказать - я сказал давно. Не хочу чувствовать себя попугаем, который повторяет одно и то же.
- Что стало для вас переломным моментом в отношении к режиму Путина?
- Это случилось не в один момент, а постепенно, на протяжении последних трех-четырех лет. Мне сложно назвать конкретное событие.
- Вы давно участвуете в протестном движении. Напоминает ли вам нынешняя политическая ситуация события 2011-2012 годов?
- Не участвую я ни в каком движении. Терпеть не могу всякие марши, движения и объединения. Я сам по себе, и к протестному движению отношения не имею. Нынешняя политическая ситуация не напоминает ни события пятилетней давности, ни перестройку. Наша жизнь интересна тем, что никогда на сто процентов не повторяется. Все существует в новом качестве.
- Вас знают не только как музыканта, но и художника, писателя, дайвера. Но в нынешней политической ситуации в России от вас ждут и политических высказываний. Могут ли деятели культуры и искусства как-либо влиять на ситуацию в стране?
- Если бы я делал то, чего от меня ждут, я бы, наверное, всю жизнь писал песню «Поворот» и все это называлось бы «чего изволите?». Мне совершенно неинтересно, чего от меня ждут. Я оставляю за собой право делать то, что считаю нужным. Интеллигенция и деятели культуры могут влиять на ситуацию в стране лишь в небольшой степени. У меня нет ощущения, что наш президент к ним прислушивается.
- К сожалению, «Машину времени» и лично вас долго и сильно травили. Как вы переживаете это?
- Мы от этого крепчаем. Таким образом мы закаляемся.
- Поклонники вашего творчества в Эстонии ждут вас в гости. Планируете ли в ближайшее время концерт в Таллинне?
- Вы знаете, с большим удовольствием приехали бы. Но, к сожалению, мы не можем просто сложить чемоданы, взять гитары и сказать: «А поехали в Таллинн!» Артисты едут туда, куда их приглашают.