В основных вопросах интеграции эстонцы и русские в Эстонии придерживаются одних и тех же взглядов, пишет один из составителей Мониторинга интеграции Райво Ветик.
Мониторинг интеграции: если нет улья, то куда лететь?
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Мониторинг интеграции эстонского общества производится с двумя целями: во-первых, выяснить установки людей в вопросах, связанных с интеграцией общества, и, во-вторых, исходя из анализа полученных данных, осмыслить долгосрочные тенденции. Центральные исследовательские вопросы мониторинга следующие: что общего или в чем разница между эстонцами и проживающими в Эстонии русскими и как ее толковать?
Основной вывод проведенного этой весной уже седьмого по счету мониторинга интеграции состоит в том, что в основных вопросах государственности Эстонии общая доля большинства и меньшинства очень большая. Но это не исключает разногласий в менее важных вопросах, например, в сфере многокультурности общества или социального неравенства по национальному признаку.
Государственная идентичность и конституционные ценности
В политике интеграции выделяется три крупных сферы (экономика, политика и культура), в которых имеется большое количество различных измерителей. Измеритель государственной идентичности при этом является общим для всех сфер показателем, который дает сводную оценку успешности интеграции эстонского общества.
То, что вкладывается в понятие государственной идентичности, зависит оттого, рассматривается ли интеграция как односторонний или двусторонний процесс. Иными словами, предполагается ли вклад в интеграцию только со стороны представителей меньшинства или он требует чего-то также и от самих эстонцев?
Интеграционная политика эстонского государства исходит именно из второго понимания. Суть интеграции – обоюдная адаптация двух сторон, в результате чего можно будет говорить о народе Эстонии как о едином целом, что представляет собой нечто большее, чем образующие его национальные группы.
Несколько лет назад тогдашний канцлер права Индрек Тедер предложил для интеграции общества идею конституционного патриотизма в духе немецкого философа Хабермаса: «Государственное мышление и философия Эстонии требуют как бы переключения передачи. Условно это переключение передачи можно назвать плавным переходом от государственного мышления, сосредоточенного на национальности, на государственное мышление, сосредоточенное на гражданине».
Слабая сторона идеи конституционного патриотизма состоит в том, что национальную государственность она считает менее важной, чем гражданскую государственность. Ученые и аналитики, составлявшие мониторинг интеграции, предполагают, что принципы национальной и гражданской государственности одинаково важны, потому что отождествление с государством предполагает также эмоциональную связь. Поскольку принципы национальной и гражданской государственности одинаково важны, но частично противоречат друг другу, успешная интеграция предполагает умение жить с этим противоречием.
Исходя из сказанного, мы в рамках мониторинга интеграции измеряли государственную идентичность респондентов через поддержку двух вышеназванных элементов государственности. Русскоязычным людям мы задавали три вопроса о поддержке принципов Эстонии как национального государства, эстонцам же – о поддержке принципов Эстонии как государства гражданского.
Причина такого разделения обусловлена тем обстоятельством, что у эстонца нет смысла спрашивать, важен ли для него сине-черно-белый флаг. В соответствии с исследованиями с этим согласятся почти сто процентов опрашиваемых, следовательно, мы усвоили это с молоком матери. С другой стороны, у проживающих в Эстонии русских нет смысла спрашивать, считают ли они полезным вовлечение национального меньшинства в управление эстонским государством. Ясно, что они согласятся с этим, поскольку считают меньшинства равноценной частью Эстонии.
На основании трех утверждений, представленных для измерения государственной идентичности, как для проживающих в Эстонии русских, так и для эстонцев были сформированы отдельные индексы сумм, измеряющие силу их государственной идентичности через один целостный показатель. Результаты показывают, что основная часть (около 80%) как эстонцев, так и проживающих в Эстонии русских являются носителями сильной или средней государственной идентичности. Таким образом, в зафиксированных нашей конституцией основных вопросах мы на одной стороне.
На первый взгляд может показаться неожиданным, что носителей сильной государственной идентичности среди проживающих в Эстонии русских больше, чем среди эстонцев. Но с точки зрения нашего подхода в этом нет ничего удивительного, поскольку эстонская государственная идентичность здесь выражена для эстонцев через поддержку принципов гражданской государственности, а для проживающих в Эстонии русских – национальной государственности.
Такой анализ основывается на двух связанных между собой предпосылках: во-первых, эстонское государство по своей сути является национальным, а не космополитическим или многокультурным государством. Во-вторых, эстонское государство по своей сути является государством граждан, а не этническим государством. Таким образом, эстонское государство не является достоянием только одной этнической группы, что могло бы оправдать ожидание, когда государственная идентичность большинства должна обязательно быть сильнее государственной идентичности меньшинства.
Разных мнений в обществе не избежать
Эстонское государство является достоянием всех его граждан, но граждане разных национальностей по причине различного культурного и исторического опыта могут к различным общественным явлениям относиться по-разному. Здесь можно привести две основные закономерности.
Первая связана с многокультурным восприятием общества. В последние месяцы много обсуждается то, могут ли на эстонском Певческом празднике звучать песни и на русском языке. В нашей анкете респондентам было представлено следующее утверждение: «На певческом празднике могли бы звучать песни и на русском языке, так как русскоязычное население составляет треть населения Эстонии». Анализ показывает, что с этим утверждением согласно более половины русскоязычных жителей Эстонии и шестая часть эстонцев.
Мы толкуем это так, что из-за этого различия нет никакого смысла бить в набат ни с той, ни с другой стороны. То, что у многих эстонцев в самые особенные моменты Певческого праздника на глаза наворачиваются слезы, не является чем-то старомодным, чего нужно стыдиться. Песня "Ta lendab mesipuu poole" ("Она летит в сторону улья") берет за душу. Кто хотел бы такую Эстонию, с которой у нас отсутствует душевная связь?
В то же время у нас как у граждан Эстонии неизбежно возникает вопрос, как же тогда сформировать транснациональный эстонский народ, на котором по "Манифесту о независимости" основывается эстонская государственность? Особенно важен этот вопрос для русских в Эстонии. Если нет улья, то куда лететь?
Наш основной посыл прост: у каждого человека может быть несколько различных идентичностей, и разногласия вместе с поиском общей части между ними как внутри человека, так и между людьми и группами неизбежны.
Второй пример иллюстрирует то, что ощущение вопросов, связанных с социальным (не)равенством двух национальностей, также сильно различается в двух группах. Согласно мониторингу интеграции две трети русскоязычных респондентов в доходах и сфере материального благополучия ощущают национальное неравенство. Среди эстонцев его ощущает треть ответивших.
Видимо, следовало бы воздержаться от упрощенного толкования таких различий, видя за ними только предубеждения, недостаточную информированность или намеренное искажение. Скорее здесь следовало бы увидеть различие социальных позиций большинства и меньшинства как групп и проистекающие отсюда разные интересы. Людям свойственно воспринимать социальные явления, исходя из своей социальной позиции и определенных ею ценностей. Речь идет о социальной закономерности, на которую информационные кампании государства не влияют.
Основа для успешной интеграции
Разногласия в демократическом обществе естественны, они имеются как между народами, так и внутри народов. В более широком социологическом плане различия во мнениях крайне необходимы, потому что помогают обществу адаптироваться к меняющимся условиям и обновляться. Пока в части основ эстонского государства царит единодушие, нет смысла преувеличивать значение других вопросов, туда не входящих.
Политические танцы вокруг 9 Мая и пары других знаменательных дат – пример такой чрезмерной драматизации. Ольга Иванова встречается со своими избирателями возле Бронзового солдата, а Мартин Хельме делает это в ходе факельного шествия. Ээрик-Нийлес Кросс навешивает на Оудекки Лооне ярлык пособницы Кремля, она в ответ называет его нацистом.
Эти деятели играют на политической сцене разные роли, их работа как раз и состоит в том, чтобы не соглашаться друг с другом в политических спорах. Безусловно – у нас свобода слова, но если слишком рьяно увлекаться политическим противопоставлением и выходить за рамки, то отравляется духовная и моральная атмосфера Эстонии.
Предпосылка успешной интеграции содержится в обращении президента Керсти Кальюлайд по случаю Дня независимости: «Не все то, чего мы не хотели бы видеть в нашем традиционном пространстве, мы можем запретить. И этим мы, в конце концов, уничтожили бы собственную свободу. Не всех, кто хочет жить здесь, мы можем сделать эстонцами. Это и не должно быть нашей целью. Так мы уничтожим эстонскую сущность».
Справка
Мониторинг интеграции 2017 – исследование, рассматривающее интеграцию эстонского общества, заказанное Министерством культуры и подготовленное в сотрудничестве Балтийского института исследований (Balti Uuringute Instituut, IBS), Центра политических исследований Praxis, экспертов Тартуского и Таллиннского университетов. Результаты исследования в полном объеме доступны по адресу www.kul.ee/et/EIM2017.
Государственная идентичность проживающих в Эстонии русских измерялась в ходе мониторинга в виде оценок утверждениям: Я ощущаю гордость при виде развевающегося эстонского флага; Эстонское государство защищает мои права и предоставляет общественные блага; Если вы думаете о себе как о представителе своего народа и как о представителе народа Эстонии, то кем из них вы себя считаете?
Государственная идентичность эстонцев измерялась путем оценки следующих утверждений: Вовлечение неэстонцев в управление эстонским государством полезно для Эстонии; Мнения неэстонцев нужно знать лучше и учитывать больше прежнего, поскольку они являются важной частью эстонского общества; Если вы думаете о себе как о представителе своего народа и как о представителе народа Эстонии, то кем из них вы себя считаете?