/nginx/o/2018/12/13/11654312t1hdfda.jpg)
Жительница Маарду обвиняет работников Таллиннской скорой помощи в том, что они недостаточно оперативно отреагировали на ее вызов и ехали к человеку, находившемуся на грани жизни и смерти, с выключенными спецсигналами. В Tallinna Kiirabi придерживаются иной точки зрения.
Случай, о котором рассказала редакции Rus.Postimees жительница Маарду Юлия, произошел около полутора месяцев назад: вечером 8 марта в общественном туалете одного из маардуских магазинов работники обнаружили молодого человека без сознания. Дыхание у него было затруднено, он весь посинел. Юлия, являющаяся сотрудницей магазина, предположила передозировку наркотиками и немедленно позвонила в Кризисный центр. Оператор центра сообщила, что вызов принят и соединила Юлию с дежурным врачом, рекомендации которого стал выполнять находившийся тут же охранник магазина. Но скорой все не было, а молодому человеку явно становилось все хуже.
«Через 15 минут я еще раз позвонила в центр тревоги выяснить, где скорая и что делать. Оператор пыталась сначала соединить нас с логистикой - неудачно, затем с врачом - неудачно, потом просто сказала ждать: скоро будут», - вспоминает Юлия. Как следует из детализации ее звонков, она звонила на экстренный номер трижды: в 19.21, в 19.34 и в 19.42. По словам Юлии, медики подъехали не раньше, чем через 22 минуты после вызова. Ей бросилось в глаза, что спецсигналы на машине не были включены, а когда она спросила, почему бригада ехала так долго, ответ ее ошеломил.
«На мой вопрос, почему так долго, мне был дан ответ «это же наркоман», с возмущением вспоминает она. - Тогда я спросила, а какая, собственно, им разница - он пострадавший, в любой момент может умереть. На это мне посоветовали немедленно удалиться, поскольку я не родственница». Слова о том, что пациент наркоман, как говорит Юлия, слышал и охранник магазина. При этом свои фамилии и номер бригады медики назвать отказались.
Юлия обратилась с жалобой на действия медработников к руководству Tallinna Kiirabi, но ответ ее не удовлетворил: в нем говорилось, что вызову был приписан высший приоритет и, с учетом дорожных условий, скорая прибыла на место в максимально короткое время. В спецсигналах не было необходимости, а медработники не испытывали негативных эмоций к пациенту, утверждалось в ответе главврача Таллиннской скорой помощи Рауля Адласа.
«Иначе как отпиской это не назовешь, - уверена Юлия. - Считаю, что данная бригада взяла на себя функции определять, кто достоин жить, а кто нет. Именно поэтому они и двигались столь неспешно на вызов. Считаю это чрезвычайно общественно опасным, особенно учитывая позицию руководства скорой помощи».
Rus.Postimees обратился за комментарием в Tallinna kiirabi. Поскольку Рауль Адлас находится в командировке, ситуацию прокомментировал руководитель транспорта и логистики Таллиннской скорой помощи Сильвер Сийм, временно исполняющий обязанности главврача.
«По нашим данным, бригада скорой помощи ехала 16 минут, обычное время на этом маршруте – 19,5 минут. Скорая получила сигнал из Кризисного центра в 19.25. Это означает, что бригада отреагировала и выехала в течение минуты. Они были на месте в 19.41. Это абсолютно нормально с учетом того, что ни одной бригады в Маарду и на окраине Ласнамяэ не было, а на дорогах было скользко», - отметил Сийм. То, что Юлия звонила трижды и первый звонок поступил в 19.21, а не в 19.25 Сийм объяснил следующим образом: Юлия звонила не напрямую в скорую, а в Кризисный центр, который отдал распоряжение скорой помощи именно в 19.25.
Сийм подтвердил, что медики ехали на вызов с наивысшим приоритетом с выключенными сиренами и проблесковыми маячками, но, по его словам, в этом не было необходимости.
«Машина скорой помощи едет с включенными сигналами в том случае, если она должна нарушить определенные пункты дорожных предписаний. В этот день дорожные условия не требовали превышения скорости, по пути от Ласнамяэ до Маарду не было ни одного светофора. Бригады не ездят все время с включенными проблесковыми маячками и сиренами. Решение о том, нужно ли использовать сирены и маячки, принимают руководитель бригады и водитель», - пояснил он.
Руководство настаивает: медики не говорили, что пациент – наркоман и потому торопиться к нему не было необходимости. Хотя, нужно признать, доказательств того, что такое высказывание не прозвучало, нет. Как, впрочем, и доказательств обратного.
«Они точно такого не говорили. Мы поговорили с сотрудниками: они, без сомнения, спешили, потому что не знали точно, что с человеком, знали лишь, что он без сознания, что он наркоман. И наши работники отреагировали бы на вызов абсолютно так же, как если бы это был пациент с инфарктом или ребенок – время было бы абсолютно таким же», - подчеркнул Сийм.
Он добавил, что медики, которые заняты спасением жизни пациента, находящегося в критическом состоянии, не обязаны называть свои имена посторонним лицам. «Когда пациента передали сотрудникам скорой помощи, те начали им заниматься, но они не должны были в это время заниматься посторонней деятельностью. И они не хотели, чтобы рядом находились посторонние лица, которые могли помешать работе в этот момент. Присутствие посторонних не было необходимой мерой для стабилизации состояния пациента. У каждого из наших работников есть нагрудная табличка с указанием имени и фамилии работника. Номер бригады можно узнать из протокола, который заполняется на месте происшествия», - продолжил Сийм.
По его словам, пострадавшему ввели необходимые лекарства, после чего он пришел в себя и некоторое время находился в больнице. Позднее, испугавшись прибытия полиции, пациент сбежал.
«Когда человек вызывает скорую помощь, он находится в несколько раздраженном состоянии и ему может показаться, что скорая едет слишком долго, но сейчас мы не видим ни одной ошибки в своих действиях», - заключил Сийм.